Жанна Режанье - Ловушка для красоток

• Название: Ловушка для красоток
• Автор: Жанна Режанье
• Жанр: Современные любовные романы

Роман рассказывает о жизни фотомоделей — красавиц с изумительными фигурами, лица которых мелькают на обложках сотен журналов и в сюжетах коммерческого телевидения. Девушки-модели вынуждены продираться сквозь жесткую конкуренцию, многочисленные любовные связи, замужества и разводы. Жанна Режанье описывает судьбу трех девушек: Кэрри, Долорес и Евы. В своей профессии они достигли вершин, но, несмотря на головокружительный успех, рискуют попасть в капкан собственной красоты.

---

Она поднялась на ноги, надела новое лиловое пальто с лисьим воротником и русскую казачью папаху. В сочетании с высокими черными сапогами выглядело совсем недурно. Чарлин сняла с крючка собачьи поводки и позвала:

— Собирайтесь, ребята!

На минуту звук ее голоса в пустом помещении показался ей зловещим, но она снова пожала плечами.

Уоррен и Курт с готовностью смотрели на нее в ожидании выхода. «Бедные бессловесные животные, — думала их хозяйка, — сильные, смелые, надежные дружки». Втроем они вышли из офиса, Чарлин погасила свет, собаки двинулись, как всегда, на шаг впереди нее. Чарлин не слишком твердо держалась на ногах, но уверенно шла к лифту, беседуя с собаками, обещая им приятную прогулку до дома, с играми в снегу и обнюхиванием интересных предметов. Позвякивая, поднимался лифт.

Конечно, рассуждала Чарлин, только выпивка и помогает ей держаться уже столько лет подряд. Она распахнула дверь в лифт, собаки послушно уселись, как их давно приучили, ожидая приказа хозяйки войти в лифт.

Они его так и не получили.

Душераздирающий крик с нарастающей громкостью огласил лифтовую шахту, потом наступила страшная тишина — и убийственный удар тела о бетонный пол восемью этажами ниже. Собаки больше никогда не слышали голоса своей возлюбленной хозяйки.

Глава XXI

Трагическая гибель Чарлин потрясла всех. Рекс примчался с побережья, распорядился похоронами и забрал собак к себе. Рекс не очень-то любил животных, но считал своим долгом позаботиться о собаках Чарлин. Мартите Стронг пришлось взять на себя дополнительные обязанности по агентству, хотя все в один голос признавали, что заменить Чарлин немыслимо. Через неделю со стен исчезла коллекция фотографий Чарлин, агентство начало действовать под новым названием: «Райан-Стронг».

Курт и Уоррен по-прежнему каждый день появлялись в агентстве, но выглядели растерянными и заброшенными. Они не желали заходить в кабинет Рекса и упрямо располагались у ног Мартиты, как раньше у ног Чарлин, настораживая уши при звуках приближающихся шагов, будто ожидая, что им возвратят их мертвую хозяйку.

— Шкуры проклятые, — сердито ворчала Мартита всякий раз, когда они попадались ей под ноги.

— Ну, не злись, — уговаривал ее Рекс. — Я ничего не могу с ними поделать, они же привыкли, и их вроде как притягивает к этому месту.

В конце концов, Мартита предъявила Рексу ультиматум:

— Вот что, Рекс: или они, или я, а если я уйду, ты лишаешься делового партнера, равного которому тебе век не найти. Чарлин была славной бабой, но в деловом отношении она мне и в подметки не годилась. Так что решай, Рекс. Ты отлично понимаешь, чего ты лишаешься с моим уходом.

Глаза Мартиты опасно сузились.

Рекс действительно отлично все понимал. Ему не нравилось решение, к которому его подталкивала Мартита, но он не мог позволить себе вызвать ее неудовольствие. Скоро он потянет на полмиллиона долларов, а потом и того больше. Где уж тут рисковать и идти на обострение отношений с Мартитой.

И Рекс сделал то, что его вынуждали сделать. Он позвонил своему очередному возлюбленному Роду Прюитту, красивому молодому парню, мечтающему о карьере в рекламном бизнесе, и попросил его зайти в агентство за собаками. Потом он позвонил ветеринару и договорился об усыплении.

«Курт и Уоррен, вот и наступает конец вашим жизням», — думал Рекс, глядя на красавцев псов, мирно спавших, не подозревая, что их ожидает.

Когда явился Род, Рекс помог ему надеть на собак поводки.

— С ветеринаром я уже договорился, — объяснил Рекс. — Единственное, что от тебя требуется, — отвести собак и оставить их у него. Вот и все.

— А как быть с их ошейниками и поводками?

— А что — с их ошейниками и поводками? — нетерпеливо переспросил Рекс.

Курт и Уоррен возбужденно крутились под ногами, понимая только, что их ведут на прогулку, а этого они всегда ожидали с нетерпением.

— Я хотел узнать, может быть, ты собираешься сохранить их ошейники и поводки?

— На кой черт? — рявкнул Рекс.

