Евгений Жаринов - Жак де Моле

• Название: Жак де Моле
• Автор: Евгений Жаринов
• Издательство: «Олимп», «Издательство Астрель», «Издательство ACT»
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 5-7390-0911-1, 5-271-00208-Х

Магистр ордена тамплиеров — основателей масонства — мистик и пророк Жак де Моле был сожжен на костре святой инквизиции. Потомки поражались тому, с какой удивительной точностью сбываются его предсмертные пророчества. О тайнах тамплиеров и предсказаниях де Моле рассказывает эта книга.

---

Уже давно до Бонифация VIII доходили слухи о том, что во Франции духовенство стало облагаться большими налогами и что король распоряжается так, как будто бы «на свете не существует папы». Папа резко выступил против короля, запретил ему взимание с духовенства налогов и вызвал в Рим некоторых прелатов, чтобы с ними обсудить меры борьбы против королевской политики. В ответ на это во Франции был воспрещен вывоз золота и серебра за границу и были созваны представители разных сословий, с тем чтобы они поддержали авторитет короля в его борьбе против «чрезмерных притязаний» папства. Тогда Бонифаций VIII издал знаменитую буллу «Unam Sanctam» (18 ноября 1302 г.), в которой говорилось, что существует единая Святая католическая церковь, которая имеет лишь одно тело и одну главу — Христа, его наместника на земле — апостола Петра и преемника последнего на папском престоле. Во власти папы находятся два меча. — «один, подчиняющийся другому, светский — духовному». «Духовная власть, правда, передана человеку, но она не человеческая, а Божеская, и кто не повинуется ей, противится воле Господней и подлежит принудительному спасению».

Решительный тон Бонифация VIII объяснялся отчасти тем, что французский король в это время потерпел поражение в борьбе с Англией, и папа надеялся на его вынужденное смирение. Он также рассчитывал и на то, что в лице Альбрехта Австрийского, которому папа предлагал корону Римской империи, ему удастся найти мощного союзника. Новому императору надлежало, по указанию папы, «стоять на страже созданного Богом порядка». Отныне французский король — уличный мальчишка, который забывает, что папа — это тот, кому Христос сказал: «Управляй народами лозою железною и разбей их, как сосуд глиняный». Французы этого заслуживали, так как, по словам папы, они «собаки».

Но расчет Бонифация VIII оказался ложным. Альбрехт вовсе не собирался вступать в конфликт с французским королем. Филипп Красивый, в свою очередь, не собирался прощать папе подобных обид. Государственный совет Франции по инициативе ближайшего советника короля — Гийома де Ногаре — обвинил Бонифация VIII в том, что он противозаконно занимает папский престол, и вынес решение о немедленном созыве церковного собора, который осудил бы папу как еретика, симониста и преступника.

По поручению Филиппа Красивого Ногаре отправился в Италию, организовал противников папы в небольшой отряд, подкупил многих и вместе с двумя кардиналами, которых Бонифаций VIII преследовал по личным мотивам, настиг папу в его резиденции — Ананьи, арестовал и избил его. Однако в Ананьи начались манифестации «против иностранцев», а вскоре из Рима прибыли для спасения сошедшего с ума Бонифация VIII 400 всадников, с которыми 86-летний папа перебрался в Рим, где через месяц, 11 октября 1303 года, умер.

Начались долгие поиски кандидата в папы. Общая растерянность привела к тому, что избран был безвольный монах Бенедикт XI (1303–1304), который должен был все и всех простить, за исключением Ногаре и некоторых других «прямых виновников чудовищного преступления, совершенного разбойниками». Однако «разбойники» не предстали перед судом, ибо некий молодой человек, одетый в монашеское платье, предложил Бенедикту XI от имени одной аббатисы несколько свежих винных ягод, от которых тот умер.

Снова начались лихорадочные поиски нового папы. В течение 11 месяцев велась борьба вокруг кандидатов. Филипп Красивый взял инициативу в свои руки. Отныне он сам собирался руководить политикой папы. По его настоянию понтифексом был избран никому не известный гасконский прелат Бертран де Го, который и стал папой Климентом V. Он и пригласил де Моле в Париж.

Получалось, что помимо Святой Земли храмовники к этому времени утратили и покровительство самого папы римского. Как самостоятельное государство, но только потерявшее собственную территорию в кровопролитной войне, тамплиеры не подчинялись никому в христианском мире, кроме понтифекса, но и он в лице Климента V полностью находился во власти французского короля. Орден стал напоминать колосса на глиняных ногах. Все говорило о возможной ловушке. Только слепой не видел опасности. Въезд в Париж становился политическим событием огромной важности.

