Алексей Рыбин - Анархия в РФ: Первая полная история русского панка

• Название: Анархия в РФ: Первая полная история русского панка
• Автор: Алексей Рыбин
• Издательство: ТИД "Амфора"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00734-3

Антология освещает творческий путь музыкантов, чьими руками в России 1970-2000-х годов появился панк-рок. Из книги читатель узнает о творческом пути групп «АУ», «Гражданская Оборона», «Сектор Газа».

Примечание: Содержит ненормативную лексику.

---

…

У Славы Жеревчука Свинья последние годы жил в Москве. После совершенно безумной записи «Праздника Непослушания» нервы у Славы не выдержали, и он стал орать:

— Все! Заебали! Кроме Свиньи и Джонни, больше никого не пущу!

— Но ведь со Свиньей у тебя сложностей никак не меньше, чем со всеми остальными?

— Так ведь это совсем другие сложности!

И я со Славой совершенно согласен. Свинья мог спалить чайник или описаться в кровати — у него были больные почки. Да и вообще, ожидать можно было чего угодно. Но это действительно были совсем другие сложности. И по большому счету по отношению к нам со Славой он совершил только один действительно нетоварищеский поступок — это то, что он помер.

А на похоронах в продолжение моей клоунады Слава выдал свою. Когда все пошли прощаться, он подошел к гробу, взял парня за плечи, потряс его (так, что народ испугался, что гробешник сейчас свалится) и сказал:

— Андрюха, вставай!

…

Свинья говорил: больше всего он боится, что не сможет делать двух вещей: пить и петь. Так что можно считать, самого страшного с ним не случилось. Но поскольку для меня он, прежде всего, был не автором и не артистом, а товарищем, то мне его не хватает. Скучаю я без него.

На самом деле я как-то не чувствую, что парень действительно помер. То, что умерли Майк Науменко и Саша Башлачев, мне понятно. То, что умерла моя мама, мои бабушки и еще множество людей, я тоже понимаю. Вернее, не понимаю, а ощущаю. А здесь почему-то нет никаких ощущений. Недавно он мне в очередной раз приснился. Будто мы с ним сидим за столом — и он вдруг говорит:

— Слушай, говорят, я тебе снюсь часто?

— Ну, да. Снился раз пять.

— Да-а… Странно.

И без особой грусти. Просто с чувством легкого удивления.

14 «Наркологический университет миллионов» (Альбом группы "Сектор Газа") 1997 год)

Сергей Кузнецов — директор отдела артистов и репертуара компании GALA-Records

В 1997 году Юра Хой выпустил альбом «Наркологический университет миллионов». После этого все как раз и началось…

Прежде никаких проблем с наркотиками у Юры не было. А после «Университета» — появились. Свою тогдашнюю подругу Олю он устроил работать официанткой в ночной клуб. Там Оля первая попробовала героин и потом уговорила Юру тоже попробовать. Когда я приезжал в Воронеж на похороны, то говорили все только об этом: об Оле и о том, что это она посадила Юру на наркотики.

Андрей Дельцов — звукорежиссер группы «Сектор Газа»

После записи альбома «Наркологический университет миллионов» у Хоя начался творческий кризис. С компанией GALA-Records у него был контракт на выпуск десяти альбомов. Этот был седьмым, и дальше Хою совсем не писалось.

Вот представь, что ты женщина и платят тебе только в том случае, если ты родишь. Раз в год тебе надо кого-то родить, а тебя никто не трахает! И как тут зачать, если нет секса? Но при этом ты знаешь: никого не родишь, останешься совсем без денег. И вот ты сидишь и ждешь, когда ж тебя наконец кто-нибудь поимеет? Кто-то, понимаешь, должен эту женщину трахнуть. Вот все это вместе и называется вдохновением.

Хой сидел и ждал вдохновения. А его не было. Ничем другим он заниматься не желал, а заниматься музыкой больше не мог. Вот туг в его жизни и появились наркотики.

Понимаешь, когда делать нечего, подсесть можно на что угодно. Ничего не делать — но ведь очень трудно. Раньше Хой мечтал, чтобы ничего не делать, а ему бы зa эго еще и деньги платили. Такая русская национальная мечта. Он во всех интервью повторял: именно к этому он всю жизнь стремился. Но, когда мечта исполнилась, для Хоя это стало кошмаром.

Он говорил мне:

— Андрей! Как здорово, что ты каждый день куда-то ездишь! У тебя есть работа на радио, что-то еще…

Я отмахивался: «На воронежских радиостанциях тогда и денег-то не платили». А он все повторял: «Да какая разница? Есть деньги, нет денег — главное, чем-то заниматься! Не сидеть просто так, а делать дело!»

— А я вот, — повторял Юра, — вообще ни хера не делаю. Нигде не работаю…

Конечно, были еще и гастроли. Но после 1993 года у «Сектора» уже никогда не было много концертов. Особых доходов Хою это не приносило, но его эти деньги устраивали. На жизнь хватало, и ладно… По-моему, он понял, что достиг потолка, и рваться куда-то вверх ему больше не хотелось…

Кончилось тем, что Юра родил альбом «Наркологический университет» и сразу после этого ушел к наркотикам. Теперь у него была подруга Оля и друг героин. Больше Юру ничего не интересовало.

