Елена Веселая - Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani

• Название: Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani
• Автор: Елена Веселая
• Издательство: АСТ, Астрель, Харвест
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-042147-8

Миллионы девушек во всем мире мечтают о том, с чем Марина сталкивается каждый день: о бриллиантах. Но не спешите завидовать: «лучшие друзья девушек» могут быть опасны. Марина узнает об этом, работая в одном из московских ювелирных магазинов. Ей придется пережить потери, кражи, предательство и разочарование, прежде чем найти свое место в жизни. И новую любовь…

---

— А деньги? Если я что-то продам, что мне делать с этими тысячами?

— Об этом мы поговорим, когда вы что-то продадите. Договорились?

Меня его подчеркнуто деловой тон пугает. Он, видимо, что-то почувствовал. Поэтому не дает мне задуматься:

— Мне нужно, чтобы вы прилетели ко мне в Нью-Йорк, посмотрели всю коллекцию и отобрали то, что вам понравится.

— А если мне понравится все? Вы же не сможете дать мне все, что есть?

— Все — не смогу. Но многое смогу.

Я молчу. Не потому, что нечего сказать, а потому, что в горле застрял комок. Я не знаю, что из всего этого выйдет и выйдет ли что-нибудь. Впервые в жизни чувствую себя осыпанной бриллиантами. Интересное ощущение, между прочим…

Виктор тоже замолкает. Видимо, ждет моей реакции. Я, чувствуя себя невоспитанной грубиянкой, выдавливаю из себя:

— Спасибо!

Не знаю, расслышал ли он — получился какой-то жалкий писк.

Он как-то неопределенно хмыкает и говорит:

— Я на днях улетаю домой. Хотелось бы вас увидеть перед отъездом.

Мое «Да!» он уж наверняка услышал. И не только он, но, наверно, все соседи по дому.

20 апреля, четверг

Майка сообщила страшную весть: Катю взяли на таможне. Она везла большую партию, поэтому отговориться тем, что это ее личные вещи, никак не могла. Ее продержали в душной комнате пять часов, составили протокол, угрожали завести уголовное дело. Катя рыдала, заламывала руки, рассказывала о своей горькой судьбе, похвалялась знакомствами мужа (зачем таможне знать, что муж — бывший?). Как писали в старых сентиментальных книжках, вся ее жизнь прошла в эти часы перед ее глазами. Ничего не помогло.

Реакция Ирины: «Ну и дура! Ничего поручить нельзя! Все завалит!» Павел, надо отдать ему должное, поехал в аэропорт и попытался разрулить ситуацию. Попросту — дал взятку. К счастью, речь не шла о сотнях тысяч, поэтому удалось отделаться выяснением отношений на местном уровне. Протокол порвали. Таможенники и торговцы расстались если не друзьями, то взаимно удовлетворенными товарищами.

Майка почти кричала в трубку:

— Ты бы видела Катю! Черные круги под глазами — постарела сразу лет на десять! Кажется, она за эту ночь поседела. У нее трясутся руки, она все время говорит о том, что уволится, что больше не может выносить этого напряжения. Я думаю, может, мне тоже уволиться? Надоело за гроши терпеть постоянное унижение.

— Майка, ну подумай — что ты будешь делать?

— Устроюсь куда-нибудь. На государственную службу. Они там все уроды — буду облагораживать их общество своим присутствием.

— Да разве ты сможешь жить среди уродов? Представляешь, как они обалдеют и начнут к тебе клеиться? Да ты умрешь от омерзения!

— А я замуж выйду, и мне все будет нипочем.

— За кого?

— За Василия! Ой, ты знаешь, он ведь позвонил! Мы ходили в кино, в «Атриум». Потом ели мороженое. Он такой умный! Мне с ним так интересно!

Мне чуть-чуть неприятно, что он так быстро перестроился. С другой стороны, может, у них действительно получится?

— А почему ты решила, что после одного похода в кино ты выйдешь за него замуж?

— Ну не сразу же. Мы еще куда-нибудь сходим. Но я уже точно знаю — он будет мой. Иначе просто быть не может.

— А как же Валера?

— Ничего. Успокоится. У него таких, как я, будет целая армия — стоит только свистнуть. А я не хочу быть в армии. Василий меня не любит — пока. Но полюбит — я точно знаю! А тебе совсем-совсем не жалко?

Я уверяю ее, что совсем-совсем. Мне не жалко. Мне грустно. Но это пройдет.

— Спасибо тебе. А то я боялась, что ты меня возненавидишь за Василия. Ты прости, что я иногда тебе грублю. Просто мне бывает завидно — ты всегда на своем месте, всегда знаешь, как поступить. Тебя все любят. А на меня все бросаются, как мухи на кусок мяса, но никто не любит по-настоящему. Мне раньше казалось, что важнее всего найти того, кто захочет меня больше всех. Я даже не думала, что когда-нибудь встречу человека, которого полюблю сама. И что это будет так здорово!

Я рада за Майку. Пусть бьется за своего Василия. Мне бы ее уверенность в собственных силах!