В палатке Магистра помимо членов совета присутствовали и 60 рыцарей самого благородного и знатного происхождения. В течение нескольких часов заседали тамплиеры, и надежная стража охраняла их. Но обсуждали рыцари, в общем-то, самые простые вещи. Например, кто в каком ряду поедет, кто за кем последует. Везти ли казну под усиленной охраной по улицам Парижа и тем самым выказывать недоверие горожанам и самому королю, или оставить при мулах, груженных мешками с серебром, лишь рабов-эфиопов? Однако и это могло тоже оскорбить короля. Здесь обращало на себя внимание не только рабство, но и черная кожа сопровождающих. Вот истинные хранители золота, вот кто любит презренный металл больше всего на свете. А все знали о том, как любит король деньги, как сходит с ума от звона золотых монет.

Спор был долгим. Наконец решили бросить вызов и поднять свой голос в защиту избитого старика — папы римского Бонифация VIII. Это был риск, но тамплиеры умели рисковать и ни при каких обстоятельствах не собирались терять своего достоинства.

Обсуждалось также и то, как вести себя, если толпа не окажет рыцарям нужного почтения. Что можно было предпринять в подобном случае? Как следовало воздействовать на эмоции черни, которая, по данным разведки, уже была заражена предубеждением по отношению к членам ордена? Решили отправить вперед одного из молодых братьев, чтобы тот заранее предупредил капелланов и звонарей парижских церквей, принадлежащих ордену.

Магистр умело вел это довольно хлопотное и сложное совещание. Как самый старший по званию он обязан был следить за тем, чтобы ни один пункт устава ордена не был нарушен. Тамплиеры, как и все люди средневековья, придавали этикету религиозное, литургическое значение. То, что для современного человека могло бы показаться мелочью, несло особый, сакральный смысл.

Въезд в Париж для собравшихся был равен въезду Христа в Иерусалим. Следовало учесть каждую деталь. Из тщательно продуманных мелочей создавался определенный символический текст. Для человека средневековья не книга была основным источником информации, а символы, запоминающиеся детали жизни, которые он в своем сознании связывал в некий текст и по-своему толковал его.

Торжественный въезд тамплиеров в Париж являлся как бы посланием королю. Это послание должно было быть не дерзким, но твердым, и в нем прежде всего должно было ощущаться чувство собственного достоинства тех, кто по праву мог назвать себя автором этой ненаписанной страницы. Глазами своих подданных король обязательно прочтет предложенную его вниманию живую страницу, составленную из фигур рыцарей ордена навсегда утерянного в далекой Палестине храма. Перед ним провезут столько золота и серебра, сколько и не снилось алчному и вероломному Филиппу Красивому, а там будь что будет. Судьбе всегда надо бросать дерзкий вызов, как в памятной битве при Аскалоне.

Ближе к вечеру, когда солнце клонилось к закату, рыцари вошли боевым строем в город, который сразу же показался им не особенно дружелюбным.

Впрочем, небо было еще ясным, в воздухе чувствовалась вечерняя прохлада, а лучи заходящего солнца золотистыми и красными отсветами освещали стены домов и лица любопытствующих. В этом Магистр прочитал для себя и своих подданных добрый знак.

Толпа встретила тамплиеров гробовым молчанием. Впервые воинов Христовых увидели в таком количестве на улицах Парижа. Молчаливые, мрачные, с красными крестами на груди и спине, символизирующими мученичество, и с белыми шарфами на поясе, которые должны были говорить о сердечной чистоте помыслов тех, кто ехал сейчас по городу, всадники чинно двинулись по узким улицам. Казалось, их лица были абсолютно бесстрастными. Ни один из них даже случайно не бросил неосторожного взгляда в сторону красивой женщины. Бороды их были нечесаными, волосы коротко стриженными, а рука каждого твердо сжимала железную узду, и ни одна лошадь не сбилась с общего ритма, не нарушила общего строя.

И вдруг толпа словно по команде ахнула от удивления. Вслед за рыцарями на мулах ехали рабы-эфиопы. Вид этих совершенно черных людей поразил собравшихся. От неожиданного звука затанцевала лошадь крайнего рыцаря, но он тут же сумел справиться с ней, и все вернулось к прежнему чинному ритму.

Тамплиеры медленно приближались к своей знаменитой Башне. И когда до места оставалось совсем немного, напряженное молчание толпы было неожиданно взорвано торжественным звоном колоколов парижских церквей, принадлежащих ордену. Толпа, словно выйдя из оцепенения и поняв наконец, что ей следовало делать, начала выкрикивать нестройные приветствия и креститься.