Марианна Марш - Я буду тебе вместо папы. История одного обмана

• Название: Я буду тебе вместо папы. История одного обмана
• Автор: Марианна Марш
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-02467-3

Вечно беременной матери и вечно пьющему отцу Марианны не было никакого дела до своей восьмилетней дочери. Единственным человеком, который проявлял к ней хоть какое-то участие, был их сосед. Он называл девочку «моя маленькая леди» и показывал, «как целуются феи».

Но однажды сосед поцеловал ее по-другому. И этот поцелуй был далек от невинной ласки названного «папы». Запуганная Марианна много лет хранила «их общий секрет», но в тринадцать лет девочка забеременела. Страх перед соседом, давно превратившимся из друга в мучителя, помешал ей рассказать всю правду о том, кто является отцом ребенка.

Новорожденную дочь отдали приемным родителям, а юная мама вернулась домой. И все началось по новой…

«Мне было семь, когда я в первый раз встретила этого мужчину — того, кто называл меня „маленькой леди“».

Марианна Марш

У Марианны Марш было страшное детство. Нелюбимая дочь в неблагополучной семье, с вечно пьяным отцом и постоянно беременной и постоянно избитой матерью. Она потянулась и прониклась доверием к первому человеку, который отнесся к ней с отеческой лаской и нежностью.

Девочка считала этого мужчину, годящегося ей в отцы, настоящим другом, но «лучший друг», завоевав любовь ребенка, жестоко обманул маленькую Марианну. Он использовал ее для удовлетворения своих грязных желаний. Марианна родила от этого мужчины двух дочерей: первую — в тринадцать, вторую — в шестнадцать лет.

Чтобы спасти свою жизнь и жизнь второго, еще нерожденного ребенка, Марианна убегает из родительского дома. Как сложится ее судьба? Сможет ли она всё забыть и всё простить?

---

Но было одно условие: я должна расстаться с дочерью.

Глава сорок шестая

Лежать в больнице в окружении счастливых родителей, которые заберут своих малышей домой, было невероятно тяжело. Когда мне пришлось пройти через это в первый раз, я была лишь одной из многих, а здесь я оказалась единственной незамужней матерью и уж точно единственной из всех женщин, кому еще не исполнилось двадцать лет. Поэтому мы с дочкой уехали к Бев, как только я оправилась. Я понимала, что нам придется расстаться, и знала, какой нестерпимой будет боль, когда отдам малышку чужим людям, но на этот раз я была гораздо лучше подготовлена эмоционально, к тому же рядом будет Бев, она поможет мне справиться с горем. Единственное, о чем я мечтала, — провести с дочкой хотя бы несколько недель, чтобы в памяти сохранились ее запах, голос и то, как она на меня смотрела.

Дочка была таким же спокойным, светлым ребенком, как и ее сестра. Редко плакала и довольно лепетала что-то, когда я купала ее и целовала в пузико. Она обхватывала крошечными пальчиками мой палец, улыбалась, а я снова шептала, как сильно люблю ее. Ведь именно любовь заставляла меня отдать ее чужим людям: я верила, что новые родители дадут ей гораздо больше, чем смогу я.

Настал страшный день, но на этот раз рядом не было социального работника, который мог бы меня успокоить; я сама вызвала такси и поехала в агентство по усыновлению.

Бев собиралась взять отгул на работе, чтобы поддержать меня, но я попросила ее не делать этого. Сердце разрывалось от боли, но я поступала так ради моей дочери, и должна была пройти через все сама.

Я купила для малышки красивое платье с рукавами-фонариками, кружевным воротником и оборочками. Мне снова хотелось, чтобы новая мама знала, как я люблю свою дочь. Мне ничего не было известно о приемных родителях, кроме того, что они могут обеспечить моей малышке светлое будущее, а они знали мой возраст и кое-что о моем прошлом. И наверное, понимали, почему я не могу оставить ребенка.

Зайдя в агентство, я крепко прижала дочку к себе, в последний раз вдохнула ее особенный сладкий запах, а потом передала сотруднице учреждения.

Я заметила, что забравшая малышку женщина красит ногти в ярко-красный цвет и с одного ногтя лак почти слез. Не знаю почему, но эта деталь неприятно царапнула меня. Мне было не по себе при мысли о том, что теперь она будет отвечать за моего ребенка, а руки уже тосковали по ставшему привычным за несколько недель теплому свертку.

Я отдала сотруднице одежду и игрушки, которые купила для дочки. Та неодобрительно посмотрела на пакет, сказала, что приемные родители и так купят девочке все новое, но вещи взяла.

— С вами свяжутся через несколько недель, — сказала она прощание. — Вам потребуется подписать еще несколько документов.

В следующее мгновение она уже шла с ребенком к машине, и вскоре я потеряла их из виду.

Вернувшись домой, я первым делом налила себе чаю, села за кухонный стол, поставила чашку перед собой и прижала руки к животу.

На этот раз я чувствовала не просто боль потери. Я буквально окаменела. Мне казалось, что часть меня — ту часть, где девять месяцев росли и развивались две мои малышки, — просто-напросто вырезали, оставив пустоту и холод.

Слезы подождут, уговаривала я себя, но ничто не могло их остановить.

