Андрей Посняков - Отряд

• Название: Отряд
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Издательский дом «Ленинград»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906017-36-9

Смутные времена настали на Руси. На царском троне – Борис Годунов. Свирепствует голод, а богатые купцы прячут хлеб, чтобы продать его за границей. Обоз с зерном, покинув Москву, направляется в шведские земли.

Иванко, служилый человек из Разбойного приказа, решает остановить купцов и наказать по заслугам нарушителей государевой воли. Однако дело принимает неожиданный оборот, и герой оказывается втянут в весьма запутанную историю. Судьба сводит его с лихим кулачным бойцом Прошкой, бойким отроком Митрием да красавицей Василисой. А встретиться им предстоит и с лихими разбойниками, и со шведскими шпионами, и с подозрительными кладоискателями…

---

Московский гость и сам пришел к тому же выводу, поскольку, простившись с таможенником, злобно сплюнул на землю и, задумчиво наморщив широкий лоб, зашагал к своему обозу. Тут-то, по пути, его и перехватил Митрий, поклонился:

- Здрав будь, гость московский.

- О! - удивился купец. - А ты кто такой? Чего тебе от меня надо?

Он пристально осмотрел отрока с головы до ног. Собственно, нечего было особо рассматривать: узкие полотняные штаны, кожаные поршни с ремнями, серенькая сермяжная рубаха, подпоясанная простым кушачком, а поверх нее - короткая суконная куртка, какие носили жители приморских городов: лоцманы, шкиперы, матросы. Удобная вещь, собственно, Митрия в таком наряде сочли бы за своего и в Новгороде, и в Орешке, и в Копорье, и даже где-нибудь в Гамбурге или Любеке, не говоря уже о Стокгольме, - везде. Везде, но только не в Москве и вообще не в центральных областях Российского царства.

- Я Димитрий, Иванов сын, - быстро соврал отрок. - Успенский служитель - добираюсь по делам в Спасский погост. Это в Шугозерье, вам по пути.

- Кто это тебе сказал, что нам по пути? - презрительно хохотнул купец.

- Но… Но вы же едете в Архангельск?

- Кто тебе сказал, что в Архангельск?

- Да… говорят… - Митрий уже понял, что вряд ли у него здесь хоть что-нибудь получится с этим подозрительным московитом. - Я бы мог быть вам проводником… гм… на первое время.

- У нас есть проводник, - глухо бросил торговец. - И мы не едем в Архангельск. Да и вообще, а ну-ка, пошел отсюда, иначе велю прогнать тебя палками. Пошел, кому говорю!

- Да ухожу, ухожу, не больно-то и надо, - усмехнувшись с ничуть не меньшим презрением, нежели сам купец, Митрий пожал плечами и повернулся к торговцу спиной.

- Ишь, нацепил на себя поганую одежку, христопродавец! - зло бросил ему вслед московит.

Митрий немедленно обернулся - все ж таки обидели:

- От христопродавца слышу!

Купец взбеленился, подбежал к обозникам, заорал:

- А ну, догоните-ка его, ребята, да как следует угостите палками!

Обозные мужики поспешили выполнить приказание… Однако Митрия уже простыл и след. Станет он их дожидаться, как же! Ну, надо же - обозвать удобную свейскую куртку поганой одежкой! Только московит такое и может ляпнуть. Вообще Митрий слыхал еще от отца Филофея, что многие московиты - и вовсе не только знатные - считают себя людьми особенными, истинно правильными, а вот всех остальных, особенно иностранцев, - погаными. Говорят, даже после встречи с каким-нибудь аглицким или немецким гостем тщательно моют руки, а потом отмаливают грех в церкви. А ну, как и тихвинцы б так? Церквей бы не хватило! Да, конечно, средь иноземцев всякого люда хватает - есть и мерзавцы, а есть и совсем хорошие люди, вроде Карлы Иваныча. Впрочем, как и среди русских.

- Эй, Митька, погодь! Да подожди, говорю, Умник.

Митрий остановился, дожидаясь подбегавшего к нему смешного лопоухого парня чуть постарше себя, одетого в длинный щегольской кафтан и лапти, Онисима Жилу. Дождавшись, приветствовал:

- Здоров будь, Онисим. Чего бежишь?

- Дело к тебе важное есть, - уклончиво отвечал тот. - На деньгу!

- Еще бы сказал - на копейку! - усмехнулся Митрий. - Откуда у меня столько?

- Ну, как знаешь… - Лениво махнув рукой, Онисим повернулся, якобы захотел уйти.

- Не хочешь, не говори, не больно-то надо. - Митрий хорошо знал Жилу и выстраивал беседу вполне уверенно. - Серебрях-то - копеек да денег - у меня, конечно, нет, но вот медная мортка, пожалуй, для тебя и найдется.

- Фи, мортка! - скривил тонкие губы Онисим. - Ну, хотя бы «полпирога»? Ну, «полполпирога», а?

- Гм… Ну, так и быть! - Митрий порылся в подоле куртки, нащупывая пальцами мелкие медные монетки с непонятными, давно истершимися знаками. Размером с ноготь большого пальца - «полпирога», с ноготь среднего - «полполпирога», с ноготь мизинца - мортка.

- На, держи, Жилище! - Пара мелких медях - морток - перекочевала в потную ладонь Онисима.

- Ну вот, другое дело, - довольно осклабился тот. - А говорил - нету. Ну, слушай теперь. Постоялый двор на Большом посаде знаешь? Ну, где свеи да прочие немцы обычно живут?