Если бы он жрал ЛСД, его бы, наверное, глючило и в гости к нему приходили бы вампиры или любимые мертвяки. Но Юра стал употреблять героин, а это ведь смерть. Сперва «герыч» он нюхал. Потом такой способ устраивать его перестал, и они с Олей начали колоть друг друга внутримышечно — в задницу. Ну, а от задницы недалеко и до вены.

Наркоманами становятся для того, чтобы умереть… Хотя рождаются-то для чего-то совсем другого. Время от времени Юра ложился подлечиться. Но я еще не встречал ни одного наркомана, который бы на самом деле желал избавиться от своей зависимости. В больницу наркоманы ложатся не для того, чтобы вылечиться, а чтобы сбить дозу. Когда он понимает, что даже десять кубов его уже не берут, становится ясно, что пора чистить кровь. Но только для того, чтобы потом начать по новой.

Времена сменились. И прежние герои начали понемногу исчезать. 1990-е стали очень сложным временем. Помнишь, я говорил про свое первое впечатление от Юры? Тогда мне показалось, что он человек не от мира сего. В творческом плане он был очень сильный и делал то, что мало кому удавалось. Но перед обыкновенными человеческими проблемами, в которых любой Шариков соображает, он оказался невероятно слаб… Такой вот был парень.

Николай Митрофанович Клинских — отец Юры Хоя

А потом у него пошли неприятности еще и с этими бабами. Запутался он в них. А они его все окручивали, жизнь ему портили! Ох уж эти женщины!..

Сегодня процентов семьдесят — нехорошие женщины. А хороших-то где же взять? Трудно таких найти… Короче, нелегко ему было…

Ольга Самарина — последняя подруга Юры Хоя

С Юрой я познакомилась на большом концерте в Лужниках. Я тогда только-только в училище поступила. Училась на кондитера, а у одной одногруппницы мама в Лужниках работала. Вот она нас бесплатно и провела.

На концерт мы пошли втроем: я и две мои подружки из ПТУ. Стоим, музыку слушаем. А тут подходит парень:

— Девчонки, хотите познакомиться с «Сектором Газа»?

Я тогда ничего про «Сектор» и не знала. Это был 1991 год. Юрка в Москве только начал появляться… Мы с подружками переглянулись: а чего? Делать-то все равно нечего… В общем, пошли с этим парнем, познакомились с группой, остались у них.

Это было где-то в начале апреля. И через день была Пасха. Юра мне сказал:

— В Воронеже я на Пасху всегда хожу на кладбище, к деду с бабкой. А в Москве у меня и нет никого. Давай встретимся, хотя бы в церковь сходим…

Мы встретились, сходили в церковь, погуляли по Арбату. Потом заехали к нему в гостиницу «Орленок» — там у них была студия. А у меня 13 апреля был день рождения. И я всю группу, всех, кто там сидел, пригласила к себе. На день рождения пришло очень много народу, но в основном какие-то левые ребята. Юра прийти не смог. Только вечером мне сказали, что он заболел и уехал в Воронеж. Мне его так жалко стало: все бухают, а он…

Потом он выздоровел, снова приехал в Москву, позвонил… Мы начали встречаться. Разницы в возрасте я вообще не чувствовала. Зато чувствовалось, насколько он избалован женщинами. У него в Москве уже была квартира, и туда постоянно кто-то звонил. Первый месяц там девок была — целая куча!.. Однажды я прихожу к нему в гости, а там — бардак: бутылки пустые валяются, все разбросано… И сидит какой-то парень.

— Блин, — говорит, — совсем замучили! Вчера Савин приехал, девок притащили. Всю ночь бухали и трахались…

Я в шоке! Вечером опять приезжаю к Юрке. Мы с ним сходили погуляли, потом сели поужинать, выпили немножко. И у меня все вскипело:

— Значит так, Юра! Я больше не могу! Ты тут баб водишь! Трахаешь их! Не могу так! И ты мне больше не звони!

Повернулась и стала уходить… А он меня догнал, обнял, не пускает.

— Оля! — шепчет. — Я ж просто не знал, что у нас с тобой все так серьезно! Даже и не думал…

В общем, уговорил он меня остаться. И мы стали жить вместе. Родители мои спрашивали: как же ты с артистом связалась? Они, мол, все такие… А потом, когда мама Юрку поближе узнала, то сказала — ладно, живите…

Юрка — он ведь всем нравился. Очень простой и добрый. Совсем не такой, как москвичи. Было время, когда я эту столицу и москвичей сраных просто ненавидела! Особенно ребят — за все их пальцы растопыренные, за все их понты бандюковские… А Юрка был простой. Его все знакомые так и звали — Юрец. Ему бы нос задирать — звезда, туда-сюда… А он так и не изменился.