Татьяна Романова - Лисичка

• Название: Лисичка
• Автор: Татьяна Романова
• Издательство: Т.Г.Гущина
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9904176-3-2

Третий роман из цикла «Гроза двенадцатого года» о семье Черкасских.

Долли Черкасская, которую в семье зовут Лисичкой не столько за цвет волос, сколько за веселый, живой характер, мечтает разводить скаковых лошадей. Она не сомневается в успехе. Только как объяснить родным, что ее желания разумны? Русские войска взяли Париж, духом свободы пронизан воздух, но эта свобода — только для мужчин. Как Долли доказать, что женщина тоже может жить самостоятельно, полагаясь на свои силы? Однажды она уже втянула семью в страшную историю, приняв ухаживания красивого соседа по имению, оказавшегося убийцей и насильником. Им с сестрой даже пришлось уехать в Англию, чтобы скрыться от мести несостоявшегося жениха.

Но и в Лондоне неугомонной характер светлейшей княжны навлек на нее неожиданные неприятности. Попав в безвыходную ситуацию, она вынуждена принять предложение хозяина соседнего дома и стать герцогиней Гленорг. Девушка рассчитывает на фиктивный брак, который должен продлиться год. Герцог — человек чести, он обязательно сдержит данное слово. Только нужно ли это самой Долли?

---

Как ни упиралась Долли, отказываясь уезжать, Евдокия Михайловна взяла ее за руку и вывела из спальни. Тетушка хотела усадить княжну в карету, где уже сидели ее сестры, но согласилась отпустить девушку собрать вещи, взяв с нее честное слово, что та уложится за пятнадцать минут. Сборы заняли еще меньше времени, потому что княжна взяла только свое главное сокровище — Лиса и шпагу брата. Графиня, смирившись, согласилась на то, что Долли переоденется в мужской костюм, в котором раньше фехтовала с Алексеем, и, надев плащ и шляпу брата, поедет верхом рядом с каретой.

Проселочными дорогами, чтобы сбить дядю со следа, пробирались они в Отрадное, имение Опекушиной, и когда спустя десять дней запыленная карета остановилась перед крыльцом красивого двухэтажного дома с четырьмя колоннами и большим балконом, тетушка плакала от счастья. Ее старая подруга, одиноко живущая в имении много лет, была рада их приезду и предложила приютить гостей у себя на любой срок, хоть и навсегда.

Постепенно девочки привыкли к доброй Марии Ивановне и к Отрадному, и даже полюбили это уютное маленькое имение, но Долли так и не смогла смириться с тем, что не отомстила дяде. Она решила, что он все равно от нее никуда не уйдет и, ускакав далеко от дома на верном Лисе, вынимала из ножен шпагу брата и отрабатывала удары с воображаемым противником.

Черкасские прожили в Отрадном больше девяти месяцев. Постепенно ужас произошедшего стал забываться, они даже отметили дни рождения девочек: в январе Долли исполнилось семнадцать лет, а Ольге в апреле — тринадцать. Только слезы, изредка появлявшиеся в глазах тетушки, напоминали о том, что они не имеют никаких вестей от Елены.

— Нельзя думать о плохом, иначе плохое тебя найдет, — твердила в такие моменты девушка и как заклинание повторяла: — с моей Элен ничего плохого случиться не может, и с нами тоже все будет хорошо.

Это не имеющее никакого логического объяснения заклинание давало Долли уверенность, она чувствовала себя пророчицей из древней легенды, стоящей на высокой горе и заклинающей судьбу. Девушка никому не рассказывала об этом, боясь, что старые дамы не смогут ее понять, а меньшие сестры испугаются, но повинуясь внутреннему порыву, часто поднимала глаза к небу и повторяла свое заклинание, оберегая от беды своих самых любимых людей.

В июне тринадцатого года к дому подкатила старая черная коляска, запряженная почтовыми лошадьми, из которой вышел Иван Федорович, дворецкий из Ратманова — единственный человек, который знал, где они находятся. Он привез такую весть, что женщины долго не могли поверить в услышанное: князь Алексей не погиб под Бородино, а был только ранен, и в декабре прошлого года он, вернувшись в столицу, восстановил свои права на все имущество. Бедная Евдокия Михайловна плакала от счастья, обнимая девушек, и только теперь повзрослевшая Долли поняла, какой груз лежал на плечах этой пожилой женщины, и как она рисковала, похитив своих подопечных у законного опекуна.

Они сразу засобирались обратно, графиня упросила свою подругу поехать с ней в Ратманово и побыть с девочками, пока она будет искать Елену. Мария Ивановна согласилась, и обе старые дамы, три девушки и верный Лис отправились в обратный путь. Теперь им не нужно было прятаться по проселочным дорогам и деревням. Они ехали на почтовых лошадях, отдыхая на станциях, но все рано не могли дождаться, когда на высоком зеленом холме увидят белую колоннаду любимого дома.

Наконец, они снова поднялись на широкое мраморное крыльцо Ратманова и вошли в гулкий вестибюль. Тетушка плакала, Лиза и Ольга обнимали ее, а Долли, стоя у подножия мраморной лестницы, величественной спиралью раскручивающейся от ее ног, снова шепотом повторяла свое заклинание:

— Слава богу, мы — дома, с нами теперь всё будет хорошо, и с моей Элен ничего плохого случиться не может, и с Алексом тоже, — твердила она, и она чувствовала, как ее воля, превращаясь в невидимый луч, пробивая расстояния, защищает ее любимых брата и сестру.

