Игнатий Брянчанинов - Том VIII

• Название: Том VIII
• Автор: Игнатий Брянчанинов
• Жанр: Религия

---

Будь спокоен, Царь, за святую Русь,

Нам не в первый раз в бой за Русь идти,

Нам не в первый раз сокрушать врагов,

И теперь пойдем, с Божьей помощью,

Сокрушим врага, злого недруга,

Успокоим тебя, Царь, победами!

Высокий патриотический пафос стихотворений обратил на них внимание общества: стихотворения были перепечатаны в нескольких изданиях, а так же изданы отдельной брошюрой [200], сам же автор пожалован Высочайшим царским подарком — золотыми часами с цепью [201]. Удивляет проницательность будущего Святителя, по первым произведениям увидевшего «истинный талант» и «глубину чувств, какой нет ни в ком из современных поэтов», в авторе-юноше, ставшем впоследствии выдающимся военным историком Кавказа, по праву называемым «кавказским Баяном», или «Нестором Кавказских войн».

Обратимся к личности адресата письма. Составители первого собрания писем Святителя могли поместить письмо без адресата и даты среди писем к С. И. Снессоревой потому, что оно касалось литературных тем. Между тем, анализ содержания письма показывает, что адресовать его С. И. Снессоревой представляется мало вероятным. В известных письмах архимандрита Игнатия к С. И. Снессоревой [202], с середины 1840 г. до 1851 г. обсуждаются вопросы публикации его произведений в «Библиотеке для чтения», в чем София Ивановна была деятельной помощницей Святителя. Начиная с 1851 по 1862 г. публикация произведений Святителя практически прекращается, приостанавливается и его переписка; оживает она по мере возобновле{стр. 277}ния публикаций святителя Игнатия в 1862 г. и начавшейся корректорской работы С. И. Снессоревой над ними. Все это время основным занятием Софии Ивановны были переводы иностранных романов для журналов. В своем оригинальном творчестве, начиная с 1863 г. и до конца жизни, София Ивановна обращалась исключительно к прозаическим жанрам: в основном это были жизнеописания [203], и поэзия никак не могла стать темой обсуждения в переписке.

27 марта 1854 г., примерно в те же дни, когда было написано рассматриваемое письмо, Архимандрит приглашает Софию Ивановну приехать к нему совсем по другому вопросу: чтобы «прочитать ответ Нахимова» — отклик на переданную адмиралу архимандритом Игнатием по рекомендации Софии Ивановны икону святителя Митрофана Воронежского [204]. Мы не располагаем сведениями о том, состоялась ли встреча архимандрита Игнатия с С. И. Снессоревой, но с уверенностью можно сказать, что архимандрит Игнатий не мог обременить хронически больную немолодую женщину просьбой «взять заказанную для него аптечку», тем более что жила она в это время в Царском селе, а не в Петербурге.

Среди творческих людей, окружавших архимандрита Игнатия в начале 1850-х годов Е. Н. Шахова была одной из ярких фигур. Подобно тому, как будущий Святитель разглядел «глубину чувств» в стихотворном дебюте Василия Потто, он с первой встречи увидел в молодой послушнице незаурядный талант стихотворца, и в дальнейшем старался дать ему верное духовное направление. Поэтому ведущей темой их общения была поэзия и поэтические опыты самой Е. Н. Шаховой.

Публикуемое письмо написано в интонации продолжающегося разговора с близко знакомым человеком в ожидании скорой встречи, поэтому оно кратко и не столько информативно, сколько эмоционально. В нем Святитель благодарит за стихи, переданные ему, и высказывает свое мнение о них; делится впечатлениями о прочитанных стихах В. Потто, а также просит привезти заказанную аптечку.

Действительно, в начале 1854 г. ухудшается состояние здоровья Архимандрита. Об этом он пишет, например, в письме от 4 мая 1854 г.: «…крайне изнемогаю в силах, подвергаюсь новым припадкам, каких прежде не чувствовал, и вообще чувствую осо{стр. 278}бенное истощение» [205]. В этой ситуации, он в очередной раз, как, например, в Бабаевском монастыре, прибегает к различным лечебным средствам и советам по их применению. Обращение архимандрита к Е. Шаховой, как человеку достаточно близкому и гораздо моложе его по возрасту, с просьбой «привезти ему аптечку» было вполне естественно.

Мы не можем определить, о каких стихах поэтессы идет речь в письме. Но независимо от этого, для подтверждения адресации письма Е. Шаховой важна оценка Архимандритом присланных стихов, и сравнение их с поэзией А. Н. Майкова.

Е. Шахова и А. Майков начинали свой поэтический путь удивительно похоже. Почти ровесники по возрасту (А. Н. Майков был годом старше Е. Н. Шаховой) оба прославились ранним выступлением в печати: первому не было 14, а второй только исполнилось 15, когда на страницах «Библиотеки для чтения» были опубликованы стихотворные дебюты молодых дарований, одного в 1835 [206], а другой в 1837 г. [207] Поэтические опыты Майкова-студента, так же как и «девицы» Е. Шаховой, поддержали профессора А. В. Никитенко и П. А. Плетнев. Первый стихотворный сборник Майкова — «Стихотворения Аполлона Майкова» (СПб., 1842), вызвавший многочисленные отклики именитых литераторов [208], появился во время успеха стихов Е. Шаховой.

