Ростислав Левгеров - Тысячеликий демон

• Название: Тысячеликий демон
• Автор: Ростислав Левгеров
• Жанр: Фэнтези

Хаос уже начал расползаться по земле. Он соберет обильную жатву и миллионы жизней упадут в бездонный колодец смерти, но... кто знает? Может, удастся спастись? Может быть, найдется сила, способная противостоять злу? И какая роль уготована в грядущих событиях суровому воину-кочевнику.

---

Борис быстро набрался до состояния легкого опьянения, всё время подмигивал Искре и что-то невнятно ей говорил, при этом у него так плохо пахло изо рта, что Искра с трудом сохраняла на лице доброжелательную улыбку. Военег украдкой с сочувствующим видом посматривал на девушку. Действительно, Борис оказался на редкость противным человеком: он редко мылся, никак за собой не ухаживал, лицо его было покрыто розовыми сухими шелушащимися язвами, говорил он глухо, при этом часто рыгая – такое впечатление, что у него во рту находился чрезвычайно толстый и неповоротливый язык.

Вот и сейчас дубичский царь весь перемазался жиром, точно малое дитя и потихоньку начинал клевать носом, тыркаясь большой плоской плешью в Искрино плечо. Девушка то и дело отталкивала его, но Борис продолжал упрямо клониться в ее сторону, покуда Ярополк не сжалился над обоими – с его ненавязчивой помощью Борис опустил, наконец, свою венценосную голову на предупредительно расчищенное место на столе.

– Итак, вы говорите, ваше величество, – спрашивал Ольгерд у Мечеслава, – что не собираетесь… ммм… упразднить Триединную церковь?

– Не собираюсь, – подтвердил он. – Я хочу оставить свободу выбора. Запретные меры сразу же возвысят церковников в глазах простого народа. И… вы знаете, сейчас весь мир постепенно отходит от традиционных культов, коим поклонялись наши предки. Хотим мы этого, или нет, но всё Нижнеземье, за исключением степняков, верят в некоего… ммм… Каидада, кажется. Север – и Союз, и Шелом – признали Триединство главенствующей церковью. Да что там говорить, вот вам Марн – король Эа знать не хочет никого. Дескать, вересы все сплошь язычники и дикари. Исходя из вышесказанного, дабы наладить прежние связи, возродить торговлю, просто необходимо пойти на некоторые меры. Триединство, как ни крути, нам необходимо. А вот насчет древних верований… тут всё не так просто. Боюсь, что возрождение былых традиций будет выглядеть несколько… неискренне и вряд ли найдет широкий отклик в сердцах людей.

– Исчерпывающий ответ, ваше величество, – сказал Лавр. – Мы – дубичи – уже ощутили на себе весь фанатизм вередорских жрецов. Они гнушаются иметь с нами дело. Увы.

– Сегодня я отдаю все силы на поднятие авторитета Дубича, – промолвил Ольгерд. – Пишу трактаты, проповедую мое учение… Но это не так просто. Как вы и сказали, для северян и вередорцев мы – закостенелые дикари.

Ляшко с грохотом свалился под стол. Асмунд откланялся и удалился, сославшись на кое-какие дела, не требующие отлагательств. Велимир, не стерпев добродушных подковырок изрядно подвыпившего Горыни, убежал со слезами на глазах. Андрей также ушел, но тут ни у кого не возникло вопросов – увечья князя не давали ему покоя и бедняге просто необходим был отдых.

Кстати, дубичи были несказанно удивлены, узнав, что князь Андрей жив и… не очень здоров. Все гости, без исключения, полагали, что старший сын Мечеслава давно почил. "Рад видеть вас в добром здравии", – машинально приветствовал его Военег, на что Андрей ему сказал: "Не знаю, что лучше – быть мертвым, или, как вы говорите, пребывать в добром здравии".

Пир продолжался, гости беседовали, а Искра тихонько рассматривала присутствующих, пытаясь понять, чего же ожидать от этих людей? Она обратила внимание на опрятного, привлекательного мужчину с немного грустным выражением лица. Военег громогласно объявил, что это Семен – чуть ли не национальный герой Воиграда и всей долины Трёх Рек, благородный и честный разбойник. Может и для кого-то он и был героем, но для венежан Семен-вор, Семен-тадхунд ничего не значил и легендарный кун Беловодья удостоился лишь беглого взгляда.

Искра поначалу тоже мало обратила на него внимания, но теперь, когда зал шумел от пьяных выкриков и бесконечных здравниц, он единственный показался ей человеком… достаточно порядочным и уравновешенным. А вот разглядеть поближе сильно ее интересовавшего Военега она так и не смогла, так как он сразу же перехватывал ее взгляд, чем, честно говоря, немного смущал. Этот красавец видел всё, что происходило на пиру, и ни одна мелочь не ускользала от его внимания.

– Не правда ли, все прошло не так уж и плохо? – спросил Мечеслав, идя в обнимку с Искрой в свои покои. – Я немножко пьян, Искра. Ты уж прости меня.

– Ничего, – ответила девушка, поддерживая слегка шатающегося мужчину. – Сегодня был повод.

