Саманта Винтер - Дай мне шанс

• Название: Дай мне шанс
• Автор: Саманта Винтер
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7024-2852-9

Кайли Уильямс уже отчаялась поймать удачу за хвост. В последнее время все в ее жизни идет наперекосяк. Фирма, в которой она работала, обанкротилась, мать Кайли тяжело больна и негде взять денег на операцию, а кредит за дом не выплачен. Приятель Кайли, Джон, делает ей сомнительное предложение: собрать информацию об одной крупной конкурирующей фирме, устроившись туда на работу. Кайли соглашается. Но оказывается, что обманывать своего нового шефа, Дэвида Элсона, так неприятно…

---

В офисе покатился мячиком привычный рабочий день.

Кайли служила секретарем начальника небольшой фирмы, торговавшей мебелью: изогнутыми, как скрипка, диванами, стульями невыразимого канареечного цвета, пуфиками, похожими на инопланетных захватчиков. Может быть, благодаря пристрастию начальства к экстремальным расцветкам и формам, а может, из-за мирового экономического кризиса, дела шли так себе. Плоховато, скажем, шли дела.

Кайли привыкла измерять атмосферу в коллективе уровнем шума, доносившегося из-за закрытых начальничьих дверей. Если там тихо — все в порядке, босс беседует по телефону с женой или раскладывает пасьянс. Если долетают нервные восклицания — значит очередной заказчик что- то там не то в поставках обнаружил и пытается вернуть товар, а это шефу, конечно, не по нутру. А если уровень ора достигал просто немыслимых высот, это означало, что товар таки вернут — и придется выплачивать компенсацию — или в суд подают, или поставщики обещали, но не привезли вовремя — и сделка сорвалась… Кайли все это наизусть знала.

В последнее время тихих дней было мало, а громких — очень много. Сотрудники волновались, нервничали; шеф орал на менеджеров, распекая за то, что плохо продают салатовые креслица; менеджеры огрызались и просили закупить партию черных офисных стульев, просто черных, без рогулек в неожиданных местах, и вот этот-то товар они продадут в два счета! Шеф не соглашался. Он сам восседал в кабинете на малиновом монстре, обитом бархатом — двести долларов за метр — и странно скособоченном. Из-за монстра и шеф скособочивался, что не добавляло ему величия в глазах клиентов. Но в его собственных — добавляло, и шеф часто с гордостью повторял, что черными офисными стульями может каждый дурак торговать, а канареечными кушетками и крокодиловыми шкафами — это талант нужен, это постараться надо, да и смелость пригодится!

Сегодня день был особенно громкий. Шефу позвонил некто, представившийся Смитом, и вот уже полчаса беседовал. Босс орал, орал за дверью, а затем примолк. Кайли насторожилась. Вызов по-прежнему шел, это показывал горящий огонек на телефоне — линия занята. Может, договорятся все-таки, с тоской подумала Кайли. Пойдут вечером выпьют виски в бар, побеседуют по-мужски, похлопают друг друга по плечам и как-то все уладят.

Огонек погас, линия освободилась. И телефон тут же ожил.

— Позвони Файрфоксу и вызови его немедленно.

— Сэр, он на выставке в…

— Хоть в самом Китае! — заорал шеф. — Чтобы птицей сюда летел! Быстро!

И трубку кинул — вот такой темпераментный.

Кайли вздохнула: начальник если возбуждался, то орал на всех, включая женщин, детей и стариков, но отходил быстро и извинялся долго, так что проще пережить. Она набрала номер директорского заместителя, выдернула его с мебельной выставки, доложила шефу о проделанной работе и взялась дальше перебирать бумажки.

Бумажек всегда много. Есть что перебирать.

Монотонная работа успокаивала и прогоняла ненужные мысли, и Кайли почти развеселилась. К тому же согревала мысль об оранжевых занавесках, вечернем чае и домашнем печенье. Мама обещала, что сегодня испечет.

Оно у нее выходило каким-то особенно душистым, это печенье. Хотелось съесть его сразу много-много, с чаем, а может, с холодным молоком. Это летом — с молоком, а осенью — обязательно с чаем. Чай Кайли покупала в индийском магазинчике на углу (там было дешевле), заваривала в старом чайнике с надколотым носом и потом пила из любимой кружки. При мысли о том, что и сегодня вечером так будет, она счастливо зажмурилась на мгновение, а потом вернулась к своим бумажкам.

Файрфокс прилетел злой и мокрый (на улице опять начался дождь, а машину зам, видимо, припарковал далеко), хлопнул дверью директорского кабинета, и наступила относительная тишина. Забегали сотрудники, Кайли всех разворачивала, сообщая, что у шефа совещание. Черт его знает, что у них там на самом деле — может, виски пьют, — но прерывать этот интимный процесс все равно нельзя. Сотрудники вздыхали, качали головами и уходили.

