Hephaestia - Северный цветок

• Название: Северный цветок
• Автор: Hephaestia
• Жанр: Эротика

---

— Хм… твой господин решил позаботиться и о моем досуге?.. — спросонья Эйрих не успел возмутиться, но легкое смущение все же присутствовало в его сознании.

— Монсеньор граф не против? — юноша потянулся к нему и поцеловал в губы, попутно развязывая мягкий халат графа и запуская ладони внутрь. От прикосновения нежных губ и умелых рук к своему обнаженному телу, Эйрих сначала замер. Прикрыв глаза ресницами, он настороженно следил за тем, как темная кудрявая макушка спускается все ниже по его пробуждающемуся телу, потом откинул голову и судорожно выгнулся навстречу мягким губам, обхватившим его естество тугим, горячим кольцом. Конец его невинности ознаменовался взрывом эмоций, кипением крови и мощным выплеском любовной влаги. Глядя, как Марио стирает густые белые капли его семени со своего лица и жадно облизывает ладонь, Эйрих откинул в сторону халат и рывком притянул юношу к себе, благодарно и страстно целуя в приоткрытые губы, хранящие его запах и вкус. Все для него было внове, но молодой граф уверенно перевернул Марио на живот и прошелся дорожкой поцелуев по смуглым плечам и выступающим косточкам позвонков, сжал ладонями гладкие полушария, массируя и разогревая, заставляя юношу нетерпеливо постанывать и прикусывать ткань подушки. Он наслушался достаточно откровений южан, и знал, чем заменить отсутствующее под рукой масло — смазав себя слюной, он погрузился в узкую, пульсирующую от вожделения щель. Сама природа подсказала ритм движений, вскоре приведших к новому, общему для двоих пику наслаждения.

— Спасибо, милый, — Эйрих шепнул на ухо распростертому без сил Марио и поцеловал его во влажный от пота висок.

— Мне прийти завтра, монсеньор?..

— Да, — Эйрих улыбнулся в темные кудри, мысленно представляя себе, как отблагодарит графа де Вера — он давно обещал монсеньору другу и покровителю совместную охоту вне пределов замка.

Подстрелив из арбалета пару гусей и косулю, регент отправил добычу с егерями и рабами на кухню, а сам предложил Эйриху верховую прогулку в объезд замка. Некоторое время спутники молча ехали рядом, касаясь головами густых, нависающих над тропинкой ветвей со свежей листвой. Потом обсудили надежность укреплений нижнего яруса крепостных стен в случае вооруженного нападения сторонников принца Манфреда. К удивлению графа де Вера юный дан высказывал весьма точные и емкие замечания, свидетельствующие о серьезной военной подготовке. Эйрих отшучивался: «На моей далекой родине всем мальчикам с раннего детства вбивают эту науку вместе с тумаками наставников, подзатыльниками, и прочими нежностями!»

— Да уж, наслышан! — регент натянул поводья, придерживая своего скакуна и преграждая Эйриху дорогу. — Давно хотел спросить тебя… — граф склонился в седле, кончиками пальцев касаясь щеки юноши. — Откуда эти шрамы, навсегда придавшие прекрасному лицу улыбку сфинкса?..

Эйрих опустил глаза, стараясь унять внезапное сердцебиение. Ночь, проведенная с Марио, сотворила с ним что-то невероятное — кожа стала чувствительней во сто крат, и от легчайшего прикосновения вспыхнула пожаром, а по всему телу прошла волна озноба.

— Это старая история, и не слишком веселая, чтобы ее вспоминать, монсеньор Бертран…

— Просто Бертран, — ладонь мужчины более уверенно погладила горящую щеку юного графа, скользнула в густые волосы, отливающие серебром. — Настало время сбросить маску и рассказать о прошлом, сколь бы печальным оно ни было — не находишь?..

— Не знаю… — Эйрих покачал головой, теребя поводья собственной лошади и заставляя ее стоять спокойно.

— Я не достоин твоего доверия, Эйвинд? — крепкая рука твердо ухватила его за подбородок и вскинула лицо юноши к свету. Взгляд горящих черных глаз регента впился в самую душу:

— Неужели не видишь, что я схожу с ума при виде тебя?! Неужели не понимаешь, что наши судьбы, возможно — надолго… связаны самой судьбой?! Эйвинд, будь же милосердным, подари мне хотя бы тень надежды!

— Бертран, я готов на многое ради дружбы такого человека, как ты, но не проси рассказать о том, что я стараюсь вычеркнуть из памяти! — вздохнул молодой человек. — Возможно, позже…

— Если у нас будет это «позже», — в свою очередь вздохнул граф де Вер, привлекая Эйриха к себе для долгого поцелуя, — но я буду молить богов, чтобы было!

