Лаура Рестрепо - Ангел из Галилеи

• Название: Ангел из Галилеи
• Автор: Лаура Рестрепо
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-32286-0

В одном из отдаленных районов колумбийской столицы под библейским названием Галилея вдруг объявился ангел. Самый настоящий ангел. И не когда-то давно, а в наши дни. Как и положено, он был несказанно красив, нес на себе печать тайны и творил чудеса. Толпы паломников спешили в Галилею, мечтая увидеть ангела и рассказать ему о своих бедах. Туда же посылают и журналистку из популярного глянцевого журнала, чтобы она сделала репортаж обо всех этих сенсационных событиях. Она соглашается с большой неохотой, словно предчувствуя, что судьба ее отныне круто переменится.

Лаура Рестрепо — колумбийская писательница, журналистка, ее романы удостоены ряда престижных премий и переведены на многие языки.

---

Мы вдвоем как ненормальные вылетели из приюта и начали кружить по окрестным улицам, спрашивая в каждой закусочной, на каждой парковке, в автосервисах, в будках мгновенной фотографии и в захудалых пансионах. Мы искали его, рискуя собственной шкурой, в мрачных притонах на улице Картучо; каждый раз, натыкаясь на человека, валяющегося на тротуаре в куче тряпья, мы проверяли, не он ли это. Мое горе было велико, но оно представлялось мне несопоставимым с горем Ары: ведь она искала его семнадцать лет, по много раз проходя по тем же самым улицам, погруженная в гораздо большую тоску, но ее влекла вперед надежда, хоть и все более слабая.

Мы сильно нервничали, и я вдруг начала неостановимо и бессвязно болтать, то и дело повторяя, что этот день был несчастливым для меня.

— Едва поднявшись, — рассказала я Офелии, — я пошла насыпать корма канарейке Гарри и, представь себе, обнаружила ее мертвой.

— Мертвой?

— Мертвой. Лежит в клетке лапками кверху, уже совсем окоченела. Гарри подумает, что я ее не кормила или, наоборот, перекармливала. Какой стыд!

— Купи другую и подмени, он и не догадается.

— Думаешь?

— Все канарейки одинаковы. Кроме того, не беспокойся, ведь на самом деле это хорошая примета. Брось птичку в канализацию и забудь об этом, ведь ничто не может так сильно отпугивать удачу, чем запертая в клетке канарейка.

Мой ангел испарился, не оставив и следа. Жадный город поглотил его, завернул в свое грязное покрывало, и мы уже не знали, что еще сделать, чтобы вернуть ангела. Сколько шансов выжить есть у ангела Божьего в чудовищной Боготе, где на каждом углу навалены кучи мусора, а на пустырях можно обнаружить трупы неизвестных. Один из десяти, возможно, или один из ста.

Около пяти вечера, когда мы уже были на грани отчаяния, мне пришло в голову последнее средство: привезти в центр всех жителей Нижнего квартала, чтобы они искали ангела, прочесывая улицу за улицей, организовать бригады и координировать их действия из главного штаба, которым станет приют. Двести-триста человек, возможно, сделают то, что не удалось нам двоим.

Офелии эта идея показалась абсурдной.

— Это немыслимый труд, — сказала она. — Как строительство пирамид.

Но так как она не предложила в ответ ничего другого, мы вернулись в приют, чтобы встретиться с Арой и выложить ей мой план чрезвычайных действий. Мы уже подъезжали, когда в пятидесяти метрах от нас мои глаза ухватили то, что нельзя было ни с чем спутать, во всем мире мог существовать лишь в единственном экземпляре такой синий бархатный плащ, он двигался в нашу сторону, развеваясь на плечах своей хозяйки.

— Сеньорита Мона! — закричала Марухита де Пелаэс. — Благословен Господь!

— Что случилось?

Марухита де Пелаэс добралась до нас, но не могла говорить, запыхавшись от бега.

— Да говорите же, что случилось!

— Нынче утром ангел пришел в квартал — и за ним толпа народу!

— Ангел? Наш ангел? Он целым и невредимым добрался до квартала? Как? Когда?

— Этим утром, сеньорита, около одиннадцати. Он пришел… такой божественный… это было похоже на явление, и он был не один, а среди множества людей, которые следовали за ним по пятам, они шли, славя его и восхваляя.

— Ты хочешь сказать, что он дошел пешком от приюта до Галилеи?

— Кажется, так, сеньорита Мона, и как рассказывают те, кто был с ним, он пересек все кварталы, расположенные на горе, и поднялся на самый верх, увлекая за собой своих почитателей.

— Не может быть!

— Именно так, сеньорита, все и случилось, как вы слышите. Иногда он шел пешком, а иногда позволял им взять себя на плечи, некоторые кричали: «Слава ангелу Божьему!» — и другие отвечали: «Слава!» А он выглядел очень довольным среди всеобщего внимания, как будто знал, что все это торжество в его честь. Но так как с ним не пришли ни сеньорита Мона, ни сеньорита Офелия и так как у сеньоры Ары была с ними назначена встреча, она послала меня предупредить вас, что ангел уже там, на случай, если вы не знаете и волнуетесь.