— Ну, как тебе сказать, — Род начал запинаться. — Вроде как бы на память… Или еще как…

— Черт с ней, с памятью, — проворчал Рекс. — Не мои это собаки.

Рекс бросил на них последний взгляд. Вывалив красные языки, собаки помахивали хвостами. Рекс отвернулся. Он услышал, как стукнула дверь лифта. Все.

— Милый? — Ева лежала на своей стороне двуспальной кровати, выжидательно поглядывая на Брюса.

На стороне Брюса горела настольная лампа, и он со сосредоточенным видом вчитывался в «Морнинг телеграф».

— Угу.

Он продолжал читать.

— Ты еще занят?

— Угу. Дромадер, конечно, первоклассный конь. Хотя как посмотреть.

— Да?

— Потому что Страх Господень вполне может вырваться вперед. Ему уже давно пора прийти первым. Мне стало известно, как его готовят к этой скачке.

Лошади, лошади и лошади! Единственное, о чем Брюс Фор-мен способен думать и говорить. Он их, наверное, и во сне видит. Ева с тоской припомнила, как романтически начинались их отношения, как они с Брюсом везде бывали — пока не начался сезон скачек. Если Ева воображала, что Брюс будет неизменно галантен и романтичен, то ее ожидало суровое отрезвление. Романами Брюс интересовался исключительно в зимний период, а с началом скачек дело менялось. Все, больше Брюс не заглядывал в ее глаза, он пялился в колонки загадочных цифр на страницах бесчисленных изданий конских новостей. Господи, сколько же их! Вместо слов любви и нежности теперь у него только и было на языке, что заезды, фавориты, одинары, дубли и фотофиниши.

— С таким же успехом я мог бы поставить и на фаворита в пятом, — сообщил Брюс. — Хотя как тут быть с шестым? Совершенно не уверен! Пенни Ант хорош на дистанции… И в группе победителей он может оказаться… Он же в тот раз остался с носом случайно, а сейчас может и первым прийти.

— Милый, посмотри, какое платье прелестное в этом журнале! Я думаю, такое можно купить у «Бенделя».

— Обязательно купи и скажи, чтобы счет прислали мне. Я тебе уже сто раз говорил: нравится, так покупай. Я заплачу.

— Ты говорил, но мне бы хотелось…

— Что еще тебе бы хотелось? — раздраженно спросил Брюс.

— Чтобы счета шли на имя миссис Брюс Формен, а не на мистера. Вот и все.

Брюс окончательно разозлился:

— Что я думаю о семье и браке, тебе прекрасно известно. И разговор этот повторялся уже много раз!

— Все знаю. Мне просто хочется, и я об этом сказала. Нельзя осуждать девушку, которой хочется выйти замуж.

Брюс все равно уже не слышал, поглощенный разными гандикапами.

— Ночной привет… рекорд… в Черчилль-Даун. Да, но там твердая дорожка. Тут же другое дело…

Ну вот, думала Ева, конечно, у нее нет никаких точек соприкосновения с Брюсом, никаких общих интересов. Брюса не заставишь вести разговоры на другую тему. Например, о семейной жизни. Ева же постоянно об этом думает, но всякий раз, когда она пытается облечь свои мысли в слова, повторяется одна и та же история: Брюс злится, объявляет, что семья и брак — не для него, а потом с выражением глубочайшей сосредоточенности на лице перелистывает программки скачек и бегов.

— Угу. А что у нас все-таки в седьмом заезде? Большая Звезда с неплохим результатом в Санта-Аните…

— Милый, а ты не мог бы закончить это завтра? А сейчас — иди ко мне!

— Нет. Мне необходимо сегодня же разобраться и принять решение.

— Я хочу тебя, Брюс!

— Мне еще надо позвонить букмекеру!

Брюс схватился за трубку — у него была установлена прямая связь с букмекером — и долго давал тому указания, а Ева лежала и терпеливо ожидала, не двигая ни единым мускулом. Как жалко, что в период скачек Брюс утрачивал интерес к постели! Как жалко, что сезон длится так долго: с мая по ноябрь!

Ева могла рассчитывать только на воскресенья, когда, слава тебе, Господи, ипподром не работает. В этот блаженный день можно сколько угодно ласкаться в постели, пока Чанг не подаст вполне существенный завтрак. Брюсу нравится плотно завтракать, а потом опять заниматься любовью до вечера. Вечером можно сходить в ресторан и, сонно спотыкаясь, возвратиться к Брюсу уже с газетами, необходимыми для завтрашних бегов.

Невероятно, сколько сил тратил Брюс на свои лошадиные дела! По утрам он бывал нервозен и раздражителен, пока Чанг не приносил свежий номер «Телеграфа». Брюс набрасывался на газету и в течение получаса штудировал колонки заездов, после чего созванивался с букмекером и делал ставки на отдаленных ипподромах. В полдень Чанг отвозил его на бега в машине фирмы. Когда Ева бывала свободна от работы, она сопровождала Брюса, углубленного в нескончаемые выкладки, основанные на его собственной системе — «абсолютно надежной, но слишком сложной, чтобы объяснить непосвященным».