Вышел Файрфокс только через три часа, когда рабочий день уже заканчивался, за окном начинали синеть сумерки и кое-кто уже собрался по домам. Файрфокс вышел, дверь на сей раз прикрыл тихо, остановился, зашарил по карманам куртки, которую держал на весу брезгливо, словно испачканного кота. Вытащил нераспечатанную пачку сигарет и заогля- дывался.

— Сэр, — любезно сказала ему Кайли, — если вы будете здесь курить, то он — и так было понятно кто — будет ругаться.

— Не будет, — буркнул Файрфокс, пытаясь зубами стащить прозрачную шуршащую обертку с пачки и не преуспевая. — Не будет, Кайли. Ему теперь не до этого.

Нехорошее предчувствие вползло песчаной змейкой, ужалило в живот. Отчего предчувствие неприятностей в первую очередь отдается именно в животе?..

— Почему? — спросила Кайли.

— Почему? — эхом откликнулся Файрфокс, оставил бесполезные попытки освободить пачку от обертки, бросил куртку на диванчик для посетителей (лимонный) и взялся за дело всерьез. — Потому что мы банкроты, Кайли.

— То… то есть как?

— Как банкроты? Это когда денег нет. Совсем. И еще долги в банке. — Потом посмотрел в ее круглые глаза и, спохватившись, добавил: — Только вы не говорите сегодня никому, пожалуйста. Завтра будет совещание, и вот там всем все объявят.

2

Кайли! Это ты? — крикнула из кухни мама.

Конечно, понятно, что это она, Кайли, — какой грабитель станет топать в коридоре и запирать дверь изнутри, звеня тяжелой цепочкой, — но она все-таки ответила по правилам:

— Я, мам!

Ни за что ей не скажу, думала Кайли. Не нужно ей знать. Ее вообще нельзя волновать, ей надо улыбаться и говорить, что все хорошо и будет хорошо, всегда-всегда. Только правду не рассказывать. Потому что как можно рассказать ей вот эту жуткую правду — что не сегодня-завтра она, Кайли Уильямс, пополнит собою полк безработных секретарш. А сейчас найти работу ой как непросто. Очень непросто.

Она даже немного задержалась на службе, чтобы просмотреть в Интернете вакансии, и пока ничего не нашла. Задерживаться дольше было невозможно, потому что мама начинала волноваться, а волноваться никак нельзя.

Кайли думала: вечером, когда мама уснет, можно будет еще посмотреть. Может, и найдется что-нибудь.

Мать хлопотала на кухне. По всему дому плыл пряный запах печенья, и хотелось зарыться в этот запах пальцами, как в кошачью шерсть, и долго-долго от себя не отпускать.

— Мой руки, — сказала мама, — и за стол. Я спагетти сварила.

Глэдис Уильямс была маленькой сероглазой женщиной; лет ей еще исполнилось не так много, но последние годы и то, что нависло над нею сейчас, давали о себе знать. Пролегли морщинки, и руки подрагивают, и волосы потускнели… Стоя на пороге, Кайли смотрела на мать.

Нет, нельзя ей говорить.

— Мам, ты лекарства пила?

— Конечно, пила. Руки мой давай.

Кайли некоторое время провозилась в ванной, а когда вернулась, то на столе уже стояли две тарелки, и спагетти исходили аппетитным паром, и вилки блестели как серебряные.

Не было у них серебряных вилок. Когда-то были, а теперь нет. Ну и что. Есть и такими можно. Какая разница.

— Как дела на работе? — привычно поинтересовалась мать, ставя на стол плошку с соусом — она любила подавать соус именно в этой плошке, разрисованной причудливо, взятой в том же самом индийском магазинчике, откуда чай. Так веселее.

— Все нормально, — сказала Кайли.

Не рассказывать же о печальных, как у престарелого дога, глазах Файрфокса, о собственной глупой растерянности и о том, что хочется поскорее взять старый ноутбук, которым она пользовалась дома, и прошерстить Сеть на предмет вакансий.

Ничего не происходит. Все как всегда.

Всем известна простая истина: не любишь людей — не будь врачом, не любишь детей — педагогом, не любишь мусор — уборщиком. Хотя с последним можно поспорить. Да и первое с появлением доктора Хауса, сериал про которого с удовольствием смотрела Глэдис, оказывается под вопросом. Но со вторым спорить никак не получается.

За свою жизнь Кайли непрерывно училась много лет. То есть с первого класса школы и весь курс, на котором готовили квалифицированных секретарей. И видела много разных педагогов. Были среди них и те, что вызывали в ней симпатию, но таких случилось двое или трое за все время обучения. Прочие же оказывались либо скрытыми садистами, находившими удовольствие в том, чтобы помучить детей, либо равнодушными, поглядывавшими на часы — когда домой можно будет уйти. Называться педагогом и быть им — разные вещи, эту истину Кайли поняла давненько. И так странно, что именно эти педагоги научили ее тому, как она живет сейчас.