Мы встречаемся с Виктором вечером. Я полдня провожу у зеркала — занятие, над которым я еще недавно потешалась. Можно сказать, впервые за долгое время вижу свое лицо во всех деталях. Увы, долгое разглядывание приводит к неутешительному выводу: минусов больше, чем плюсов. Ленкин звонок отвлекает меня от этого полезного занятия. Она быстро выясняет, чем я занята, и, как всегда, выступает как конструктивная добрая фея. Тут же набирает номер знакомого визажиста, уверяет его в том, что это вопрос жизни и смерти, и умоляет приехать ко мне.

Я никогда не встречалась с профессионалами в этой области. Мне казалось, достаточно провести щеточкой по ресницам, чтобы разлепить глаза поутру, мазнуть помадой по губам — и готово. То, что кто-то чужой будет касаться моего лица и рисовать на нем что-то свое, кажется мне неприятным вторжением в мой внутренний мир. Поэтому я встречаю визажиста с опаской. Тем более что Ленка предупредила, что парень работает с нашими ведущими журналами и полгорода увешаны фотографиями его работ размером с дом.

Андрей приезжает с большим чемоданом, деловито раскладывает кисти и краски и окидывает меня взглядом взыскательного художника. Как только я открыла дверь, я поняла, что светловолосый кудрявый парень — мой человек. Он излучает уверенность и доброжелательность. Я ему нравлюсь (или он умело делает вид). Манера общения напоминает Юну Ясину — он смотрит на меня по-доброму, тактично не говорит о недостатках, умело подчеркивает достоинства. Я успокаиваюсь. Через минуту чувствую себя неземной красавицей, хотя он еще даже не коснулся кистью моего лица. Я представляю себе, что этаже кисть гуляла по высоким скулам Жени Володиной или Натальи Водяновой, и даже Нелли Уварову делала красивой. Я закрываю глаза и отдаюсь в руки мастера.

Он касается лица кистью легко, будто крылом бабочки. Что-то говорит по ходу дела. Главное, что я усваиваю, — что он готов научить меня, что нужно делать с моим лицом.

Через полчаса работа сделана. Я боюсь открыть глаза. Боюсь не узнать себя. Но нет. Из зеркала на меня определенно смотрят мои глаза, только невообразимо прекрасные, глубокие, влажные, чувственные. Андрей совершил чудо. Он улыбается — ему приятно видеть мой восторг.

Теперь я знаю — я готова к свиданию.

Усилия Андрея и мои собственные вознаграждены. В глазах Виктора я читаю искреннее восхищение. Я уже забыла, как это приятно — нравиться. Все слова кажутся ярче, мне хочется даже не улыбаться — смеяться во весь голос.

Мы сидим на втором этаже «Пушкина». Я заметила — иностранцев тянет в этот ресторан либо в первый вечер после приезда, либо в последний перед отъездом. Эклектичную здешнюю кухню почему-то считают русской, хотя что ни возьми — борщ с пампушками или каре ягненка — все откуда-то заимствовано. Если не из Франции, то с Украины. В этом, наверно, и есть русский дух. С миру по нитке.

Народу вокруг, к счастью, немного. Основная тусовка происходит внизу. Там бегают официанты с лицами и манерами прошлого века. Говорят, они проходят специальный кастинг или даже фейс-контроль — ни одного из них невозможно себе представить в джинсах и с серьгой в ухе. Мальчики с лицами студентов-разночинцев (как если бы Чернышевский подрабатывал официантом) разговаривают галантерейно-парикмахерским языком, еду называют уменьшительно-ласкательными именами (огурчики, картошечка, водочка) и практически не отходят от стола. Последнее обстоятельство меня лично напрягает — я не хочу, чтобы один из главных разговоров моей жизни слышали посторонние уши. Даже совершенно незнакомые.

Обстановка располагает к ностальгическим настроениям, и я наконец решаюсь спросить Виктора, каким образом он оказался в Америке.

— Все очень просто. Я начинал заниматься бизнесом двадцать лет назад вместе с другом. Нам тогда казалось пределом мечтаний что-то купить, потом продать, заработать денег и жить припеваючи. Вы этого, конечно, помнить не можете, но нравы тогда в бизнесе были довольно дикие. В моего друга стреляли. Он настоял на том, чтобы обзавестись охраной. Он как-то быстро привык не замечать людей, которые сопровождали его повсюду — чуть ли не дома в постель с ним ложились. Его жена вообще проходила сквозь охрану не глядя — использовала приставленных к ней служивых как носильщиков, курьеров, а иногда и как вешалку для пальто. Меня же это страшно раздражало. Не могу я ходить в гости с охраной! Все мои друзья стали от меня шарахаться — кому понравится, что их дом обыскивают перед тем, как запустить дорогого гостя? Я могу сказать, что уехал, чтобы жить нормальной жизнью частного человека, которому ничего не угрожает и который может строить свои отношения с другими людьми, исходя из личной склонности, а не из соображений безопасности.