Марк Ходдер - Загадочное дело Джека-Попрыгунчика

• Название: Загадочное дело Джека-Попрыгунчика
• Автор: Марк Ходдер
• Издательство: ЗАО «БММ»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88353-490-3

Дебютный роман английского журналиста и писателя Марка Ходдера о невероятных приключениях путешественника во времени Джека-Попрыгунчика и сыщиков Бёртона и Суинберна в суперпопулярном жанре стим-панка. Увлекательный триллер, остроумный коктейль из фантазии автора и реальной жизни викторианской Англии, с восхитительно сложным сюжетом и яркими, запоминающимися героями — историческими и фантастическими. Повествование летит с космической скоростью, а фабула просто ослепляет. Роман отмечен литературной премией Филипа Дика как лучшее произведение в жанре фантастики.

Предисловие О. Дыдыкиной.

---

Через несколько секунд его пальцы нащупали еще одну дверь. Он открыл ее. Снова непроглядная мгла.

На цыпочках он прошел через комнату к третьей двери. Она была заперта, но напротив нее он заметил смутный прямоугольник. Он направился к нему. Голые половицы жаловались и стонали под его ногами. Что это? Он увидел, что стоит перед занавешенным окном. Рывок — и занавес превратился в грязную кучу тряпья у его ног. В комнату хлынул ослепляющий лунный свет. Суинберн моргнул и оглядел себя: он был весь черный от сажи.

Стекла были очень грязными, но, как и предполагал Бёртон, оконная рама оказалась твердой и выглядела так, как будто ее установили относительно недавно: дерево было совсем новым, сложные защелки — вполне современными. Несколько минут они сопротивлялись пальцам Суинберна, но потом сдались, со скрипом открылись, поэт поднял раму и выбрался наружу. Спрыгнув на землю, он побежал вдоль стены здания, пока не добрался до лестницы. Из-под одного грифона высунулась тень.

— Алджи?

— Сюда, Ричард.

Он привел Бёртона к окну, и они проникли в «Чернеющие башни»!

Бёртон вынул из кармана фонарик и включил его. Свет пробежал по пыльным стенам — стали видны отклеившиеся обои, потрескавшаяся штукатурка и покосившиеся старые портреты. Вдоль стен стояла мебель, невидимая под пыльными покрывалами.

Затенив свет фонарика, Бёртон пересек комнату и вышел в прихожую, Суинберн — за ним следом. На полу толстым ковром лежал слой пыли и тянулась длинная полоска следов сажи. Она исчезала в одной из дверей. Перешагнув через нее, они последовали запутанными коридорами, которые пронизывали особняк без всякого уважения к здравому смыслу.

Отбрасывая паутину и осторожно переступая через обломки разрушенных стен, просевшего потолка и полуразвалившейся мебели, они молча продвигались вперед, напряженно прислушиваясь к каждому звуку.

— Подожди, — прошептал Бёртон.

Он повернул ручку и выключил фонарь.

Впереди слабо мерцал свет.

— Оставайся здесь, Алджи. Я через минуту вернусь.

— Осторожнее, Ричард.

Бёртон крадучись пошел по коридору, пока не достиг развилки. Прямо перед ним проход заметно расширялся, и в нем больше не было ни пыли, ни обломков. Слева от него короткий пролет вел к большим двойным дверям со стеклянными панелями, через которые и лился свет. За дверью находился бальный зал, окруженный галереей, с потолка свешивалась большая люстра. Внутренность зала загораживала громоздкая машина — судя по описаниям Алджернона, это был Изамбард Кингдом Брюнель. Королевский агент услышал приглушенный звон колокольчиков: Брюнель с кем-то разговаривал.

Бёртон вернулся.

— Они здесь, Алджи, в бальном зале; его окружает галерея. Я собираюсь попасть на нее. Твоя помощь бесценна, друг, но на этом хватит. Давай-ка забирай фонарь, возвращайся по нашим следам, и ждите меня с детективом Траунсом.

— Нет, Ричард, я пойду с тобой, — упорствовал Суинберн.

— Я запрещаю тебе! Если хочешь быть моим помощником, научись слушаться приказов!

— Твоим помощником? Ты предлагаешь мне работу?

— Да, предлагаю, если научишься самодисциплине. У тебя есть качества, которые мне очень помогут. Ты хорошо используешь приобретенный опыт. Но ты обязан беспрекословно подчиняться мне — это абсолютное требование к такой роли.

— Ладно, я подчиняюсь, — сказал Суинберн, молча взял фонарик и грустно побрел туда, откуда они пришли.

Бёртон подождал, пока он исчезнет из виду, и, пригнув голову, перебежал через развилку на другую сторону коридора. Потом двинулся вперед, пока опять не оказался в полной темноте. Если этот бальный зал устроен так же, как и те, в которых он бывал раньше, где-то здесь должна быть лестница на галерею. Вынув из кармана спичечный коробок, он зажег спичку, вгляделся во мрак и в колеблющемся пламени увидел дверь. Открыв ее, он оказался в большой гардеробной. Слева от него поднималась лестница. Сверху в комнату лился свет. Он задул спичку.

