Джек Лондон - Великий вопрос

• Название: Великий вопрос
• Автор: Джек Лондон
• Издательство: Престиж Бук : Литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-371-00266-2

---

Женщина гребла так же глубоко и сильно, как и мужчина, она помогла направить лодку против течения и причалить к берегу. Спустя минуту она уже стояла на берегу и при помощи веревки вытащила из лодки четверть недавно убитого оленя. Вскоре к ней присоединился мужчина, и они общими усилиями подняли челнок на берег. Их с радостным визгом окружили собаки, и в то время как девушка возилась с собаками, мужчина увидел поднявшуюся с места Карину Сейзер. Он стал протирать глаза, словно не доверяя своему зрению.

— Карина! — воскликнул он очень просто, тотчас же подошел к ней и протянул руку. — Господи, я не верю своим глазам. Может быть, мне все это снится. Как-то раз меня весною ослепил снег, и я на некоторое время потерял зрение. Со мною это бывало несколько раз.

Карина Сейзер побледнела, и сердце ее болезненно сжалось. Она могла ожидать чего угодно, только не холодного тона и просто протянутой руки. Однако она овладела собой и сердечно ответила на рукопожатие.

— Помните, Дэвид… Ведь я часто угрожала вам тем, что вот возьму и приеду к вам.

— Только перед самым-то приездом и не написали ни слова. — Он рассмеялся и взглянул на индианку, которая в эту минуту входила в хижину.

— Я вполне понимаю вас, Дэвид… Очень может быть, что на вашем месте я поступила бы точно так же.

— Прежде всего пойдем и чем-нибудь закусим, — сказал он весело, не обращая внимания на интонацию миссис Сейзер. — Вероятно, вы порядком устали. Какой дорогой вы ехали сюда? Вверх по реке? Значит, вы зимовали в Доусоне? Или, может быть, вы воспользовались последним санным путем? Это ваши? — и он указал на проводников, устроившихся у костра.

После того он открыл дверь и предложил Карине войти в дом.

— В прошлом году я отправился из Сёркла вверх по реке, — продолжал он. — Пришлось идти по льду, и я временно поселился здесь. Я думаю пока что заняться изысканием на Гендерсон-Крик. А если не удастся, пойду вверх по берегу Стюарт.

— А вы, знаете, не очень изменились, — сказала она, стараясь перевести разговор на личные темы.

— Да, я, пожалуй, немного исхудал, но зато у меня окрепли мускулы. Вы это хотели сказать?

Она не ответила, пожала плечами и стала глядеть на девушку, которая развела огонь и при слабом освещении жарила большие куски оленьего мяса.

— Вы долго прожили в Доусоне?

Он обтесывал березовое топорище и задал вопрос, не подняв головы.

— Нет, всего несколько дней, — ответила Карина, все еще следя за индианкой и почти не слушая Пэна. — Вы что спросили? Сколько я прожила в Доусоне? Ах, в Доусоне я прожила месяц и очень была рада, когда уехала. Надо вам сказать, что я не очень-то люблю северян. Они слишком уж несдержанны в своих чувствах.

— В сущности, они по-своему правы, — в том отношении, что отказались от многих условностей. А время для путешествия вы избрали очень хорошее. Вы можете осмотреть все и уехать отсюда еще до появления москитов. Ваше счастье, что вы не имеете представления о том, что за ужасный зверь москит.

— Возможно. Но расскажите мне что-нибудь о себе. Как живете? Что делаете? С кем встречаетесь?

Говоря таким образом и задавая вопросы, она не отрывала взгляда от индианки, возившейся у печки.

В эту минуту Винапи растирала на камне кофе и делала это с упорством, свидетельствующим о нервах столь же первобытных, как и способ растирания. Держа в руках кусок кварца, она раздробила отдельные кофейные зерна.

Дэвид Пэн обратил внимание на пристальный взгляд Карины Сейзер, и легкая улыбка скользнула по его губам.

