Алекс Клемешье - Квартирный вопрос (сборник)

• Название: Квартирный вопрос (сборник)
• Автор: Алекс Клемешье
• Издательство: Фантаверсум
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-905360-05-3

Далеко не на каждый вопрос можно найти ответ. С другой стороны есть вопросы, ответов на которые бесчисленное множество, причем ни один из них нельзя назвать окончательным. Квартирный вопрос — как раз из таких. Люди начали отвечать на него в незапамятные времена, отвечают до сих пор и едва ли скоро завершат этот процесс.

В этой книге собраны шестнадцать совершенно необычных ответов — шестнадцать фантастических рассказов, посвященных той или иной стороне квартирного вопроса. Вчера, сегодня, и, конечно же, завтра…

---

Я человек наблюдательный, и, например, в вагоне я всюду примечал то затравленный взгляд, то краску стыда, испарину на лбу, мучительно сжатые кулаки. Выдерни любого из толпы — хороший человек, любящий сын, заботливая внучка… Но желудочные соки существа пропитывают всех одинаково.

Когда в моем детдоме умерла директриса, мне было лет десять. Я прекрасно помнил, как воспитанники вперемешку с воспитателями и педагогами длинной процессией тянулись за санями с гробом в сторону кладбища. Было грустно и скучно, я то отставал, то ускорял шаг. На середине подъема в горку внезапно остановился старенький завуч, вроде бы перевести дух. И я вдруг увидел, как и куда он смотрит, усмиряя дыхание. В глазах его страх перемежался с покорностью: он прекрасно осознавал, что еще год-другой — и его ровно так же будут провожать по этой дороге…

Сегодня в вагоне таких глаз был не один десяток. Год, другой, пять лет, десять — нам всем выпишут путевку «на курорт». Плещется в зрачках ужас, сводит скулы от злости и безысходности. Будь ты один — можно было бы застонать, заорать, разрыдаться, спрятаться под одеяло. Но ты не один, ты — часть рациона удивительного существа, тебе, пропитанному желудочным соком, практически переваренному, положено с упоением предаваться сладострастному садизму, цинично обличать и унижать тех, кого ты вне толпы искренне любишь. Да и не их вовсе! Разве толпа ведет речь о твоих родных и близких? Да нет же! Это про вдову академика, проживающую в четырех комнатах, тогда как ты сам с семьей ютишься в «однушке»; это про соседок, перемывающих тебе косточки на лавочке у подъезда…

Программный директор Семён будто не сидел на стуле, а торчал из него.

— Убью! — полуобморочно пообещал он.

— Так еще десять минут! — демонстративно постучав пальцем по наручным часам, ответил я.

— Лена, где ты? Пиджак Тимофею, галстук, быстро! Ты бухал, что ли?

— Сеня, так день рожденья ведь вчера… Да мы же вместе бухали!

— А. Да. Забыл, извини! И что мне с рожей твоей делать прикажешь?

— А я побольше трагизма на лоб напущу — пусть решат, что я всё утро плакал о судьбе Отечества… — Я принял из рук Семёна листок со своим текстом, пробежал глазами интересующий абзац. — Шутишь?

— А похоже?

— Похоже, что вот этим делом ты мне всю политику партии испортишь!

— Поздняк метаться, Тим! Наверху решили, что теперь ты будешь послушным мальчиком. Ты куда?!

— Позвонить. Я мигом!

Успел. Мама была уже одета, вертела в руках древнюю авоську.

— Привет, мам! Куда собралась?

— Тима, знаешь, Любка что-то к телефону не подходит. Как бы не случилось с ней чего! Съезжу, проведаю…

— Мам, тетя Люба сейчас на курорте, на Черном море.

— Да что ты? По путевке? А там что — уже тепло?

— Да, мам, там тепло, хорошо… Слушай, мне уже пора бежать. Пожалуйста, очень прошу — не выходи никуда из дома!

— А почему? Что случилось?

— Ничего, мам, просто холодно на улице. Поверь, сегодня тебе выходить не стоит. Ладно?

Разлуку с дочерью она перенесла вполне сносно, а вот Наташкин отъезд ее подкосил. Уже второй месяц она как минимум раз в неделю «теряет» бывшую сокурсницу Любку и всякий раз радуется, узнав, что та на курорте. Всё ждет ее возвращения, рассказов и впечатлений, а потом — всё заново. Узнай кто о таком ее состоянии, ей и самой бы быстренько оформили путевку… в принудительном порядке. Отменили у нас иждивение и домашнюю опеку. Болен — в гериатрический центр! Чем болен — без разницы. Пошел на поправку — по барабану.

Я не знал на сей момент ни одного старика, которому удалось бы вернуться с курорта.

* * *

— Доброе утро! В эфире нашего телеканала — блок новостей, и с вами — я, Тимофей Печкин.

