Александр Авдеенко - Следопыт

• Название: Следопыт
• Автор: Александр Авдеенко
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Эта книга — солдатская биография пограничника-сверхсрочника старшины Александра Смолина, награжденного орденом Ленина. Он отличился как никто из пограничников, задержав и обезвредив несколько десятков опасных для нашего государства нарушителей границы.

Документальная повесть рассказывает об интересных эпизодах из жизни героя-пограничника, о его боевых товарищах — солдатах, офицерах, о том, как они мужают, набираются опыта, как меняются люди и жизнь границы.

Известный писатель Александр Авдеенко тепло и сердечно лепит образ своего героя, правдиво и достоверно знакомит читателя с героическими буднями героев пограничников.

---

— Нет, брат, ничего, кое-что наклевывается. Готовь собаку к работе.

Смолин спустился с крыльца, повернул налево, вышел в сад и шаг за шагом начал исследовать сухую, слежавшуюся землю под яблонями и между ними. Дошел до каменного забора — ничего. Двинулся в обратный путь — и опять ничего.

На глазок отмерил еще одну полосу и еще исследовал; он не терял надежды увидеть отпечатки сапог грабителей. Сюда, обязательно сюда, в глухое, сильно затененное место должны были броситься они. Другого подходящего пути у них не было. Тут, под яблонями им удобно было оглядеться, переждать, послушать, нет ли кого-нибудь поблизости. Отсюда самая короткая и безопасная дорога в заросший лопухами, нехоженый тупичок. Там, в тупичке их ждала подвода или машина.

Внимание Смолина привлекла ветка яблони, поникшая примерно на высоте двух метров, на уровне человеческой головы. Он неторопливо стал ее рассматривать. Сломана недавно, не далее как сегодняшней ночью: обнаженная кора еще совсем свежая. Кто-то нечаянно в темноте задел ее головой или каким-то предметом и сломал. Значит, под яблоней должны быть следы человека.

Смолин опустился на корточки. Да, есть! Вот они. Очень слабые отпечатки. Их можно было найти только твердо зная, что здесь прошел человек.

Смолин быстро разогнулся и во весь голос закричал:

— Петя, давай сюда своего Бека!

Семилетов прибежал с собакой.

— Что, обнаружил?

— Ну! Давай ищи, Петя. Твое дело правое.

— След, Бек! — скомандовал старшина милиции. — Ищи! Давай, браток, старайся. След!

То, что еле различал человеческий глаз, собака сразу подхватила своим тонким обонянием. Бек встал на невидимый след и, не теряя его, потащил Семилетова и Смолина через весь город. Вывел на окраину райцентра, на каменное взгорье, на перекресток дорог. Одна из них, хорошо наезженная, вливалась в недалекое шоссе, другая вела в лес, третья — в поле, четвертая, глухая, заросшая посредине травой, узкая, упиралась в старое кладбище. Смолин ждал, что Бек потащит Семилетова в лес, но собака без колебаний побежала по кладбищенскому проселку.

— Куда это она тебя тащит, Петя? — удивился Смолин. Спросил — и пожалел. Надо было промолчать.

Семилетов безоговорочно верил своему Беку, но тут и он дрогнул. Натянул поводок, остановил собаку. Гладил ее, подбадривал: «Хорошо, псина, хорошо, Бекушка», — а сам вопросительно смотрел на Смолина. Но тот молчал.

— Что, Александр Николаевич, думаете, Бек сбился со следа?

— Не знаю, брат, тебе виднее. Давай работай, не обращай на меня внимания.

Семилетов покрутил головой, криво улыбнулся. Постояв некоторое время на месте, он осторожно, не насилуя, вернул собаку на перекресток. Но не спешил ставить ее на след. Пусть отдохнет, успокоится.

Примчался на мотоцикле милицейский капитан.

— Что, старшина, потерял след?

— Найдем, если потеряем, — сказал Семилетов и посмотрел на кладбище. — Бек тянет туда, а я засомневался.

— И правильно сделали… Не станут грабители прятать там свои трофеи. Кладбище все-таки! А если бы и захотели, то они не смогли бы вырыть яму для такой кучи добра. — Он повернулся к Смолину. — А вы как считаете?

Смолин пожал плечами, промолчал.

А Семилетов сказал:

— Для грабителей кладбище не помеха, товарищ капитан. Засомневался я по другой причине. Могилы, кресты, памятники — и собака. Неудобно вторгаться.

— Удобно! Преследуя преступника, вы можете вторгнуться куда угодно. Разумеется, лишь в том случае, если вы уверены, что не ошибетесь. Есть у вас такая уверенность?

— Есть, товарищ капитан!

— Тогда вперед!

Бек, поставленный на след, опять взял его и привел Семилетова и Смолина на кладбище, к большому фамильному склепу польских помещиков с очень известной, вошедшей в историю фамилией.

Семилетов, Смолин и капитан подняли с усыпальницы белую, с золотыми поблекшими буквами мраморную плиту и увидели аккуратно, в два ряда, уложенные рулоны тонкого импортного сукна. Двадцать штук.

