Эдуард Веркин - Снежные псы

• Название: Снежные псы
• Автор: Эдуард Веркин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37536-3

Мечты бывают разные. Представь, что кто-то сумел вообразить целый город, в котором есть улицы, дома, заводы, памятники… нет только людей. Одни белые медведи. И снег. Это странное место, где от холода замерзает даже пламя. Но именно здесь… Здесь безымянный герой тренирует трех белых драконов. Хватит ли им сил, чтобы сразиться с военной корпорацией из нашего мира?

Здесь в секретном убежище Персиваль Безжалостный готовит новое совершенное оружие. К чему приведет его появление?

Сюда направляется Лара — девочка, которая умеет разговаривать с животными и знает путь в Место Снов. Она хочет спасти последнего дракона, но на что она готова ради этого?

Добро и зло сходятся в поединке не только в сказках. Однажды они встретятся в белом-белом городе. От исхода этой битвы будет зависеть будущее Мечты…

---

Помолчал, почесался.

— Не сдохли! — уже заорал Перец.

Размахнулся и хлопнул микроскоп о стену. Прибор высек искры чем-то твердым. А вообще расплющился. Я думал, что микроскопы гораздо тверже, думал, что они — серьезный прибор. Во всем разочаровываешься, во всем. Жизнь — путь громоздящихся разочарований, как сказал Фу Ко, малоизвестный китайский мыслитель.

Разбил микроскоп. Это ничего, микроскопов у нас много. Перец нашел на каком-то складе целый контейнер — и все микроскопы. Никак не могу понять, зачем в таком городе микроскопы? Хотя, может, для школ, может, головастиков мучить…

— Думал, сдохли все-таки от холода, — сказал Перец. — А они не сдохли, впали в летаргию. Остановились.

— И что?

— А то… — Перец вытер руки. — То, что ты и сам знаешь что. Ты не можешь выйти за пределы города. Надолго. Часов восемь — и все.

Часов восемь — и сердце мое разлетится. Рыбки сконцентрируются в районе левого желудочка, как тромб, сосуды не выдержат, взорвутся, клапаны взорвутся, все взорвется.

Не взорвутся. Пока я здесь.

Это от холода.

Холод — граница. Я не могу выйти за пределы. Моя мобильность ограничена пределами зимы. Жутко романтично звучит!

— Все очень тухло, — вздохнул Перец. — Очень…

Понятно. В планах Перца произошли какие-то изменения. Неделю назад он не захотел взять меня туда, в мир, а теперь вот, видимо, возникла необходимость.

— Ты опять собираешься туда? — Я указал пальцем в сторону выхода из норы.

— Угу. Туда. Устал я видеть везде только тебя да Яшку. Да горынов. Ваши рожи. Не знаю, кто хуже. Нет ничего тоскливей пустоты, сказал поэт. И одиночества в руинах древних…

Врет.

Я вот от одиночества не страдаю, мне в нем хорошо. Честное слово, хорошо! К тому же тут есть нечто, что только мое. Раньше у меня ничего своего не было, а теперь есть. Целый город свой.

И горыны. Они меня слушаются. И, мне кажется, не только потому, что я могу дать им в глаз.

Так что одиночество — как раз то, что надо. Я спокойнее стал. Впрочем, кажется, я уже говорил.

— Видишь ли… — Перец плюхнулся на топчан. — Видишь ли, нам предстоит некоторое мероприятие…

Он достал из ножен супербулат и принялся ковырять им под ногтями. Вот уж любитель поковыряться, никогда такого не видел. Вроде бы герой, супервоин и т. д. и т. п., но при этом жуткий ковыряльщик. Чемпион по ковырянию!

— Да, мероприятие… — Перец задумчиво посмотрел на наковыренную грязь. — Мероприятие, с одной стороны, достаточно простое. С другой стороны, я бы хотел, чтобы меня поддержали в минуту, так сказать, опасности.

Перец вытер подногтевую грязь о штанину. Как ни в чем не бывало.

А что? Мелкие, даже жалкие страстишки — оборотная сторона любой масштабной личности. Черчилль обожал приклеивать марки. Облизывать и приклеивать. Сутками мог этим заниматься, если войны никакой не было. А Вагнер? Выпадал от запаха паленой пробки. Бывало, за рояль не садился, пока жженой пробки не отнюхает. Или взять Ван Холла… Нет, лучше его не брать. Пошел бы он лучше подальше.

— Опасное дело… — Перец изучал ногти на правой руке.

— Опаснее налета на военный завод? — усмехнулся я.

— В какой-то степени да. Короче, миссия может быть осложнена некоторыми обстоятельствами, и мне нужна помощь. А ты никуда не можешь толком… из-за рыбок.

— Но ты же говоришь, они остановились, — я кивнул на остатки микроскопа.

— Остановились… Но… — Перец поморщился. — Эти рыбки такая дрянь! Тут температура низкая, вот они и остановились.

— Но внутри-то у меня температура не низкая, — возразил я. — Почему ж тогда они…

— Это не имеет никакого значения. Они чувствуют, что вокруг холодно, и впали в спячку. А если почувствуют, что температура окружающей среды повысилась, сразу оживут. Ну и сам знаешь…

Я знал.

