Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2012)

• Название: Полдень, XXI век (декабрь 2012)
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Литагент «Вокруг Света»30ee525f-7c83-102c-8f2e-edc40df1930e
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012

В номер включены фантастические произведения: «Угловой дом» Павла Амнуэля, «Он должен жить» Олега Быстрова, «Максимка» Евгения Акуленко, «Сироты предпочтительны» Алексея Соколова, «Без надежды…» Александра Бачило.

---

Я и о себе сейчас знал, что в одном моем прошлом окончил Колумбийский колледж, но не стал работать в адвокатской конторе и вернулся в Глен Ридж, чтобы не разлучаться с Дженни, а в другом моем прошлом я упал с лошади, когда мне было четырнадцать, нога долго не заживала, и я только недавно перестал хромать, а в третьем моем прошлом я женился на Кларе, девчонке с соседней улицы, но прожили мы с ней всего три месяца и расстались, а еще в одном моем прошлом я поругался с отцом, ушел из дома и два года жил в Чикаго, думал устроить там жизнь, но не срослось, я вернулся, и уж тогда отец хорошо надо мной поизмывался. И во всех моих воспоминаниях обо всех моих прошлых было только одно стабильное – Дженнифер, моя сестра, которую я всегда понимал лучше других, потому что мы в какой-то мере одного поля ягоды: для нас обоих окружающий мир менее реален, нежели мир, созданный нашими фантазиями, или… теперь я знал, зачем же придумывать сущности сверх необходимого… мир, слабо взаимодействующий с нашей реальностью, мир темного вещества, связывающего настоящее, прошлое и будущее. Рай, Чистилище и Ад?

Значит, продолжал рассуждать я, прошлое подобно Раю, неизвестное и пугающее будущее – наш неизбежный Ад, а настоящее – Чистилище, в котором каждый ищет свое место.

И что же? Призраки – обычные люди, вроде меня? Люди из будущего, отправившиеся в прошлое в состоянии непонятного темного вещества и разделившиеся на столько частей, сколько прошлых есть у каждого? «Да, – услышал я внутри себя голос, сложенный из шуршания, ворчания и свиста, – и среди нас живут люди, слабо связанные с реальностью, люди, подобные темному веществу Вселенной. Именно они, такие как Дженнифер, да и я в какой-то, возможно, небольшой степени – самые нормальные люди, потому что они (мы!) связывают миры, позволяют прошлому, настоящему и будущему сплетаться в единое целое, и, может, без таких людей, которых презрительно называют недоумками и не от мира сего, ничто в природе не могло бы существовать в единой своей связности…

Эти мысли, часть которых я понял, а часть не понял вообще, будто мне их навязали извне, промелькнули в голове за долю секунды. Я опять ухватил сестру за локоть, а Норману крикнул:

– Если ты сейчас же не оставишь ее в покое, для Дженни настанут ужасные времена! Ее поместят в сумасшедший дом, ты это можешь понять, если действительно ее любишь?

Он должен был меня услышать, потому что сам себя я не слышал, только знал, что крикнул все это в его призрачное ухо, но ничего, кроме шепота и воя, не вырвалось из моего рта.

Дженни поняла.

Она сбросила руки Нормана со своих плеч и сказала:

– Уходи, прошу тебя. И возвращайся! Я буду ждать…

– Я люблю тебя, – прошелестело в воздухе комнаты.

– Я люблю тебя, – прошелестело в ответ.

И Норман ушел, вернулся в свое будущее.

Дженнифер перестала сопротивляться. Я крепко сжал ее руку и потащил по анфиладе в дальний конец дома, где, как я помнил по детским приключениям, была дыра в стене и откуда можно было попасть в заброшенный парк.

Я слышал, как шериф, отец и сколько-то еще мужчин ворвались в холл и, должно быть, осматривались в полумраке. Отец крикнул:

– Дженнифер! Ты здесь?

Мы выбежали в парк, мрачный и темный, освещенный только слабыми звездами, но мне почему-то казалось, что светила полная луна, которой, конечно, не было на небе. Может, Норман шел рядом? Может, я воспринимал сейчас сияние темного вещества, соединявшего времена и миры?

Дженнифер всхлипывала, а когда мы выбрались наконец на поляну, откуда дорожка вела на Уайлдвуд-Террас, сестра упала на сухую траву и зашлась в рыданиях, которые я не смел прервать, хотя и понимал, что нужно торопиться домой, пока мужчины бродят в темноте и выкрикивают имя пропавшей.

Дженнифер оплакивала свою жизнь. Я стоял над ней и мысленно оплакивал свою.

Я проклинал Нормана, потому что его призрачная любовь сделала Дженни несчастной. И я благословлял Нормана, потому что, если бы не он, я так и не понял бы ни своего единения с сестрой, ни сути этого мира. Если я это понял…

* * *

Домой мы явились минут за десять до того, как вернулись мужчины – злые и уверенные в том, что Дженнифер не похитили (кому сдалась придурочная!), а она сама, будучи не в состоянии совладать с безрассудством, отправилась невесть куда, и теперь ее не найти, потому что кто ж поймет, о чем она думала и думала ли вообще.