Я сознательно форсировал концовку рассказа, опустил подробности. Не в них соль. Смолин и Семилетов победили не там, в магазине, не здесь, на кладбище, а гораздо раньше. Там, в утреннем, пограничном лесу, еще не сделав ни одного физического усилия. Победили верностью своим характерам. Дружбой. Чистотой своей совести. Всем тем, что роднит учителя с учеником.

Помнишь, лет двенадцать назад я писал тебе о пастушонке из деревни Корневищи? Да, Петро, Петя! Тот самый хлопчик, который поставил нас с Бурдиным на след парашютиста. Так вот, пограничная судьба опять свела меня с ним.

Вчера к нам на заставу из отрядного учебного пункта прибыло молодое поколение. После официальной встречи, когда солдаты курили в беседке, ко мне подошел высокий, голубоглазый, краснощекий, кровь с молоком, ладный парень в зеленой фуражке и заулыбался во весь рот.

— Здравствуйте, товарищ старшина.

— Здравствуй, если не шутишь, — говорю я и тоже улыбаюсь.

— Что, решил в индивидуальном порядке поздороваться со мной?

— Так точно, товарищ старшина. Двенадцать лет мечтал об этом.

После таких слов, сам понимаешь, мне надо было молча повернуться и уйти. Я же взял руку молодого солдата и сказал ему со смехом.

— Ты, брат, принимаешь меня не за того, кто я есть на самом деле. Я не кинозвезда, а пограничник, инструктор службы собак. Понял?

— Ну да, я про то же самое и говорю. Смолин вы… тот самый. Я вас давно знаю. Помните лес, коровье стадо, деревню Корневищи и хлопчика в синей сорочке, затаившегося в кустах. Вы — к нему, а он — от вас. Дрожит весь, плачет: «Дяденька, я ничего не знаю, ничего не бачив, ничего не чув». Вспомнили?

— Петро?

— Он самый, товарищ старшина.

Ну, известное дело, обнял я своего старого добровольного помощника, потом сел с ним под деревом и стал расспрашивать про жизнь. И рядовой Шевчук рассказывал:

— С того дня, как с вами встретился, я с границы и с пограничников глаз не сводил. Понравилась ваша работа. Решил, как вырасту, непременно стану пограничником. Вышло, как видите, по-моему. Уважили в военкомате мою просьбу. И в отряде уважили: послали на эту самую заставу, где вы служите. Повезло? Удачливый я солдат.

— И границе повезло, что ты стал пограничником.

По секрету тебе скажу, Витя. Растрогал меня Петро Шевчук до самой глубины души. Я вдруг увидел и привычного Смолина, и все то, что он сделал, и всю привычную границу свежими глазами новичка. Ничего не упустил. Все о ценил. Много хорошего сделал, ох, как много! Любо и гордо оглядываться назад.

Встреча с Петром Шевчуком здорово обрадовала меня, вознесла в собственных глазах. Он удостоил меня самой высшей человеческой награды — своей чистой любовью, желанием жить и воевать так, как жили и воевали его старшие братья и отцы. Эта награда не отлита ни в золоте, ни в серебре, ни в бронзе. Но я ее всегда буду видеть, чувствовать на своей груди рядом с орденом Ленина.

Вот, брат, как я сегодня расхвастался. И нисколько не стыжусь. Такую гордость, какую вызвал у меня Петро Шевчук, грех скрывать. Я горжусь первым поколением пограничников, которые охраняли границу босыми, в кургузых шароварах, в шлемах с двумя козырьками — «здравствуй и прощай». Горжусь поколением пограничников двадцатых годов, громивших шайки басма чей, контрабандистов, ловивших шпионов, лазутчиков. Горжусь поколением пограничников, первым принявшим на себя огонь гитлеровских полчищ. И еще больше горжусь сегодняшним поколением пограничников, которое пришло нам на смену. Славные ребята. Преданные. Умные. Образованные. Когда я начал свою пограничную жизнь, следопытство было самой высокой специальностью на границе. Сейчас Петя Шевчук и такие, как он, имеют в своем распоряжении локаторы, приборы ночного видения, сигнальную систему, радиостанции, вездеходы, тракторы, бронетранспортеры, вертолет и кое-что другое.

В хорошее, в золотое время начинает свою пограничную жизнь мой юный друг Петро Шевчук. Пожелаем ему, Витя, счастливой дозорной тропы.

Всю дорогу граница

Прощайте, Карпаты! Прощай, дорогая и милая Западная Украина, красная Львовщина! Лучшие годы своей жизни Смолин отдал западной границе. С юных лет до первых седин охранял государственные рубежи на Сане, на Буге, в горах, лесах и долинах. Познал здесь все радости и горести человеческого бытия. Воевал. Побеждал. Прославился на всю страну. Был ранен. Влюбился. Женился. Стал отцом семейства. И вот пришла пора расставаться со второй родиной. Нет, нет, не демобилизация. Не отставка. Отзывают. В штабе округа решили, что Смолину пора поменять и место службы и ее характер. Ну что ж, подумал Смолин, начальству виднее, где он нужнее и может принести больше пользы.

По правде говоря, он и сам уже не раз мысленно прикидывал, куда бы ему перебраться с этой тяжелой работы инструктора службы собак. Не может он бегать по следу, как в былые времена. Отяжелел. И сердце не выдерживает большой нагрузки.