Я обняла Офелию, а потом и Марухиту, одновременно ощущая себя счастливой от этой новости и огорченной из-за моего ангела, который доставил мне столько тревог, и вновь обняла Офелию, повторяя ей:

— Ты видела? Разве я тебе не говорила? Ты разве не видишь, что каждый раз, когда он убегает, он возвращается к себе домой?

Я быстро затащила Марухиту в джип.

— Мы едем в Галилею, — объявила я. — Офелия, ты с нами?

— Едем. Только подождите секунду, я предупрежу в приюте, чтобы они прекратили поиски.

Вопреки ожиданиям, мы нашли Галилею безлюдной — настолько пустым может показаться лишь место, еще недавно кишевшее народом. Кругом царила напряженная тишина, фальшивая, словно слой краски второпях наложили на недавний гвалт. Мы объезжали улицу за улицей, безуспешно разыскивая исчезнувшие толпы.

— Здесь произошло что-то очень странное, — говорили мы друг другу.

Мы увидели группу полицейских при оружии, патрулировавших улицы, и выглядели они настороженно, словно боялись в любой момент получить удар камнем в затылок. Дорогу нам быстрой тенью перебежал юноша, обхвативший голову руками, лицо его было залито кровью.

— Случилось нечто ужасное…

Футбольное поле, заваленное камнями, разбитыми бутылками и непарными ботинками, было центром опустошенного квартала и напоминало покинутое поле проигранного боя.

— Они были здесь, — сказала Марухита де Пелаэс и потерла глаза, чтобы убедиться, что они не обманывают ее. — Богом клянусь, что я оставила их здесь, ангела и всех людей…

Мы увидели других полицейских, которые осторожно пересекали поле, словно боясь наделать шуму своими ботинками.

— Клянусь, я оставила их здесь, и их было много…

А у меня эта пустынная Галилея вызвала в памяти день моего прибытия, но только сейчас все выглядело куда хуже, потому что не было даже дождя, а только тишина, и легкая дымка, и эти напуганные полицейские, присутствие которых делало квартал еще более призрачным.

Сержант с усиками остановил нас, чтобы проверить документы.

— Уберите это отсюда, — приказал он.

— Вы имеете в виду мой джип? — спросила я.

— Именно так. Его не должно быть на улице. Вы не слышали, что будет объявлен комендантский час?

— Нет, не слышала. Я вообще не знаю, что случилось. Пожалуйста, скажите, что тут произошло?

— Нарушение общественного порядка. Поворачивайте, поворачивайте, я уже сказал вам, что машины здесь быть не должно.

— Всего минуточку, прошу вас. Эта сеньора живет здесь, в этом квартале, и мы привезли ее домой.

— Пусть идет дальше пешком, а вы поворачивайте.

— Дело в том, что она больна. Вы не видите, что она очень больна?

Сержант наклонился, чтобы оглядеть Марухиту де Плаэс, а она, сидя на заднем сиденье, изо всех сил изображала из себя умирающую.

— Хорошо, отвезите ее и немедленно убирайтесь.

— Так во сколько начинается комендантский час?

— Ровно в семь.

— Сейчас только пятнадцать минут седьмого, у меня есть еще законных сорок пять минут.

Я подъехала на джипе максимально близко к Нижнему кварталу и припарковала его в тупичке. Мы с Офелией решили, что поднимемся пешком к дому Ары, а Марухита тем временем останется в машине, охраняя ее на случай, если опять начнутся беспорядки, я бы не хотела вернуть ее Гарри обгоревшей или с граффити «Родина или смерть», «нупалом»[26], «Ополчение Боливара» или что-то еще в том же духе. Покалеченная машина и мертвая канарейка — слишком большая кара для Гарри, который ни в чем не был виноват.

Дверь одного из домов приоткрылась, и какая-то тетка высунула голову, обнюхивая воздух, словно мышка, которая хочет удостовериться в отсутствии кота. Она поглядела на джип, узнала Марухиту де Пелаэс и подошла к ней, закутавшись в шаль с заговорщическим видом.

— Что ты делаешь на улице, милая? — торопливо спросила она, широко раскрыв глаза. — Лучше тебе идти к себе домой, здесь очень скверно.

— Мы идем к Аре, — ответила ей Марухита.

— Не ходите туда, там никого нет. Все убежали на гору.

— Что здесь произошло? — вмешалась я, но сеньора меня не услышала, она уже кинулась прятаться за своей дверью.

— Пойдем, — сказала Офелия. — Нам тут нечего делать. Вернемся в город.

— Пока нет, — возразила я, полная решимости любой ценой добраться до розового дома, потому что была уверена, что смогу найти там моего ангела. Я знала, что беспорядки в квартале происходили из-за него, и собиралась забрать ангела к себе, хотя бы на какое-то время, пока пройдет опасность.

— Не делай этого, — посоветовала мне Офелия. — Ситуация здесь не наладится за несколько дней, а что будет с тобой, когда развеется наваждение?

С болезненной откровенностью я ответила, что это не временное наваждение, а любовь на всю жизнь, но, по мере того как мы поднимались по склону Нижнего квартала, покинутого даже собаками, где не осталось ни одного целого стекла, я чувствовала, что меня все больше пригибает к земле, словно я тащу на спине гигантский мешок. «Это меня угнетает непомерный груз моей странной любви, — призналась я сама себе, — и не знаю, сколько еще я буду в состоянии нести его».