Е. Шахова не могла не слышать о молодом поэтическом таланте, подобно ей, встреченным обществом с шумным одобрением. Несомненно, рассказывал ей об А. Майкове и о художественном и литературном салоне, существовавшем в доме Майковых, его постоянный посетитель поэт В. Г. Бенедиктов [209], с которым была хорошо знакома Е. Шахова и считала его своим наставником в поэтических опытах [210]. Следы влияния романтической поэзии В. Г. Бенедиктова можно найти и в ранних стихах А. Майкова.

{стр. 279}

Религиозные мотивы сближали как раннюю, так позднюю поэзию А. Майкова и Е. Шаховой. Но некоторые общие темы, например, из истории борьбы христианства с язычеством, поэты решали по-разному. А. Майков в первых своих сборниках увлечен живописанием красот языческого античного мира, в то время как Е. Шахова берет материал для своих произведений из ветхозаветной истории. Гораздо ярче это расхождение обозначится в зрелые годы, когда, по точному замечанию литературоведа нашего времени, поэтесса «едва ли уступает А. Майкову». В частности, исследователь писал об этом: «Мифологические образы Шаховой более наглядны, более человечны, чем у Майкова с его эстетизацией, условной красивостью древнего Рима» [211]. Вероятно эту преувеличенность эстетического начала в поэзии А. Майкова архимандрит Игнатий и определил в своем письме как недостаток «силы и логики».

Начавшись одинаково, в дальнейшем поэтические судьбы Е. Шаховой и А. Майкова пошли каждая своим путем, но память об этом начале сохранялась в душе поэтессы до глубокой старости. Когда в марте 1897 г. мать Мария, уже принявшая схиму с именем Елизавета, узнает из газет о смерти А. Н. Майкова, она пошлет письмо его младшему брату — Л. Н. Майкову [212] со словами утешения и передаст написанное ею на смерть поэта стихотворение «Веночек на свежую могилу поэта А. Н. Майкова» [213].

Певец весны не нашей — дальней,

Благоуханной, плодовой,

Поэт природы идеальной,

Почил от жизни трудовой.

Достиг святых желаний края

Храмосоздатель на земле,

Зрит в свете горнем светлость рая

Носитель света — в дольней мгле.

Он смолк — чтоб музыке небесной,

Внимать блаженно, без конца,

Став в чине службы не телесной,

В лучах бессмертного венца.

{стр. 280}

Святая Русь! Живые звуки

Потомству в славе сохрани,

Чтоб вовсе не было разлуки

С явленной силой в наши дни.

Из всего вышесказанного с достаточной убедительностью можно сделать вывод о том, что публикуемое письмо архимандрита Игнатия действительно было адресовано Е. Шаховой.

В приложении к настоящей статье мы помещаем также автобиографию монахини Марии, написанную в 1894 г. — за пять лет до кончины. Поводом к ее составлению стало обращение писательницы в «Литфонд» с просьбой о назначении пенсии. По существующим тогда правилам, краткий очерк литературной деятельности необходимо прилагался ко всякому прошению о «денежном вспомоществовании», направляемому в «Литфонд», в материалах которого он и хранится в настоящее время [214]. Фонд смог выделить матери Марии лишь маленькое полугодовое пособие.

В начале 1896 года она вновь обращается с просьбой о назначении пенсии в образованную в 1895 году «Комиссию для вспомоществования нуждающимся литераторам, ученым и публицистам при АН», первым председателем которой был Л. Н. Майков. На этот раз, благодаря его заботам ослепшей и больной матери Марии была назначена пожизненная годовая пенсия в 240 руб. [215], которую она получала вплоть до дня своей кончины.

Автобиографический очерк

писательницы Елизаветы Шаховой — монахини Марии

(1822–1899)

Отец мой Никита Иванович Шахов был моряк [216]. Во время Шведской войны в 1809 г. отличился особым подвигом, командуя гребной флотилией и пробиваясь сквозь лед, он способствовал окончательной победе нашей над неприятелем. Он был контужен в голову и в правый бок, за что и был награжден <орденом> Св. Георгия в петлице и повышением в чине [217], но получил {стр. 281} ревматизм во всех членах, почему и вынужден был оставить морскую службу. Вступил в Гражданское ведомство по Государственному контролю [218]. Отец мой скончался в 1834 году на государственной службе [219] от апоплексического удара на все нервы, оставя вдову [220], лишенную зрения от головной болезни, и двух дочерей: старшую, Александру, 22 лет [221] и младшую, Елизавету, 12 лет [222], с небольшой пенсией, да жалкими остатками наследственного капитальца моей матери.