Джин Вебстер - Длинноногий папочка

• Название: Длинноногий папочка
• Автор: Джин Вебстер
• Издательство: Довгань
• Жанр: Детская проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7888-0098-6

«Длинноногий папочка» стал настоящим бестселлером. На его основе писались сценарии, ставились пьесы, делались экранизации. Так, в 1919 году было снято по мотивам романа немое кино с Мэри Пикфорд в главной роли, в 1930 году — первое звуковое кино с Дженет Гейнор.

Сегодня «Длинноногий папочка» считается классикой зарубежной детской литературы.

С рисунками автора и сценами из пьесы.

---

Я очень благодарна вам за ваши семь подарков. Я воображаю, будто они прибыли в коробке от моей семьи, живущей в Калифорнии. Часы — от отца, плед — от матери, грелка — от бабушки (она всегда беспокоится, как бы я не простудилась в этом климате), а желтая бумага — от младшего брата, Гарри. Моя сестра Изабелла подарила мне шелковые чулки, а тетя Сьюзен — стихи Мэтью Арнольда; дядя Гарри (маленький Гарри назван в его честь) подарил мне словарь. Он хотел послать шоколад, но я настояла на синонимах. Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы играть роль целой семьи?

А теперь я расскажу вам о моих каникулах, или вы интересуетесь только моей учебой как таковой? Надеюсь, вы оценили деликатный оттенок этого «как таковой»? Это последнее добавление к моему лексикону.

Девушку из Техаса зовут Леонора Фентон (почти так же смешно, как Джеруша, правда?). Она мне нравится, но не так, как Салли Макбрайд; я никогда никого не буду так любить, как Салли, за исключением вас, конечно. Вас я должна любить больше всех на свете, потому что вы — вся моя семья, представленная в одном лице. Леонора, я и еще две второкурсницы (все мы одеты в короткие юбки, вязаные жакеты и шапочки и вооружены палками) много гуляли в каждый пригожий день и обследовали все окрестности. Один раз мы забрели в город — за четыре мили — и остановились в ресторане, где обычно обедают девушки из колледжа. Вареный омар (35 центов), а на сладкое гречневые пирожки с сиропом из кленового сахара (15 центов). Питательно и дешево. Это было так весело! Особенно для меня, потому что все это так не похоже на приют. Каждый раз, когда я ухожу из колледжа, я чувствую себя настоящим беглым каторжником. Не успев подумать, я чуть не выпалила им все, что когда-то пережила и что чувствовала теперь. Кот почти выпрыгнул из мешка[10], но я сцапала его за хвост и сунула обратно. Ужасно трудно для меня не рассказывать всего, что я знаю. Я очень открыта по натуре; если бы не было вас, перед которым я могу изливаться, я бы, наверное, лопнула.

В пятницу у нас было состязание по изготовлению паточных леденцов. Его устроила фергюссенская экономка для оставшихся на каникулы. Всего нас было двадцать две; тут были представительницы всех четырех курсов в дружеском единении. Кухня там огромная, по стенам рядами висят медные кастрюли и чайники, начиная от самых маленьких и кончая большими котлами. В Фергюссене живут 400 девушек. Повар в белом колпаке и фартуке принес еще 22 белых колпака и фартука — откуда у него столько? — и мы все превратились в поварят.

Было очень весело, хотя мне случалось видеть лучшие леденцы. Когда все было кончено, и вся кухня, дверные ручки и сами мы стали совершенно липкими, мы устроили шествие. Оставаясь в колпаках и фартуках и держа в руках ложки и сковородки, мы промаршировали по пустым коридорам до учительской, где с полдюжины профессоров и преподавателей сидели за мирной беседой. Мы пропели им серенаду и предложили угощение. Они приняли нас вежливо, но недоверчиво. Мы ушли, оставив их сосущими паточные леденцы, липкими и безмолвными.

Не кажется ли вам, что мне следует стать художницей, а не писательницей?

Каникулы заканчиваются через два дня и я очень рада, что снова увижу девочек. Сейчас в моей башне я чувствую себя немножко одинокой: когда в здании, построенном для четырехсот, живут всего девять человек, им приходится здорово скучать.

Как видите, Папочка, мое образование успешно продвигается вперед!

Одиннадцать страниц — бедный Папочка, вы, наверное, очень устали! Я предполагала, что это будет маленькое благодарственное письмо. Но стоит мне только начать, я никак не могу остановиться.

До свидания, и спасибо за то, что вы думаете обо мне — я была бы совершенно счастлива, если бы не одно маленькое грозное облачко на горизонте: экзамены начнутся в феврале.

Любящая вас

Джуди.

P.S. Может быть, неприлично писать «любящая»? Если так, простите, пожалуйста. Но надо же мне кого-нибудь любить, а выбирать я могу только вас или миссис Липпет; так что видите, Папочка, дорогой, вам уж придется примириться с этим — ее я любить никак не могу.