Глава сорок седьмая

После расставания с дочерью я несколько недель была безутешна. Я не чувствовала голода, не хотела умываться, одеваться, не выходила на улицу — я просто лежала в кровати, плакала или смотрела в потолок. По утрам я искала глазами кроватку Кэти, которая раньше стояла рядом с моей, и натыкалась на пустоту. Дни напролет я напряженно вслушивалась в тишину, надеясь, что вот-вот зазвучит ее нежный лепет. Каждый раз, стоило хоть на секунду забыть, что малышки здесь уже нет, мне приходилось снова смиряться с мыслью, что для меня она навсегда потеряна. Свинцовая усталость разливалась по рукам и ногам, притупляла чувства до тех пор, пока все тело, переполненное горечью потери, не начинало ломить от тоски и боли.

Я никак не могла принять тот факт, что где-то там, быть может всего в паре километров от дома Бев, живут мои дочери, которых я никогда не увижу. Я отчаянно мечтала о том, чтобы они вернулись ко мне.

Я пыталась представить Соню; ей сейчас уже два года, она, наверное, потихоньку начинает говорить и называет мамой женщину, с которой я никогда в жизни не встречалась.

В те дни мне часто снилась незнакомая комната со стенами, выкрашенными в нежный персиковый цвет. Приглушенный свет льется через большое, выходящее в сад окно, тонкие кремовые шторы тихо покачиваются на ветру. У стены стоит маленькая белая кроватка, застеленная мягким шерстяным одеялом, рядом с ней — уютное кресло с обивкой пастельных тонов. В кресле сидит женщина и баюкает маленькую девочку — мою вторую дочь. Каждый раз я пытаюсь разглядеть лицо малышки, но вместо него вижу лишь размытое пятно.

Когда боль потери становилась совсем невыносимой, я находила убежище в своих фантазиях — там я жила в собственной квартире с двумя дочерьми.

Если бы, думала я, если бы я смогла найти хорошо оплачиваемую работу, то обязательно забрала бы Кэти назад. Ведь последние документы еще не подписаны! Так что официально ее пока не удочерили.

Как только Бев уходила, я принималась лихорадочно просматривать местные газеты в поисках работы, обводила объявления, которые казались мне самыми перспективными, и звонила по указанному номеру.

Раз за разом меня спрашивали, сколько мне лет и какой у меня опыт работы. Через некоторое время я привыкла к ответам вроде «нам нужен кто-нибудь постарше, поопытнее и желательно с образованием», но сдаваться не собиралась. Я продолжала звонить на каждую работу, где предлагали зарплату выше, чем на фабрике.

Страницы маленького блокнота, который дала мне Бев, были исписаны цифрами. Но сколько бы я ни считала, в результате всегда выходило одно: за вычетом платы за жилье и текущих расходов от моей предполагаемой зарплаты не оставалось почти ничего. Я с трудом могла бы купить еду, не говоря уже о том, чтобы содержать двух детей и обеспечивать им надлежащий уход.

Первые недели Бев не трогала меня, но однажды она подошла, села на кровать и протянула конверт с письмом. Мы обе знали, что оно из суда.

— Ты так и не подписала документы? — спросила она.

Я виновато кивнула.

— Марианна, ты должна ее отпустить, — вздохнула Бев. — Конечно, мне не понять, что ты чувствуешь, но ты ведь желаешь для своей дочери лучшей жизни?

— Да, — прошептала я так, что сама едва расслышала свой ответ. Но я и не хотела его слышать, точно так же, как не хотела признавать, что Бев права.

— Ну а теперь подпиши документы. Я знаю, о чем ты мечтаешь, Марианна, но этого не случится. Подумай о том, как себя чувствует та женщина, которая готова дать твоему ребенку все, что ты дать не можешь. Нечестно заставлять ее ждать или беспокоиться, что ты заберешь малышку назад. Ей тоже приходится нелегко.

В первый раз с того момента, как мы познакомились с Бев, я услышала металлические нотки в ее голосе.

Она говорила, что хватит уже витать в облаках, пора вернуться в реальность. Мне всего шестнадцать, у меня вся жизнь впереди. И для своего ребенка я сделала все, что могла.

— Марианна, — добавила она, — ты поступила очень смело. Большинство девушек, отдающих детей на усыновление, даже не хотят посмотреть на них после родов. Ты сделала так, как сочла нужным. Но таким образом ты привязалась к малышке, и теперь тебе гораздо сложнее с ней расстаться.

Конечно, Бев была права. В конце концов, она была взрослее и опытнее. Но она не знала, что всего два года назад мне уже пришлось через это пройти. И даже я не ожидала, что будет так тяжело.

— А теперь, — добавила Бев, — пришло время оставить это в прошлом. Я поговорила с женщиной из отдела кадров на фабрике, рассказала кое-что о тебе и о том, что ты пережила в последнее время. Можешь подойти к ней, как только будешь готова, и она постарается сделать так, чтобы ты вернулась на то же место, где работала раньше. Ну так что, когда ты с ней встретишься?

— Послезавтра, — поразмыслив, ответила я, и Бев поняла, что завтра я собираюсь пойти в муниципалитет и подписать наконец необходимые документы.

Голос подруги смягчился, она взяла меня за руку, чтобы хоть как-то поддержать.

— Марианна, хочешь, я пойду с тобой? На работе можно взять отгул.

И снова я ответила «нет». Подписать документы об отказе — последнее, чем я могла помочь своей дочери. Я хотела сделать это сама.

В то утро я встала рано, приняла душ и оделась с особой тщательностью. Достала новые чулки и костюм, который Бев сшила для меня до того, как я раздалась из-за беременности: пышную юбку и белую блузку. Сейчас, то есть почти год спустя, одежда почти болталась на мне, потому что я не просто вернулась в свою прежнюю форму, но еще и сильно похудела после родов.