Ксения Васильева - Любовник из провинции. Наваждение

• Название: Любовник из провинции. Наваждение
• Автор: Ксения Васильева
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055500-0

В юности часто кажется, что вот ты и нашла того, единственного и неповторимого. И будущая жизнь видится сплошным праздником и сказкой, главное, чтобы любимый был рядом. И тебя не интересует ни твоя собственная жизнь, ни друзья, ни карьера. Так произошло и с Нэлей. Несмотря на внешний глянец - муж-дипломат, очаровательные дети, дом - полная чаша, она одинока. И, оказывается, что тебе уже не 20, и главным, до навязчивости, становится вопрос - а можно ли хотя бы что-то изменить?

---

... Мне кажется, что я уже не смогу скользить по жизни как лис,

кривляться как обезьяна, рыскать как серый волчара... У меня исчезает жажда славы, я перестаю быть авантюристом и мне скоро захочется, чтобы я умер не от пули, а от, к примеру, грыжи, в своей постели, на глубокой старости лет, окруженный детьми, простившими меня, и - ничего не знающими внуками...

В.В. разобрался со своей сигарой, взглянул на Митю.

И натолкнулся на тусклый потухший взгляд смертельно уставшего человека.

В.В. испугался и пронзительный звон тревоги наполнил его голову.

- Что с вами, Митя? - Спросил он совсем неофициально, как заботливый отец, - вам плохо?

Митя встрепенулся, собрал все свои силы и обаяние и сказал: что вы, В.В.! Никогда! Я подумал о том, что вначале мне будет грустновато...

И Митя улыбнулся своей обезоруживающей мальчишеской улыбкой, которая сделала его лицо прежним, митиным, - тех давних уже лет.

У В.В. отлегло от сердца, но он все же сказал: конечно, я понимаю, ходить сейчас в присутствие ужасно, неинтересно, скучно. Поболейте. Чуть-чуть. Гриппом... Посидите дома со своей очаровательной Нэлечкой.

В.В. даже в лице изменился, - так он досадовал на этого упорного Г.Г., который и слышать не хотел никаких возражений: пусть еще посидит, прошипел - прошелестел он и никто ему не посмел возразить.

В.В. снова посмотрел на Митю. Тот сидел, глядя куда-то то ли вдаль, то ли вглубь, и неясная улыбка освещала его лицо.

И В.В. успокоенно подумал: во время. Не поздно. В самый раз. Митя стал мужчиной.

А Митя, хлипкий на вид, но никогда не болевший, и в самом деле заболевал. И не понимал - чем. Вдруг, среди дня на него наползала, наваливалась тоска. Она давила и жала, голова становилась пустой и гулкой. Поиздевавшись, тоска убиралась и сменяя ее, влетала тревога со своими бубнами, танцами, тряской. И тогда из глуби выныривало то словечко: ПОЗДНО.

И Митя не знал, что делать.

Он пил какие-то патентованные средства, транквилизаторы, - потихоньку от Нэли, чтобы она зря не волновалась. Они на корот

кое время помогали, но потом все приходило в той же последовательности.

Он боролся.

Всеми возможными средствами, уже сам, без лекарств. Стал болтливым и шутником. Потому что, когда он говорил, ТЕ притихали... Но не будешь же все время нести чушь, - вон и Нэля стала посматривать на него с боязливым интересом.

Тоска и тревога, побесившись и разрушив его устоявшийся было мир, как налетали внезапно, так внезапно и исчезали, а он оставался, опустошенный, мокрый от пота, без сил и мыслей. Но все равно группировался для следующего их удара, - сжимался, гнал этих гостий внутренним с ними пренебрежительным монологом, уверяя, что силен и ему нечего и некого бояться. Боялся он только

воспоминаний...

Митя похудел и стал похож на себя прежнего, только глаза его выдавали: странно опустошенные, как бы покрытые пеленой тягучей тоски.

Он заказал себе притемненные очки и стал ходить в очках. Так было легче.

Нэля переполошилась: что с тобой? Ты, что? Слепнешь?

- Да нет, - смеялся он, - интересничаю. Применяюсь к новой обстановке. Как тут говорят - меняю имидж.

Нэля успокоилась, а В.В., увидев его в очках, одобрительно отметил: очень верно. Вам идут очки.

Так шли дни, недели, месяцы, - в постоянной тревоге и борьбе. И когда однажды Митя, встав утром, подумал, что больше не выдер

жит, - совершит что-то безумное, понял, что ИХ нет. Они, - и

черная тоска, и сумасшедшая тревога, - ушли и кажется, навсегда.

Он победил их.

А днем позвонил В.В. и сообщил, что из Москвы прилетает "важная птица" и Митя во второй половине дня завтра должен придти на прием к той "птице".

До этого может заниматься, чем хочет, - хоть бежать на свидание, засмеялся В.В. и уже серьезно добавил: отдохните, подумайте, как будете говорить с ним... Удачи. Я буду поблизости, так что - не волнуйтесь, Митя...

Митя вдруг ощутил силу и радость. Все закончилось. Заканчивался этап его жизни, и тоска и тревога вполне объяснимы и естественны. И ничуть не поздно!