– Прошло всё не так плохо, – повторил царь. – Согласись.

– Я бы так не сказала.

Мечеслав остановился и сразу как-то погрустнел.

– Наверное, я хочу думать, что всё хорошо. Ладно, пошли, любимая.

Они вошли в опочивальню, освещенную так ярко, что Искра невольно зажмурилась. Повсюду – на полу, на мебели – стояли маленькие свечи в фарфоровых чашечках.

– Что это? Почему так… – но девушка не успела договорить – Мечеслав подхватил ее на руки и осторожно уложил на белоснежную кровать, обильно усыпанную лепестками роз, а сам сел перед ней на колени.

– Искра, – сказал он, сильно сжав ее ладонь в руках. – Я хочу, чтобы эта ночь стала незабываемой. Кто его знает, что будет завтра…

Искра зажала ему рот ладонью.

– Не говори так, – сказала она. – Завтра будет день – мы будем вместе, и послезавтра будет день – мы будем вместе. И так будет всегда.

– Ты говоришь, чтобы приободрить меня, говоришь, потому что ты мудрая не по годам. Я знаю, ты любишь меня, но сердце твое еще не раскрылось до конца. Ты скована – и поэтому я хочу подарить тебе эту ночь. Я хочу раскрыть тебя, разбить цепи, что мешают нам. Сегодня, сейчас. Я уверен, сегодня ты познаешь любовь, ибо прошла неделя, и первые боли должны исчезнуть.

Мечеслав провел пальцами по ее щеке.

– Сегодня, сейчас, – произнес он.

– Сегодня, сейчас, – произнесла она.

Мечеслав начал раздевать ее, и девушка сразу же ощутила его спокойствие и уверенность. Прежде он волновался, и руки его дрожали; теперь прикосновения были мягкими и почти невесомыми.

Они сидели на ложе, друг против друга; он медленно снимал с нее одежды, обнажая юное тело – шелковистая кожа, крохотная родинка на шее, легкий, светлый пушок над розовым бутоном, – а она смотрела в его лицо. Взгляд его приобрел неизвестную ей прежде теплоту – теплоту любящего мужчины, а не страшащегося неизвестности и мучавшегося комплексами любовника. В его чертах, в улыбке, словно окутавшей ее отеческой заботой, промелькнули знакомые штрихи. И она не без смущения поняла, что влекло ее к нему – память о погибшем друге. И она подумала тогда, видит ли ее Девятко? Одобряет ли ее?

Наконец Мечеслав снял с нее всё, затем ловкими, размашистыми движениями рук разделся сам, оголив на удивление молодое, поджарое тело. Она с замиранием сердца оглядела его – на груди косой шрам, на левом плече вмятина, оставшаяся, по-видимому, от прошедшей насквозь стрелы. Мечеслав же, в свою очередь буквально пожирал девушку глазами, и его мужское достоинство налилось силой.

Он мягко привлёк девушку к себе и осторожно вонзил в нее свое орудие. В первый миг она с досадой испытала знакомые ощущения – боль и зуд, но постепенно это прошло, уступив место наслаждению. Наслаждение робко росло, точно первый цветок ранней весной, и вскоре расцвело яркими красками. Искра забылась в нарастающем экстазе, и теперь ей жгуче хотелось только одного – чтобы Мечеслав продолжал, продолжал любить ее. Она чувствовала его горячий стебель в себе, и это чувство было самым счастливым во всей ее жизни.

– Еще, еще! – шептала она. Со лба Мечеслава упала капля пота и потекла меж ее вздыбившихся, отвердевших грудей. – Еще!

Оргазм длился сладостно долго; девушка выгнулась, подобно пантере; задрожала, с силой стиснув его бёдра; оцарапала ему спину; взмокшие волосы разлетелись по подушке.

Семя Мечеслава обожгло ее, разлилось искрящейся лавой; она застонала, впитывая последние капли их близости, и обессилено раскинула руки. Мечеслав вынул ставший таким чувствительным член, тихо засмеялся и упал рядом.

– Кого бы ты хотел? – спросила Искра.

– Честно? Девочку.

– Девочку… – повторила она. – Я подарю тебе девочку, родной.

Сказав это, Искра поцеловала его. И удивилась, как искренне это у нее получилось.

Стоило князю Андрею ступить в пределы библиотеки, как к нему вышел Доброгост.

– У нас гость, ваше высочество.

– Гость? Кто же он?

– Он представился, как советник князя Военега Асмунд. Вон он, за столом.

– Хорошо, Доброгост. Можешь идти. И налей нам чего-нибудь, вина, например.

– Слушаюсь, ваше высочество. Книги, какие вы просили, я приготовил.

– Отлично.

Асмунд погрузился в чтение книг, которые принес Доброгост, и не сразу заметил князя.

– Я так и думал, что вы здесь, уважаемый Асмунд, палач его светлости Военега Красивого, то бишь Кровожадного.

– А, вы пришли, наконец! – Асмунд проворно вскочил и указал Андрею на кресло. – Простите, я занял ваше место.