- Знаю. А что?

- Там приехал один черт, приказчик из Стекольны!

- Из Стекольны?!

- Во-во! Так он сказал хозяину, что один свей оставил кое-что для некоего отрока Димитрия, введенского бобыля.

Митрий озадаченно почесал затылок:

- Говоришь, приказчик… А как его зовут?

- Вроде Якоб. Да-да, точно Якоб. Длинный такой, носатый. Да там найдешь, а мне некогда - дела.

Махнув рукой, Онисим Жила исчез в торговой толпе, радостно зажимая в ладони мелкие медные монетки. Не только на полпирога, но и на квас вполне хватит! И на сбитень, и на огурец, и на то, чтобы заплатить за грешные утехи Гунявой Мульке, жительнице одной веселой избенки, что тайно содержала бабка Свекачиха в недалекой от большого посада деревеньке Стретилово.

Отыскав у паперти Василиску, Митрий без слов схватил ее за руку и потащил за собой.

- Куда мы?

- Недалеко. Есть тут один постоялый двор. Там и перекусим.

- Так ты договорился с кем-нибудь?

- Подожди, потом.

- То есть, как это - потом?

Не отвечая, отрок свернул на утопавшую в ивняке и ольховых зарослях Береговую улицу и так же молча вошел в широкие ворота одного из многочисленных постоялых дворов.

- Что угодно? - Митрий и Василиска едва вошли в гостевую горницу, как к ним тут же с порога подскочил служка - рыжий разбитной парень.

- Угодно видеть некоего господина Якоба, - негромко пояснил отрок. - Приказчика, недавно прибывшего из Стокгольма.

Название шведской столицы отрок выговорил правильно, на шведский манер.

- Да, есть такой, - служка кивнул. - Идем, провожу. Тебя и твою деву. Скажу честно, - он доверительно понизил голос, - на Москве бы очень косо смотрели, если б дева пошла - даже и с кем-то - на постоялый двор, да еще к мужчине, да еще к иноземцу! Ужас!

Митрий усмехнулся:

- Так у нас, чай, не Москва.

- И слава Богу! - Приказчик вполне серьезно перекрестился на образ, висевший в дальнем углу длинной гостевой залы. - Я сам год как из Москвы.

- Ах, вон что… - сочувственно кивнул отрок. - Как там?

- Голодно… - рыжий вздохнул. - Ну да ничего, столица еще и не то терпела! Выдюжит и на этот раз.

- Дай-то Бог.

При других обстоятельствах Митрий, конечно же, поболтал бы со служкой, просто так, из чистого любопытства, и про Москву бы побольше выспросил, и про Кремль, и про царя Бориса Федоровича. Поболтал бы, да вот только сейчас был не тот случай - следовало спешить.

- Пришли. - Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, служка постучал в горницу. - Господин Якоб! Эй, господине…

Дверь тут же отворилась, явив за собой длинное, вытянутое лицо шведского приказчика, обрамленное светлыми волнистыми волосами. Нос был породистый, орлиный, больше бы подошедший какому-нибудь дворянину-авантюристу, благородному разбойнику или пирату, но уж никак не мирному помощнику негоцианта.

- Вы кто такие? - Приказчик очень хорошо говорил по-русски, лишь изредка смягчая согласные звуки.

- Добрый день, гере Якоб, - склонив голову, по-шведски (научил-таки Карла Иваныч) поздоровался Митрий. - Я по поводу некоей вещи, оставленной…

- А, ты Дмитрий?! - обрадовался приказчик. - Прошу в комнату… И вашу спутницу - тоже.

Тщательно прикрыв за собой дверь, гере Якоб уселся за стол и, вытащив из-за пазухи какой-то свиток, принялся внимательно разглядывать гостя.

- Итак, господин Дмитрий, - заглядывая в свиток, промолвил он. - Лет четырнадцати, роста среднего, худощавого телосложения, кожа чуть смуглая, лицо овальное, чистое, волосы темно-русые, немного вьющиеся, нос прямой, глаза большие, серые… На левой руке - родинка у большого пальца… Ага, вижу, вот она. Ну, тогда, пожалуй, все. Что ж, в качестве части наследства господин Нильсен завещал вам одну из своих книг… Да-да, в качестве части наследства. Что вы так смотрите? Гере Карл Йоганн Нильсен, к сожалению, не так давно умер, оставив меня своим душеприказчиком.

- Умер? - с удивлением воскликнул Митрий. - Карла Иваныч умер? Жаль… Он был хороший, очень хороший человек. Хороший и добрый.

- Вот эта вещь. - Приказчик положил на стол книгу.

- Франсуа Рабле, - шепотом прочитал отрок. - «Героические деяния и речения доброго Пантагрюэля».

Глава 3. Прохор

Юноши, наравне с подростками, сходятся обычно по праздничным дням… и вступают в рукопашный бой, начинают они борьбу кулаками, а вскоре без разбору и с великой яростью бьют ногами…

Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах

Апрель-май 1603 г. Тихвинский посад

Нет, не оказалось на торгу подходящего уклада, даже криц - и тех не было. Пронька-молотобоец все глаза проглядел, да так ничего и не высмотрел. Может, поздновато пришел? Колокола на Преображенской церкви уж к обедне звонили. Да, верно, что поздно. Ух и ругаться будет хозяин, Платон Акимыч, и рука у него тяжелая - здоров, чертов сын!