Сью Таунсенд - Адриан Моул: Годы прострации

• Название: Адриан Моул: Годы прострации
• Автор: Сью Таунсенд
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-86471-633-5

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

---

Я спросил моего единокровного брата, почему, располагая столькими современными средствами связи, за последние два года он не удосужился ни позвонить, ни написать нам. Неужели он не сознает, что подобное равнодушие глубоко огорчает отца? Братец принял удрученный вид, а затем обвинил моего отца — своего отца… нашего отца — в том, что тот никогда им не интересовался. Мать встала на защиту мужа:

— Нет, Бретт, Джордж в равной степени не интересовался ни одним из своих детей.

Понимая, что эта тема чревата неприятными разоблачениями, я решил отвести беседу подальше от коварных отмелей семейных отношений — к спасительной бухте цен на недвижимость. Все три его собственности удвоились в цене, сообщил Бретт.

— А тебя не пугают уроки истории вроде Южноморского пузыря? — спросил я.

— Нет. — Бретт подался вперед, сосредоточив на мне свое внимание: — Ну-ка, ну-ка, расскажи.

Его пристальный взгляд подействовал на меня не лучшим образом — все подробности касательно Южно-морского пузыря вылетели у меня из головы.

— Это случилось в восемнадцатом веке, — пробормотал я, — и как-то связано с переоцененными облигациями и финансовым крахом.

После мучительно долгой паузы, когда все смотрели на меня в ожидании пояснений, слово взял Бретт и застрочил как из пулемета:

— Компания Южных морей была создана в 1711-м, акции стоили по сотне фунтов за штуку, пик пришелся на август 1720 года, когда акции стоили по тысяче фунтов за штуку, пузырь лопнул в сентябре 1720-го, и стоимость акций упала до сотни фунтов за штуку. Основной бизнес — работорговля, кучу денег потеряли сэр Исаак Ньютон и Джонатан Свифт, тот, что написал «Путешествие Гулливера».

— Мне известно, кто написал «Путешествие Гулливера», я торгую книгами, — с достоинством произнес я.

— Точно. Ты живешь и работаешь в прошлом, Адриан. Весь день проводишь в окружении старых книг. Георгина говорит, что ты даже пишешь средневековую пьесу. Проснись, вдохни запах кофе, пришла пора делать серьезные деньги.

— Мы счастливы тем, что живем в деревне, мы — не материалисты, — ответил я.

И посмотрел на жену в поисках поддержки, но она, кажется, не слыхала ни слова из сказанного мною. Георгина любовалась ботинками Бретта, якобы сшитыми вручную девяностолетним венецианцем.

— Как бы то ни было, — продолжил я, — Пол Льюис из передачи «Копилка» на Радио-4 считает, что финансовый кризис не за горами.

— Я тоже так считаю, — подхватила мать. — Кожей чувствую приближение кризиса, а еще я наблюдаю за курильщиками. Когда люди начинают докуривать сигарету до самого фильтра, знайте, в стране неладно с финансами. Поэтому я запасаюсь рисом, макаронами и свечками.

— Полин, — рассмеялся Бретт, — я работаю с финансами с утра до вечера, а часто и по ночам, я пользуюсь коррекциями Фибоначчи и пролонгациями по индикаторам Демарка с обратным отсчетом 9–5 и добавлением сложнейших математических уравнений. Так что прошу прощения, но я не стану принимать во внимание окурки.

Мать вспыхнула и сменила тему:

— Дорин умерла «хорошей смертью»?

Бретт в мельчайших и утомительных деталях поведал нам о предсмертных муках Дорин, заявив, что ее последними словами были: «Поднимите меня, я хочу увидеть почки на деревьях».

С этого момента я начал подозревать, что Бретт Моул — ненадежный рассказчик, мягко говоря. Ведь:

а) Дорин скончалась только вчера, когда почки уже давно распустились в листья;

б) мне доподлинно известно, что Дорин Слейтер ненавидела деревья. Она часто говорила: «Только посмотрите на них, стоят себе и стоят, словно болваны какие-то».

Отец отправился спать в десять часов, что было непривычно рано для него.

— Бедный Джордж, — сказала мать, — ему хочется в уединении оплакать Дорин.

А по-моему, не скорбь погнала отца в постель в такую рань, но зевотная, отупляющая, вгоняющая в ступор СКУКА.

В 11.45 в нашу дверь постучал молодой человек с мелированными волосами. Бретт представил его как Логана, «моего водителя», расцеловал всех в обе щеки, ткнулся носом в Грейси (она спала у меня на руках), шепнул «Dors bien, ma petite»[24], забрался на заднее сиденье своего автомобиля и отбыл. Стрекозу Сушеную похоронят на следующей неделе.