Ступая очень медленно и крайне осторожно, он бесшумно поднялся по ступеням. Приблизившись к галерее, опустился на четвереньки. Он совершенно ясно слышал колокольчик Изамбарда Брюнеля и вскоре стал различать слова. Выдающийся инженер говорил по-английски, но механически сгенерированный голос слишком напоминал звон колокольчика, и, для большинства людей, звук этот затемнял смысл. Однако аудитория Брюнеля, очевидно, понимала всё, как и знаменитый полиглот, который прополз на животе до балюстрады и сейчас смотрел вниз, прячась за фигурными столбами.

— Экспериментальные орнитоптеры оказались слишком нестабильными для полета, — говорил Брюнель. — Человек не в состоянии достаточно быстро менять курс и регулировать скорость движения, а без этого аппарат не может держаться в воздухе. Мы ищем механическую замену. Очевидным решением был бы бэббидж, но сэр Чарльз сейчас работает в одиночку и отказывается поделиться своими знаниями.

— Так заставьте его! — раздался грубый голос прямо под Бёртоном. Он не мог видеть того, кто их произнес, но слова были сказаны скрежещущим тоном, прозвучавшим совершенно неестественно для уха.

— Мы не знаем, где он в данный момент, — ответил Брюнель. — Кроме того, он надежно защищен.

— Найдите способ! Сестра Найтингейл, вы решили свою проблему?

Шестеро собрались вокруг длинного банкетного стола, конец которого исчезал под галереей. Рядом с Брюнелем сидел Лоуренс Олифант с распухшим порезанным лицом, один глаз его превратился в узкую щель, губы были разбиты, правая рука в гипсе. Напротив, на цилиндрическом металлическом основании, стоял троноподобный стул. На нем сидел Дарвин, чью огромную голову подпирал металлический воротник. Длинные металлические иглы, удерживаемые на месте обручем, выходили из его черепа, провода бежали от них к кабелям, которые вились по полу и устремлялись наружу через застекленные двери веранды. Еще один кабель соединял основание трона с электромозгом, вставленным в неподвижное тело Гальтона, молча стоявшего рядом.

Сестра Флоренс Найтингейл, тоже сидевшая за столом, оказалась худой суровой женщиной, туго затянутой в темное платье; ее волосы, закрепленные заколками, скрывались под белым чепцом.

— Нет, сэр, — ответила она на удивление мягко. — Мы поднимали множество животных до человеческого уровня эволюции, но во всех случаях, кроме одного, самовозгорание рано или поздно уничтожало зверя. Единственное исключение — мистер Олифант. Мы пересадили часть человеческого мозга, принадлежавшего первоначально Лоуренсу Олифанту, в тело животного. Сейчас мы выращиваем вторую белую пантеру, которая не получит мозга человека. Если она выживет, то мы убедимся, что самовозгорание — риск, связанный с выбранным видом зверя. Если же нет, то будем экспериментировать дальше с пересадкой человеческого мозга животным. И еще я хотела сказать, что после побоев, полученных от Бёртона, температура мистера Олифанта скачет самым беспорядочным образом. Мы с трудом держим ее под контролем.

— Я в полном порядке, — прошепелявил Олифант сквозь сломанные зубы.

— Понятно, сестра, — сказал голос снизу. — Дарвин, что у вас?

— Мы обработали девятнадцать трубочистов. Девять были отвергнуты и уничтожены из-за их роста. Остальные освобождены.

— Они смогут что-нибудь вспомнить? — прервал его голос.

— Нет. Мистер Олифант при помощи месмерического внушения проник в их мозг и заблокировал их воспоминания обо всем, что случилось с ними, пока они были у нас. Мы будем продолжать программу, пока не обработаем сто трубочистов. Еще мы пересмотрели нашу теорию пангенеза и включили в нее работу Грегора Менделя. На детях наших трубочистов, их внуках и на последующих поколениях мы увидим, как работает наша теория, которую мы назвали «генетической наследственностью». Увидим ее, так сказать, в действии. Мужчины будут рождаться все меньше ростом. С каждым поколением будет усиливаться волосяной покров на теле, и скоро волосы станут очень жесткими — почти шипами. В результате трубочисты будут идеально «специализированы» для своей профессии — смогут пролезть в любой дымоход и очистить сажу своими шипами. Живые щетки, одним словом! Если эксперимент с этой группой рабочих, которую мы выбрали вследствие ее социальной незначительности… на пробу, так сказать… удастся, то мы распространим его на все слои общества. Ну а наша способность отслеживать будущие поколения зависит от вас.

— Об этом можете не волноваться, — прервал его голос. — Я выполню свою часть сделки. Время подходит.

— Тогда расскажите нам! — потребовал Дарвин. — Пора узнать правду о Джеке-Попрыгунчике.

В поле зрения Бёртона появилась новая фигура, и он с трудом подавил крик ужаса. Орангутанг, огромная красноволосая обезьяна! Как и у Гальтона, у нее не было макушки, а ее место занимал стеклянный колпак с желтоватой жидкостью, в которой плавал мозг.