Тетушка уехала на поиски Елены, оставив княжон на попечение добрейшей Марии Ивановны, которая позволяла им делать все, что они хотят, и Долли с раннего утра носилась по полям и рощам Ратманова на своем верном Лисе, не переставая наслаждаться любимыми местами.

Вот и сейчас она неслась по узенькой, плотно утоптанной дорожке между золотыми полями, где колосья уже начали клониться под тяжестью налившегося зерна. Она так радовалась дому, жизни, своей молодости, что казалось, ее радости хватит на целый мир.

Дорога вывела ее из полей и нырнула под тенистый свод дубовой рощи, раскинувшейся на границе их имения. За рощей начиналась земля барона Александра Николаевича Тальзита, близкого друга их семьи, крестного отца Долли и самой младшей из сестер — Ольги. Но сегодня она не хотела ехать к крестному, а собиралась доскакать до своего самого любимого места. Это был неглубокий овраг, где среди каменных глыб пробивались из земли ледяные ключи, с шумом сбегающие красивым водопадом вниз, разбрасывая мельчайшую водяную пыль. В овраге они превращались в узкую речушку по имени Усожа, сначала мелкую и быструю, а несколькими верстами ниже по течению уже спокойную и довольно глубокую. Через овраг был перекинут бревенчатый мост, построенный еще при ее деде, князе Никите, но до сих пор целый и крепкий. Девушке нравилось скакать по его бревнам, крытыми тесом. Под копытами Лиса они гулко звучали, как большой барабан.

Дорога резким зигзагом повернула у огромного кряжистого дуба, и Долли увидела мост и свой водопад, но похоже, на этот раз нашлись другие желающие полюбоваться романтической картиной. Чуть отступив от дороги, заняв самое любимое ее место — плоскую площадку в тени большого дуба с подмытыми корнями — стоял за мольбертом высокий черноволосый молодой человек. Он был так увлечен работой, что не повернул головы в сторону всадницы. Долли натянула поводья и в нерешительности остановила Лиса. Она не знала этого человека, а строгие правила поведения молодой девушки из благородной семьи, которые бабушка и тетушка Апраксина накрепко вдолбили в ее бедную головку, исключали общение с непредставленным ей мужчиной. Но любопытство одолело девушку, и, не слезая с Лиса, она подъехала поближе к художнику и кашлянула за его спиной.

Молодой человек мгновенно повернулся, и Долли поняла, что напрасно она пошла на поводу у своего любопытства. Он был высок, не ниже ее очень рослого брата Алексея, смугл и красив яркой, тревожащей красотой. Крупные темные глаза, густые черные брови, прямой тонкий нос, яркий, изящно вырезанный рот были очень хороши, впечатление портил только острый, как клинок кинжала, взгляд, которым незнакомец уставился на девушку. Волк! Непроизвольно образ этого хищника встал перед внутренним взором девушки, но художник, что-то сообразив, улыбнулся, взгляд его стал теплым и дружелюбным, и ощущение опасности пропало. Он поклонился и обратился к молчащей княжне:

— Сударыня, простите, я не слышал, как вы подъехали. Позвольте представиться, меня зовут Лаврентий Островский, мое имение Афанасьево находится недалеко отсюда, я — в отпуске по ранению, и вот — пытаюсь рисовать.

— Здравствуйте, сударь, — улыбнулась Долли и любезно объяснила: — вы выбрали самое красивое место во всей округе, я вас прекрасно понимаю. Это земля моего брата — светлейшего князя Черкасского, но я думаю, что он не будет возражать против вашего присутствия.

— Благодарю вас, — молодой человек подошел к Лису и спросил, глядя на девушку снизу вверх: — Может быть, вы позволите мне узнать ваше имя?

— Меня зовут Дарья Николаевна Черкасская, — поколебавшись, сказала Долли, она знала, что этот разговор наедине в лесу не совсем приличен, но не могла холодностью обидеть человека, не сделавшего ей ничего дурного.

— А вы не хотите посмотреть, что получилось? — поинтересовался, улыбаясь, художник и протянул девушке руку, предлагая сойти с коня.

— А вы уже закончили? — заколебалась Долли, но поняв, что выглядит в его глазах трусихой, она гордо вскинула голову, вложила свою руку в замшевой перчатке в узкую с длинными пальцами ладонь молодого человека и спрыгнула с коня.

Девушка прошла к мольберту и остановилась, глядя на холст. У Лаврентия явно были способности: перспектива была схвачена верно, все детали картины были выписаны очень тщательно — шероховатость дубовой коры, блики на струях воды, стекающей по камням, даже тени, отбрасываемые дубами, были старательно воспроизведены, но картина не передавала всей прелести летнего утра, в ней не было ощущения волшебной красоты этого места. Долли подумала, что в ней нет жизни, но, не желая обижать художника, сказала:

— Вы написали всё очень похоже.

— Вы очень добры, Дарья Николаевна, но я сам знаю, что масло — не самая сильная моя сторона как художника, моя стихия — акварельные портреты цветов. Вы, наверное, ощущали, что у каждого цветка есть своя душа, и когда пишешь портреты цветов, то картина получается только тогда, когда уловишь душу.