Артур Дойль - Дядюшка Бернак

• Название: Дядюшка Бернак
• Автор: Артур Дойль
• Издательство: ГЕЛЕОС
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0653-1

Удивительно — но факт! Среди произведений классика детективного жанра сэра Артура Конан-Дойля есть книга, посвященная истории Франции времен правления Наполеона.

В России «Тень Бонапарта» не выходила несколько десятилетий, поскольку подверглась резкой критике советских властей и попала в тайный список книг, запрещенных к печати. Вероятнее всего, недовольство вызвала тема — эмиграция французской аристократии.

Теперь вы можете сполна насладиться лихо закрученными сюжетами, погрузиться в атмосферу наполеоновской Франции и получить удовольствие от встречи с любимым автором.

---

— Император сказал, что позаботится о моей женитьбе.

— Но это серьезнее, чем я думала, — озабоченно проговорила она. — Наполеон способен в одну неделю окрутить вас с любой из придворных дам. В этом вопросе, как и в других, он не позволяет себе противоречить. Сплошь да рядом по его настоянию заключаются весьма оригинальные браки. Но я еще увижусь с императором до моего отъезда в Париж и подумаю, что смогу для вас сделать.

Пока я рассыпался в благодарностях за ее доброту и сочувствие ко мне, экипаж подкатил к подъезду замка, у которого стояли две шеренги ливрейных лакеев и два караула гвардейцев, что указывало на пребывание здесь лиц императорской фамилии.

Императрица и ее статс-дама поспешили удалиться для совершения вечернего туалета, а меня проводили в салон, куда уже съезжались гости. Салон был просторным, квадратным, очень скромно меблирован, так что скорее походил на гостиную провинциала-помещика, чем покои императрицы.

Мрачные обои, старинная, красного дерева мебель, голубая обивка которой выцвела и обветшала, — все это отнюдь не способствовало радостному настроению. Впрочем, впечатление это несколько смягчалось многочисленными канделябрами на столах и бра на стенах: яркий свет придавал салону торжественный и праздничный вид.

Рядом с салоном находилось несколько небольших комнат, отделявшихся друг от друга дешевыми занавесками в восточном стиле; там были приготовлены карточные столы. Вокруг них толпились дамы и кавалеры. Дамы, по приказанию императора, в закрытых вечерних платьях, штатские мужчины — в черных костюмах, а военные — в полной парадной форме.

Туалеты дам были сшиты из дорогих ярких тканей: хотя император и проповедовал экономию во всем, он приказал одеваться так, чтобы платья соответствовали пышности и блеску двора. Простота классических костюмов отошла в прошлое вместе с эпохой революции, и теперь преобладал восточный стиль. Восточные костюмы вошли в моду, когда завоевали Египет, и надевались в честь императора-завоевателя; этот стиль требовал большого вкуса, но зато и давал возможность выделиться среди прочих. Римская Лукреция сменилась восточной Зулейкой, и салоны, подражавшие величию Древнего Рима, внезапно обратились в восточные залы.

Войдя в салон, я поспешил стать в углу, потому как был уверен, что не встречу здесь никого знакомого, как вдруг кто-то потянул меня за руку. Обернувшись, я увидел перед собою желтое неподвижное лицо дядюшки Бернака. Он схватил мою руку и с притворной сердечностью крепко пожал ее, хотя я не сделал ни малейшей попытки ответить ему тем же.

— Мой дорогой Луи, — сказал он, — только в надежде встретить вас я явился сюда из Гробуа. Вы, конечно, понимаете, что, живя далеко от Парижа, я не имел возможности часто бывать при дворе, и не думаю, чтобы меня жаждали здесь увидеть. Поверьте, поехав сюда, я думал только о вас. Я слышал, что император отнесся к вам весьма благосклонно и что вы приняты к нему на личную службу. Я говорил с ним и убедил его в том, что если он будет обходиться с вами хорошо, то это поможет привлечь к нему и других молодых эмигрантов.

По выражению его глаз я видел, что он лжет, тем не менее я поклонился и холодно поблагодарил.

— Я вижу, вы не хотите забыть нашу размолвку, — сказал он, — но согласитесь, что не имеете права быть недовольным, ведь я действовал только в ваших личных интересах. Я уже немолод и не отличаюсь хорошим здоровьем, да и профессия моя, как вы сами могли убедиться, далеко не безопасна. Но у меня есть дочь и есть имение. Кто возьмет дочь, тот завладеет и имением. Сибилла очаровательная девочка. Разумеется, у нее свои причины огорчаться из-за известных нам событий. Но я все еще надеюсь, что вы одумаетесь и дадите мне более благоприятный ответ!

— Я ни разу даже не вспомнил о вашем предложении, — отрезал я.

Несколько минут он стоял в глубокой задумчивости, затем устремил на меня свой жесткий, холодный взор.

— Ну хорошо, разговор окончен. Я всегда буду сожалеть, что не вы станете моим наследником. Луи! Неужели вы забыли, что вы бы давно мирно покоились на дне соляного болота, если бы я, рискуя жизнью, не вступился за вас? Разве не так?

— Спасая меня, вы преследовали свою цель, — возразил я.