Для начала — о курьезном. Вновь в Московском метрополитене пассажиро-поточное происшествие. Нам с вами было бы смешно, когда бы не было так грустно! В семь сорок четыре в переходе на Курской-кольцевой тридцатидвухлетний уроженец Тамбова был сбит спешащим на работу москвичом. С сотрясением мозга и многочисленными травмами пострадавший был доставлен в больницу. Очевидцы утверждают, что сам он и является виновником происшествия: зазевался, снизил скорость в потоке. Хочу напомнить, что это уже третий случай только за прошедшую неделю.

Где же та критическая отметка, что заставит власти обратить внимание на ситуацию? Несовпадение жизненных ритмов москвичей и гостей столицы становится настолько очевидным, что пора бы уже поднять вопрос о целесообразности допуска в Москву жителей провинции. В качестве альтернативы — предложить всем командированным сдавать нормативы ГТО, прежде чем покупать билет в наш город.

А теперь о главном. Вся страна замерла в ожидании, будет ли сегодня принята Госдумой так называемая Третья поправка к Федеральному закону «О защите старости». Напоминаю, что своим февральским Указом наш Президент внес в палату нормы, предоставляющие субъектам Федерации право на ограничение передвижения пенсионеров в общественных местах в рабочее время. Если Третья поправка будет одобрена, в пятнадцати субъектах России будет введен комендантский час для пожилых — с шести утра до двадцати трех часов, за исключением выходных и праздничных дней…

* * *

Поднялся ветерок. Видимо, в вышине он был гораздо сильнее, поскольку разметал казавшиеся утром монолитными облака, и теперь я щурился от садящегося солнца. Яркое, но по-прежнему холодное, оно норовило спрятаться за своим изображением на рекламном плакате, а я строил путь к дому так, чтобы подольше не выпускать его из виду.

Шел «грибной» снежок. То есть я-то понимал, что это ветерок сдувает в крыш снежную пыль, но думать о снегопаде из ниоткуда было интереснее.

В какой-то момент в холодной крупе мне почудились алые тона. Решил: показалось. Но чем ближе подходил к дому, тем настойчивее лезли на глаза яркие красные бабочки, порхающие в вышине.

У подъезда собрался народ — еще не толпа, но уже что-то внушительное. Сверху, из-за штор и занавесок, на недотолпу взирали перепуганные, бегающие, прячущиеся, непонимающие глаза. Собравшийся народ, дружно задрав головы, пялился на балкон, на котором, счастливо улыбаясь, обрывала лепестки вчерашних роз и пригоршнями кидала их по ветру моя тёща. А молодой милиционер, придерживая фуражку, пальцем пересчитывал окна, чтобы определить нашу квартиру.

Алексей Толкачёв Паровозики

Под звонком слева от двери номера не было. Под звонком справа было написано: «144». Мне была нужна сто сорок третья квартира, и я нажал на левую кнопку. В следующую же секунду — как будто хозяйка ждала моего звонка, стоя у себя на пороге, — послышались металлические скрипы дверного замка, шарканье ног и щелчок выключателя.

— Ктойта?

— Здравствуйте! Это Андрей, я вам звонил насчет квартиры.

Внешняя дверь открылась.

— Заходите!

Общая площадка перед двумя квартирами оказалась здорово завалена всяким барахлом: какие-то ящики, мешки с картошкой и даже старая стиральная машина. Что самое удивительное — машина эта стояла вплотную к двери сто сорок четвертой квартиры, так что ни войти в ту квартиру, ни выйти из нее было решительно невозможно.

— Соседское добро, — пояснила хозяйка. — Они на даче живут до конца ноября. А это побросали тут. Мне что, мне не жалко! Пройти можно, и ладно. Дверь, вон, стиралкой забаррикадировали. От воров, поди. Как будто воры стиралку отодвинуть не смогут!

Хозяйка, Валентина Никифоровна, как я и предполагал после нашего телефонного разговора, оказалась женщиной лет шестидесяти. Жилплощадь готова сдавать надолго, сама будет жить у сестры, в другом районе. Квартира в хреновеньком состоянии, зато цена подходящая.

— Надеюсь, безобразить тут не будете? Квартиру разрушать?

— Да что вы, Валентина Никифоровна! Я не такой человек. Я инженер, занимаюсь космической связью…

— Космической — хорошо. Вы не из Орла?

— Нет, я из Дмитрова. А что?

— Ну как же, — хозяйка внимательно посмотрела мне в глаза. — Орла, ла-ла, ла-ла?

Прочитав на моем лице полное недоумение, она явно удовлетворилась и сказала:

— Живите! Вот вам ключи. Других у меня нет, так что можете замок не менять. А хотите — меняйте… Только в общей двери оставьте какой есть, а то соседи не войдут.

Мы обменялись телефонами и прочими всевозможными координатами, я заплатил Валентине Никифоровне за первый месяц, и она пожелала мне счастливо оставаться.

Проводив хозяйку, я еще раз, более внимательно, осмотрел квартиру. Отлично, жить можно! А там, если всё будет нормально, и ремонт сделаем. Ну, это — поживем, увидим… Я, в общем-то, квартиру снял не для того, чтобы одному в ней обитать. Есть в мечтах определенные проекты. Связанные с Викой. Только пока, к сожалению, ничем особо не подкрепленные…