* * *

Накануне

ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

Вы бы видели, как весь колледж учится! Мы уже забыли, что у нас были каникулы. За последние четыре дня я выучила пятьдесят семь неправильных глаголов — надеюсь, что они останутся в голове и после экзаменов.

Некоторые девушки продают свои учебники по окончании курса, но я свои сохраню. После, когда я закончу колледж, все мои знания будут стоять выстроенными в ряд на полке в книжном шкафу, и когда мне нужно будет их применить, я смогу это сделать без всяких затруднений. Так гораздо легче и удобнее, чем пытаться удержать все в голове.

Джулия Пендльтон как-то вечером явилась ко мне с визитом и задержалась на целый час. Она завела разговор на свою излюбленную тему «о семье», и мне никак не удавалось переключить ее на другое. Ей хотелось узнать девичью фамилию моей матери — вы когда-нибудь слышали, чтобы такой вопрос задавали подкидышу из приюта? У меня не хватило храбрости сказать «я не знаю», и я, несчастная, бухнула первую пришедшую на ум фамилию — Монтгомери. Тогда она захотела узнать, принадлежу ли я к тем Монтгомери, которые из Массачусетса, или к тем, которые из Вирджинии.

Ее мать — урожденная Рутерфорд и происходит, если послушать Джулию, из очень старинного рода (чуть ли не из Ноева ковчега), и через брачные связи находится в родстве с Генрихом VIII, а предки отца, по ее словам, появились на свет раньше Адама. А на самых верхних ветвях ее фамильного древа находятся представительницы высшей породы обезьян с прекрасными шелковистыми волосами и чрезвычайно длинными хвостами.

Собиралась написать вам милое, веселое и содержательное письмо, но очень хочется спать и потом — я в таком страхе накануне экзаменов. Судьба первокурсницы — не из завидных.

Ваша накануне экзамена

Джуди Аббот.

* * *

Воскресенье

МИЛЫЙ, ДОРОГОЙ, ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

У меня для вас самые ужасные, ужасные, ужасные новости, но я не хочу начинать с них. Сначала я попытаюсь привести вас в хорошее расположение духа.

Джеруша Аббот начала свою писательскую карьеру. Стихотворение, озаглавленное «Из моей Башни», появится в февральском номере «Ежемесячника» на первой странице, что является большой честью для первокурсницы. Моя преподавательница английского остановила меня вчера вечером, когда я возвращалась из часовни, и сказала, что это прелестная вещица, только в шестой строке слишком много стоп. Я пришлю вам мое произведение, если оно вас интересует.

Дайте подумать, есть ли еще что-нибудь приятное. Ах, да! Я учусь кататься на коньках и уже могу скользить без всякой помощи. Я научилась также спускаться по канату с потолка в гимнастическом зале и умею прыгать через планку на высоте трех футов и шести дюймов — надеюсь вскоре взять высоту в четыре фута.

Сегодня утром епископ Алабамский прочел нам весьма поучительную проповедь на тему: «Не судите да не судимы будете». Речь шла о том, чтобы смотреть сквозь пальцы на ошибки других и не обескураживать людей резкими суждениями. Жаль, что вы не могли слышать этого!

Сегодня солнечный, очень ясный зимний день, сосульки свешиваются с пушистых сосен, и весь мир, кроме меня, сгибается под тяжестью снега, а я сгибаюсь под тяжестью горя.

Ну, теперь о новостях — крепись, Джуди! — ты должна сказать.

У вас действительно хорошее настроение? Так вот. Я провалилась на экзаменах по математике и латыни. Сейчас я усиленно занимаюсь этими предметами и в следующем месяце буду пересдавать. Мне очень жаль, если вы разочарованы: в противном случае мне было бы наплевать, потому что я узнала так много вещей, не указанных в программе. Я прочитала целый пуд стихотворений, семнадцать романов — действительно необходимых, таких, как «Ярмарка тщеславия», «Ричард Феверель» и «Алиса в стране чудес», а также «Очерки» Эмерсона и «Жизнь Скотта» Локкарта, и первый том «Римской империи» Гиббона, и половину «Жизни» Бенвенуто Челлини. Правда, он забавный человек. Он имел привычку, прогуливаясь перед завтраком, рассмешить едва не до смерти случайного прохожего. Итак, вы видите, Папочка, я гораздо умнее, чем была бы, если бы сидела над одной латынью. Простите ли вы меня на этот раз, если я обещаю вам никогда больше не проваливаться?

Ваша во власянице и посыпающая голову пеплом

Джуди.

* * *

ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

Это внеочередное письмо в середине месяца, потому что сегодня вечером я чувствую себя очень одинокой. У нас ужасная буря, и снег лупит в мою башню. Все лампы в колледже уже погашены, но я пила черный кофе и не могу заснуть.