— Да, но тем не менее я спас вас. К чему же такое недоверие? Не моя вина, что я хозяин вашего имения!

— Я не касаюсь этого вопроса.

— Почему же?

Я мог бы объяснить ему, что ненавижу его за измену товарищам, что Сибилла также ненавидит его, потому что он замучил свою жену, потому, наконец, что мой отец всегда считал его главным виновником наших несчастий и страданий, но на приеме императрицы не место подобным объяснениям, так что я только пожал плечами и промолчал.

— Весьма прискорбно, — сказал он, — у меня были совершенно иные планы на ваш счет. Я помог бы вам сделать карьеру, потому что немногие пользуются таким влиянием на императора, как я. У меня к вам еще одна просьба!

— Чем могу служить?

— Я сохранил кое-какие вещи, принадлежавшие вашему отцу: шпагу, письма, печать, письменный стол, несколько серебряных тарелок — короче говоря, многое из того, я думаю, что вы бы захотели оставить на память. Мне будет очень приятно, если вы приедете в Гробуа — для этого не потребуется много времени — и выберете, что вам захочется, тогда моя совесть будет чиста!

Я пообещал неукоснительно исполнить его просьбу.

— А когда вы приедете? — живо поинтересовался он.

Что-то в его тоне вызывало подозрение, да и в глазах у него, я заметил, промелькнуло выражение удовольствия. Мне тотчас пришли на ум предостережения Сибиллы.

— Не раньше, чем узнаю, каковы мои обязанности на императорской службе. Когда разберусь с этим, то приеду.

— Хорошо, Луи! Я жду вас на будущей неделе или недели через две. Полагаюсь на ваше обещание, потому что де Лавали никогда не нарушали данного слова!

Я снова не ответил на его рукопожатие; Бернак сконфуженно отошел и быстро исчез в толпе, становившейся все гуще. Я по-прежнему стоял в углу комнаты, размышляя над зловещим дядюшкиным приглашением, как вдруг услышал, что кто-то окликнул меня; обернувшись, я увидел высокую, стройную фигуру де Коленкура, который приближался ко мне.

— Это первое ваше появление при дворе, месье де Лаваль? — приветливо спросил он. — Вам не придется чувствовать себя одиноко, потому что здесь много друзей вашего покойного отца, и, я уверен, многие из них будут рады познакомиться с вами. По словам де Миневаля, вы здесь почти никого не знаете даже в лицо?

— Я знаю только маршалов, которых видел на военном совете в палатке императора. Вон рыжеволосый Ней, а вот это — с огромным ртом — Лефевр, а там, с носом, похожим на клюв хищника, — Бернадотт!

— Совершенно верно. А вот этот с круглой, точно мяч, головой — Рапп. Он разговаривает с красивым, смуглым мужчиной с черными баками. Это Жюно. Здесь они чувствуют себя не в своей тарелке, бедные солдафоны!

— Почему же? — спросил я.

— Потому что эти люди вышли из низших слоев общества. Высший свет и его этикет для них страшнее, чем все опасности на войне. В пороховом дыму, в лязге сабель при рукопашных схватках они как дома, а на этих приемах, зажав треуголки под мышкой, постоянно опасаясь оборвать дамские шлейфы, принужденные вести разговоры о картинах Давида или операх Пассаниэлло, они просто изнемогают. Но император не удостоил бы их больше ни единым словом, посмей они не явиться ко двору Он приказывает им быть солдатами среди солдат и придворными при дворе, но подобные перевоплощения им не под силу. Взгляните-ка вон на Раппа. У него двадцать ранений, а сколько усилий он прилагает, чтобы болтать о пустяках с этой молоденькой дамочкой! Очевидно, он ляпнул ей что-нибудь, уместное лишь в разговоре с маркитанткой. Дамочка спаслась от его остроумия под крылышком матери, а Рапп никак не сообразит, чем он ее оскорбил.

— Кто та красавица в белом платье и с бриллиантовой диадемой на голове?

— Это мадам Мюрат, сестра императора. Да, Каролина очень красива, но другая его сестра — Мария, вон она стоит в углу напротив нас — еще красивее. А эта высокая строгая черноглазая старуха, с которой она разговаривает, — мать Наполеона; удивительная женщина, умная, хитрая, мужественная, сильная, она внушает к себе уважение всем, кто ее знает. Несомненно, что в жилах ее детей течет большая часть именно материнской крови! Она по-прежнему очень заботлива и экономна, как тогда, когда была женою простого корсиканца; всем известно, что она умеет извлекать довольно значительные доходы из своего нынешнего положения и откладывает сбережения на черный день. Император догадывается об этом, но не знает, как отнестись… А! Мюрат, наверное, мы скоро увидим, как вы мчитесь по кентским долинам?

Мимо нас шел знаменитый наполеоновский полководец. Он пожал руку де Коленкуру. Стройная, красивая фигура Мюрата, его большие огненные глаза, благородство манер сделали из сына трактирщика человека, который привлекал внимание и вызывал восхищение всей Европы. Густые курчавые волосы и полные красные губы делали его наружность незаурядной, заставлявшей помимо воли обращать на него внимание.