Мы тихо перелезли через забор с задней стороны двора, и женщины, собравшиеся перед входом, не услышали, как я сломал замок на двери черного входа, отвел сестру в ее комнату и оставил там, предварительно проверив, закрыто ли окно, а дверь в комнату запер снаружи и бросил ключ в коридоре. Ушел к себе и лег в постель.

Под крики уснуть было невозможно, да я все равно не уснул бы – мысли теснились в голове, как муравьи в муравейнике. Что сейчас делал Норман? Вернулся ли к себе в будущее? А может, оказался в другом своем прошлом, если он прав и прошлых у него, как звезд на небе? А если, вернувшись домой, он заскучает по Дженни (непременно заскучает, я видел, как они прощались, у меня самого сердце сжималось от тоски по утраченному счастью – пусть и чужому) и захочет вернуться? И тогда, если прошлых жизней у него, как комаров на болоте, то не окажется ли в следующий раз та его суть, что полюбила мою сестру, совсем в другом мире, а здесь появится призрак, ничего не…

Я не успел додумать эту крамольную мысль, не успел даже удивиться ее крамольности – в дверь грохнул отцовский кулак, отец ворвался в комнату и, увидев меня в постели, принялся орать, что только такой равнодушный ко всему никчемный олух может валяться в кровати, когда весь город поднят на ноги.

– Я ничего не знаю, – принялся оправдываться я. – Я только полчаса назад вернулся из Нью-Йорка, думал, все уже спят, не хотел никого тревожить, прошел с черного хода и…

– И ты, единственный в городе, не знал, что твоя сестра пропала!

Я сделал удивленное лицо и почесал в затылке.

– Но, – сказал я, – когда я проходил мимо комнаты Дженнифер, мне показалось, что она у себя. Я слышал, она что-то считала вслух, это точно была она!

Отец пристально посмотрел мне в глаза и, ни слова не сказав, вышел из комнаты. Я услышал голоса в коридоре, плач матушки, открылась и захлопнулась какая-то дверь – видимо, в комнату Дженнифер. И стало тихо.

Я ждал. Отец вернулся минут через пять и встал передо мной, заложив большие пальцы за тяжелый брючный ремень. Чувствовал я, что у него в голове вертелись подозрения, но в чем он мог меня обвинить?

– Хватит, – сказал он мрачно. – Я решил. От сестры твоей одни хлопоты. Были и будут. В следующий раз ей взбредет в голову пересчитать камни на башне мэрии, откуда она упадет и сломает шею. Держать ее дома взаперти? Отправлю ее в лечебницу доктора Шеффилда, там ей самое место.

– О нет! – воскликнул я. Шеффилд содержал известную в штате лечебницу для душевнобольных. Отец, я знал, давно подумывал избавиться от Дженнифер, сбагрив ее в этот кошмарный приют. Мать противилась, и отец всякий раз отступал, но сейчас, и это я тоже видел, решение его было твердым.

– Ты ее туда и отвезешь поутру, а я напишу письмо и подпишу чек. Шеффилд прекрасно знает о болезни Дженнифер и примет ее без проволочек.

Конечно! О странностях Дженни было известно всем в Глен Ридже. Наверняка отец уже заручился согласием шерифа и судьи Маргинтона и теперь торопился воспользоваться случаем.

– Ты никогда ее не любил! – Отчаянию моему не было предела, я готов был ударить этого человека или броситься перед ним на колени и умолять о милосердии, или…

Я ничего этого не сделал, потому что неожиданно увидел на лице отца слезы. Две крупные слезинки, появившиеся в уголках его глаз. Мне показалось, что отец постарел лет на десять.

– И это говоришь мне ты… – бормотал он. – Видит Бог, я всегда заботился о Дженни больше, чем о тебе, хотя ты мой сын и надежда… была надежда… Но больше терпеть невозможно… Для матери это крест, который она не может вынести, я вижу. Дженни опять сбежит, раз уж это пришло ей в голову. И тогда… Ты не представляешь, каково…

Он бормотал, перескакивая с мысли на мысль, и мне стало его жаль, я хотел взять отца за руку, обнять его, сказать, что вдвоем мы сумеем проследить за Дженнифер, никуда она не убежит, а в лечебнице Шеффилда погибнет от тоски…

Не пришлось. Отец взял себя в руки, передо мной опять стоял человек, не сомневавшийся в своих решениях и всегда знавший, чего хочет.

– Завтра рано утром, – жестко сказал он, – ты отвезешь Дженни в «Корни».

– Но я должен съездить в Блумфилд, – пробормотал я, понимая, что мне не отвертеться.

– Оттуда и поедешь, – заключил отец и пошел к двери. На пороге остановился, посмотрел мне в глаза и сказал тихо, так, что я его еле расслышал:

– Когда Дженни будет в безопасности у Шеффилда, ты не сможешь причинить ей вреда, я ясно выражаюсь?

Он вышел и захлопнул дверь.