Он почувствовал себя победителем, свободным ото всего и от всех.

Нэля была уже значительно беременна и очень тяжело на этот раз носила, - это говорило о том, что будет девочка.

О дочери Митя думал с восторгом.

Счастливый день перемен выпал на буйную сказочную весеннюю погоду.

Небо было голубым как глаза незнакомки, ветерки, ласковые и шаловливые, перелетали с малого листка на листок, - все в мире было гармоничным и прекрасным.

Митя поднялся с настроением поющим и танцующим и только Нэля со своими заботами несколько омрачила его: надо было забрать из холодильника две ее шубы и обязательно купить всяческих химикатов для домашней чистки. Нэля не успевала.

Митя рассчитал, что как раз после этих походов прямиком попадает к "важной птице", где и решится одномоментно поворот в его судьбе. Чтобы мотаться по нэлиным делам, не надо было официоза в одежде, - Митя накинул ветровку и джинсы и отправился.

Когда он вышел, как говорят у нас в России, - за порог, то даже остановился, - так прямо и откровенно било в глаза солнце и воздух казался напоенным ароматами райских садов, хотя это был всего-навсего Нью-Йорк.

Митя решил пройтись, - наверное, - в последний раз!

Защемило сердце, сжалось, нашла какая-то неведомая туча и все померкло вокруг в предчувствии беды. Но он отогнал это ощущение,

- уже умел.

Первым делом он направился в бывшую лавку грека, - того нет, но может племянник напоит кофием и это как-то сгладит грусть.

Лавка была закрыта и унылый краснорожий племянник подметал плитчатый тротуар перед ней. Видимо узнав Митю, племянник поднес руку к старой полисменской фуражке без эмблем, Митя ответил молчаливым поклоном и вдруг почувствовал свою загадочность, раздвоенность и, появившуюся внезапно, рысью настороженную повадку.

Ветровку он скинул и повесил на плечо - жарить стало заметно.

В заднем кармане джинсов ощутил какую-то тяжесть... - оказалось, нож-наваха. Когда он засунул сюда нож?.. Не упомнить.

Однако присутствие навахи возбудило его и взбодрило.

Еще вкрадчивее стала его походка, бледнело и юнело лицо с высокими скулами и раскосыми глазами, трепетали тонкие ноздри, будто предвосхищали добычу. А улицы вели его и кружили, и он отдался их хитросплетениям и тайным замыслам.

Дома становились старее, беднее, вот промелькнуло варьете, где когда-то, - тысячелетие назад! - выступала стриптизерка Анна Шимон...

Дальше пошло незнакомое. Митя шел, не торопясь, - у него была уйма времени до встречи с "птицей"

А Нэля подождет, - он вполне может взять ее шубы завтра.

Из подъезда, зазвенев стекляннометаллической дверью, вышла девочка лет пятнадцати. Та девочка из театра абсурдистов! - ка

кой должна быть его дочь, которую он назовет - вопреки всем недовольным родственным шорохам - Джоан, или на русский манер,- Джанной.

Прошло много лет, а девочка находилась все в том же возрасте

- но это не удивило Митю, - девочка была та самая! Та же курчавая, будто резиновая толстая косичка на спине, то же белое крахмальное платье, шелестящее о смуглые тоненькие ножки.

Она бесстрашно и открыто посмотрела на Митю круглыми черными глазами со стрельчатыми ресницами. На мочках ее ушей топорщились и цвели крахмальные хризантемы, а белые туфли как пленка обливали узкие ступни. Очаровательная крахмальная девочка-цветок с пружинистой косой на прямой узкой спинке. Митина дочь. Джоан.

Митя пошел за ней, непроизвольно улыбаясь, а она изредка оборачивалась и строила смешные гримаски. Они как будто затеяли какую-то игру между собой...

Девочка неожиданно исчезла за углом.

Митя пропустил этот момент.

Он помчался за угол, но там никого не было. Ему стало невыносимо грустно и он поклялся себе, что найдет эту девочку и спросит, как ее зовут. Это имя и станет именем его дочки, решил он.

Эта улица оказалась тупиком. В конце его Митя увидел вывеску

- "БАР" - и ступеньки, ведущие в подвал. Сюда она и зашла!

Митя незамедлительно спустился по битым ступеням и очутился в подвальном кафе, чистом, пустом и обычном, даже обыденном, и

ничуть не загадочном.

За стойкой бара появился высокий худой человек, похожий скорее на пастора, чем на владельца увеселительного заведения.

- Что будет угодно, сэр? - Спросил бармен постно.

Митя заказал яичницу с беконом, - он уже проголодался, шастая по улицам, и портвейна. Хозяин принес все и вблизи совсем не казался таинственным переодевахой, а просто был, видно, унылым неудачником.

Митя поел, выпил портвейна и почувствовал себя великолепно. Он снова подозвал хозяина, заказал еще портвейна и спросил,

не его ли дочка прелестная юная чернушка, забежавшая сюда? Хозяин помрачнел и отрицательно покачал головой: у него нет