Когда мы вернулись в дом и уложили спящую Грейси в постель, Георгина сказала:

— Бретт пригласил нас погостить у него в Борнмуте после похорон.

— Нет уж, спасибо. Более невыносимого зануды во всей Англии не сыскать.

— Зануды? — переспросила Георгина. — А мне он показался совершенно очаровательным. И он так смешно рассказывал про Гая Ричи и Мадонну.

Я не понимаю своей жены.

Пятница, 10 августа

Прежде чем я уехал на работу, Георгина умудрилась упомянуть Бретта раз десять.

А цепляя в прихожей зажимы на брюки, я услыхал, как она с моей матерью обсуждает по телефону проблему: Бретт — гей или нет.

— Он ни разу не заикнулся ни о жене, ни о подружке, — тараторила Георгина. — И он выглядит невероятно ухоженным.

Понедельник, 13 августа

Поехал навестить Найджела и попросить у него машину на время. Он заартачился, утверждая, что в последний раз, когда я брал машину, то вернул ее с пустым баком.

— Какая тебе разница? — спросил я. — Ты ведь сам не можешь ею пользоваться, и «любовь всей твоей жизни» Ланс тоже.

— Кто знает, возможно, это не на всю жизнь. А вдруг я влюблюсь в кого-нибудь с нормальным зрением и водительскими правами?

— В таком случае прекрати называть Ланса «любовью всей моей жизни».

— Ты прав, больше не буду, — кивнул Найджел. — Иначе он погрязнет в самодовольстве и совсем перестанет следить за собой. Он уже бреется не каждый день, но раз в два дня.

Я клятвенно пообещал Найджелу вернуть машину с полным баком, и в конце концов он нехотя согласился одолжить мне ее «на пару дней».

Выходя через кухню, я увидел Ланса. Он стоял у раковины в рубашке, галстуке, футбольных трусах и стариковских шлепанцах.

Сократил потребление жидкости. Сегодня только десять посещений.

Четверг, 16 августа

После визита Бретта с траурной вестью и вплоть до похорон Дорин Слейтер мы судорожно пытались сообразить, чего от нас требует этикет. Прилично ли отцу появиться на похоронах бывшей любовницы? И должна ли мать его сопровождать? Оправдывает ли тот факт, что мы с Бреттом наполовину братья, мое присутствие в крематории? А моей жены? А также являются ли похороны дедушкиной бывшей любовницы достаточным основанием для того, чтобы ребенок (Грейси то есть) мог пропустить школу?

Гугл говорит, что расстояние между Мангольд-Парвой и Борнмутом составляет 175,7 мили и дорога занимает три часа сорок шесть минут.

Добавим три санитарные остановки минут по десять каждая, затем десять минут на укладывание в багажник и последующее извлечение инвалидного кресла, и, поскольку похороны назначены на 11.30, получается, что мы должны выехать из свинарников в 7.04 ровно.

Пятница, 17 августа

Стартовали вовремя, но на выезде на М1 пришлось полчаса постоять в пробке. И откуда столько идиотов на дорогах, не имеющих никакого морального права там находиться? Они лишь путаются под колесами тех, кто сел за руль по уважительной причине. Не пора ли правительству встряхнуться и перенаправить грузовики в подземные туннели? Если уж они смогли запустить поезда под Ла-Маншем, то вырыть для нашего удобства подземные дороги, соединяющие большие и малые города, им тем более по плечу.

Из экономии мы перекусили прямо в машине бутербродами, заготовленными дома. По-моему, отец проявил себя страшным эгоистом, настояв, чтобы на его бутерброд положили камамбер. Мать еще не успела открыть коробку с едой, а в машине уже завоняло. А когда мать сняла крышку, Грейси разревелась. Я немедленно открыл окна, после чего все принялись кричать, требуя, чтобы я их закрыл.

На А43 я немного сократил отставание от графика, но, объезжая Оксфорд, пришлось сбавить скорость из-за загруженности трассы, однако по А34 мы ехали с ветерком до самого Ньюбери.

К бунгало Стрекозы Сушеной мы подкатили одновременно с катафалком. Обочины вокруг дома были утыканы мотоциклами, а между ними стояли группы людей в черной коже, негромко о чем-то переговаривающихся.

Пока я вынимал инвалидное кресло и усаживал в него отца, катафалк двинулся по направлению к крематорию. Так что у нас не нашлось времени, чтобы заглянуть внутрь фантастического бунгало, сберегающего время и силы. Снаружи дом выглядел весьма банально, а вид на море не впечатлял — ни волноломов, ни собственно волн. Море, распластавшись, даже и не думало шевелиться.