— А как же тогда Ван Холл хотел их остановить? — спросил я. — Ну после того, как я бы… как мы бы вернулись? Средство, значит, есть. Значит, можно нагрянуть к Ван Холлу…

— А с чего ты решил, что он вообще их собирался останавливать? — беспечно оборвал меня Перец.

Я промолчал. Мне было противно. Никогда не думал вот так… в таком вот разрезе. Наверное, я идеалист, наверное, думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле.

— Вот и я о чем, — кивнул Перец. — Ван Холл — беспринципный убийца, совершенный монстр, ниспровергатель устоев бытия. И надо его, гада, вздернуть, пока он не разошелся по полной. Я вижу, ты согласен…

— Согласен, — кивнул я. — Его надо вздернуть.

Я сам его вздерну. Придет только время.

Перец похлопал лезвием ножа по ладони.

— К тому же Ван Холл не оставил своих идей пробраться сюда.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

Бессмысленно спросил. Все равно не скажет.

— Оперативная информация, — как всегда туманно ответил Перец. — В Деспотате появились некоторые… Потом скажу. Тянуть не стоит, надо нанести наконец удар. Довольно терпеть тиранию! Покараем злодея! А для того, чтобы его покарать, наши горыны не годятся, я уже убедился. С ним может справиться… — Перец сделал паузу. — Скажем, бомба. Есть возможность достать, китайцы нашлепали кучу боеголовок, а ракет нету. Если стянуть четыре штуки, можно сковырнуть все базы…

— Их четыре?

Перец посмотрел на меня как на придурка.

— У тебя действительно что-то с памятью, надо начать принимать витамины… Ты что, думал, ваш «Пчелиный Волк» единственный? Я же тебе говорил: таких баз несколько. Проект «Ось», проект «Бросок»… Я туда только начал подбираться, там тоже какие-то машины строят. А проект «Двина» — к нему вообще не подойти!

Однако пробило Перца на речуги сегодня…

— Но с «Двиной» мы потом разберемся, сейчас о «Пчелином Волке». О бомбе и о «Пчелином». Ваша установка просто просит бомбы! Ты как считаешь?

— Там у него ведь еще Дрюпин, — напомнил я. — И Сирень… Да и другие люди там тоже есть. Они же ни в чем не виноваты. Их надо выручить.

Перец поглядел на меня с равнодушным интересом.

— Не думал, что ты такой сентиментальный, — усмехнулся он. — Или, может, это… любовь, зачем ты мучаешь меня, а?

— Там люди.

— Мама…

Я даже вздрогнул от неожиданности.

— Доминикус, рыбка моя, — засюсюкал Перец, — ты пришел поддержать меня в час тягостных раздумий?

— Мама.

Что за тупая кошка! Столько времени прошло, а так больше ни одного слова и не выучила.

Доминикус прихлебательски забрался на шею Перца и свернулся калачиком. Поглядывал на меня кровожадным глазом.

— Как говорит мой друг Коровин, ду бист гуманист. — Перец погладил кота, и я так и не понял, кто бист гуманист. — Это похвально. Знаешь, Коровин открыл бизнес — делает удочки. Свой бренд у него, называется «Korovins». Коровинз, короче. По-моему, тупо звучит…

— Я рад за него, — сказал я, хотя сам с Коровиным знаком не был.

— Да, я тоже. Так вот, я вот думаю, что бомба это не совсем то, что нам нужно. Нам нужно быстрое, точное и смертоносное оружие. А для того чтобы такое оружие достать, надо туда…

— Слушай, — перебил я, — а почему установка Ван Холла столько красных волков захватила? Их тут ведь не очень много. Я, во всяком случае, мало видел.

— Не знаю. Сколько их там у вас было?

— Четырнадцать.

Перец стал думать.

— Знаешь, — сказал он, — видимо, дело вот в чем. То есть я только предполагаю, конечно. А вдруг установка ваша, когда не отлажена была еще, неправильно срабатывала? И захватила несколько раз один и тот же момент.

— Машина времени? — усмехнулся я.

— Фиг знает. Вряд ли, конечно. Но как объяснить то, что она каждый раз цепляла одно время и одно место? Непонятно… Я же говорю — Ван Холл разрабатывает еще что-то. Что такое «Бросок»?

— Там и дракон тоже был, — снова перебил я. — Маленький. Сбит…

— Сбит на севере, — закончил за меня Перец.

— Точно.

— Это был первый…

Перец сбился.

— Ну, короче, я тогда не знал, как надо их выращивать, а он на меня напал и удрал. Потом ваша чертова машина сработала и затащила его в тот мир… Кстати, почему сюда никто не прибыл? До сих пор? После тебя?

— А откуда ты знаешь, что не прибыл? — спросил я. — Может, прибыл. Может, дура Сирень давно тут с бластером расхаживает.

— Не, — Перец зевнул и накрылся шкурой, — не расхаживает. Когда машина срабатывает, я всегда чую — зубы ломит здорово. Ну и так, другие признаки… И место чую. Вот ты свалился, а я уже рядом был, между прочим. Или забыл? Доминикус, кошечка, он забыл… Забыл, как его рыбки покусали, хи-хи-хи-хи…

— Мама, — сказал Доминикус.

В который раз я пожалел, что драконы наши завзятые вегетарианцы.

— Если бы кто из вашей шайки тут был, я бы почувствовал. Их нет. Наверное, электричество кончилось.

— А если ты ошибся? Зубы ведь у тебя часто болят.