Юный граф, ошеломленный прозвучавшим признанием и новыми волнующими ощущениями, которых и ждал и страшился, все же нашел силы вынырнуть из расслабляющей неги ласк, которыми осыпал его страстный любовник, уложивший его на дерновую поляну, прогретую солнцем, и обнажающий его тело под градом поцелуев.

— Бертран, мгновение!.. Я хочу знать, что огорчает тебя? К чему эти вздохи и недомолвки?

— Позже, мой сладкий… — руки графа обвились вокруг тонкой юношеской талии.

— Ты сам заговорил о доверии… и мне тревожно… — Эйрих из последних сил пытался удержаться на грани разума.

Граф развел его обнаженные ноги, его рука скользнула по внутренней поверхности бедра к самым нежным потаенным местам, а губы шепнули на ухо вздрагивающему юноше: «Грош цена моему благородству, если я сделаю признание, держа тебя в объятиях… В должный момент ты все узнаешь… а будет ли прощение, я прочту в твоих глазах… а сейчас доверься мне, милый, я очень хочу сделать тебя счастливым!»

Эйрих откинулся затылком на теплый дерн, смежив веки и отдаваясь страсти.

В синем небе над слитыми телами любовников плыли стройные журавлиные клинья — птицы возвращались в старые гнезда. А в мозгу Эйриха, вместе с гулкими толчками крови, прозвучал хриплый голос Сверрира: «Не бойся, малыш, это не страшно! И не сердись, что так вышло… глупо… я хотел сделать тебя счастливым!..»

Юноша содрогнулся в острейшем спазме наслаждения, смешанного с болью, и распахнул глаза, устремив затуманенный взгляд в бесконечность небес: «Да, Темногривый, глупо вышло… Но сейчас порадуйся за меня, пирующий в вечных чертогах Асгарда!»

Хроники Эйриха, написанные Альберием, управляющим императорского двора Ланмарка

— «…а в конце 1724 года со дня правления Императорской Династии случился ужасный штурм замка и захват столицы войсками мятежного принца Манфреда, не желающего признавать волю покойного брата, регентство графа де Вера и грядущее правление своего племянника, монсеньора де Бриза. Убив почти всех защитников крепости, принц с сообщниками ворвались в зал совета, охраняемый гвардейцами Регента, и потребовали выдачи самого Регента для расправы. Принц Манфред в присутствии всех пэров обвинил графа де Вера в смерти Динео и участии в заговоре против покойного императора, который составили сам принц и его покойный дядя, монсеньор де Борнейль, дабы оградить страну и подданных от правления императора-безумца. Принц Манфред настаивал на том, что предатель не может быть попечителем высшей власти, тем более — назначенный на пост Регента невменяемым, и не желая ждать прибытия герцога Теодора, настаивал на немедленной казни де Вера и собственной коронации, как единственного законного правителя Ланмарка. Мнения рыцарей и членов Совета разделились. Многие верили в невиновность монсеньора де Вера и были готовы защищать его ценой собственной жизни. И тут случилось невероятное — монсеньор Бертран сделал признание, из коего следовало, что он собственноручно столкнул с парапета балкона юного фаворита своего покойного господина, будучи уверенным, что смерть Динео послужит благом государству, что император забудет несчастного юношу и станет больше времени уделять вопросам управления… При полном молчании членов Совета и всех, кто прибыл с принцем, внезапно вперед вышел юный граф де Монтель, бывший хранитель Гробницы. Он призвал собравшихся к справедливому суду над убийцей Динео, а сам вызвался немедленно покончить с претендующим на власть жестоким подлецом Манфредом и извлек из ножен меч прямо в зале Совета. Принц ответил надменным отказом принять вызов безродного выскочки. И тут случилось невероятное — Эйвинд де Монтель назвался именем давно сгинувшего конгера Норрдана Эйриха, чья жестокая и ужасная гибель вошла в легенды. Таким образом он утверждал свое право сразиться с принцем Ланмарка на равных. Рыцари пораженно молчали, не зная, чему верить. Принц же Манфред приказал привести в замок содержащегося в кандалах пленника — низложенного им конунга Харальда Ясноглазого, который со слезами на глазах подтвердил, что бывший хранитель Гробницы действительно является его кровным сыном, чудом избежавшим смерти. Тогда принц Манфред, бахвалясь пуще прежнего, и припоминая все свои военные победы, вышел на поединок с прекрасным юношей. Исход поединка решили светлые боги, присудив победу мстителю за покойных Конрада и Динео. Тело побежденного погребли в императорской Усыпальнице, а победителю, единодушным решением Совета и примкнувших к нему рыцарей были вручены бразды Регентства — до прибытия герцога Теодора. Конгер Эйрих отпустил с миром своего отца, не держа на него зла за прошлое, и вернул ему власть над страной предков. Также он дал свободу графу де Веру, предоставив его прегрешения собственной совести. В раскаянии монсеньор Бертран наложил на себя руки.