— Да, здесь раньше был кое-кто, — не спеша ответил он. — Несколько молодцов с Миссури и из Корнуэллса. Они все теперь работают на Эльдорадо.

Миссис Сейзер внимательно посмотрела на девушку.

— Индейцев здесь, кажется, немало, — заметила она.

— Индейцы издавна живут ниже Доусона. Редко-редко кто-нибудь заглянет сюда. Кроме Винапи, здесь никого нет, но и она родом из Койокука.

Вдруг страшная слабость овладела Кариной Сейзер. Ей казалось, что Дэвид Пэн отодвинулся от нее на огромное расстояние, а вся бревенчатая хижина закружилась, как пьяная. Только очутившись за столом, она несколько пришла в себя. Она почти все время молчала, сказала лишь несколько слов о погоде и о стране, а Дэвид пустился в объяснения различий между золотыми россыпями в Верхней и Нижней Стране.

— Вы даже не считаете нужным осведомиться о причине моего приезда сюда, — сказала наконец Карина. — Очевидно, вы и без моих объяснений все знаете…

Они встали из-за стола, и Дэвид снова принялся за свое топорище.

— Вы получили мое письмо?

— Последнее письмо? Думаю, что не получил. Очень может быть, что оно прибудет позже вас и странствует теперь около Берч-Крик. О почте в наших местах лучше не говорить. Это сплошной позор. Ужас — и больше ничего!

— Дэвид, что же с вами такое случилось? Вы деревянный какой-то… — Она заговорила твердо и резко, основываясь на прежних отношениях. — Почему вы не спросите, как я живу? Неужели же вас это совсем не интересует? Знаете, мой муж умер!

— Разве? Как жаль. Когда же это случилось?

— Дэвид! — Она готова была заплакать от огорчения. — Но хоть несколько писем моих вы получили? Вы, правда, не отвечали, но я все же не могу себе представить, чтобы вы совсем не получали моих писем…

— Нет, зачем же? Несколько писем ваших я получил. Вот только не получил последнего письма, в котором вы писали о смерти мужа. Должен признаться, что почти все ваши письма я прочел Винапи вслух, так сказать, в назидание ей: знай, мол, какие такие твои белые сестры. Я склонен думать, что она извлекла из этого немалую пользу. Вы как думаете?

Она сказала, не обращая внимания на резкость Дэвида:

— В последнем письме, в том самом письме, которого вы не получили, я действительно говорила о смерти моего мужа, полковника Сейзера. Это было ровно год назад. В том же самом письме я предлагала вам не приезжать ко мне, так как я намеревалась приехать к вам. Я наконец исполнила то, чем так неоднократно грозила.

— Я, собственно говоря, не знаю, про какие именно угрозы вы говорите.

— Не про угрозы, а про обещания в предыдущих письмах.

— Правда, вы несколько раз писали про свой возможный приезд, но никто из нас не был уверен в этом. Вот почему я лично считаю себя теперь свободным от каких-либо обещаний. Виноват, я помню кой-какие обещания, — вполне возможно, что и вы их помните. Они были даны очень давно…

Он положил топорище на пол и поднял голову.

— Да, это было очень и очень давно, но я удивительно ясно помню все, каждую мелочь. Мы были с вами в саду, — в розовом саду вашей матушки. Все вокруг нас распускалось, цвело, и в нас самих стояла такая же точно весна, как и в природе. Вы помните, я привлек вас к себе в первый раз и поцеловал вас в губы…

— Довольно, Дэвид, не напоминайте… Я помню все не хуже вашего… Боже, как часто и много я плакала, желая хоть как-нибудь загладить все скверное в моем прошлом. Если бы вы только знали, сколько я вынесла за это время!

— Вы дали мне тогда много обещаний — и в последующие, незабвенные дни неоднократно повторяли эти же самые обещания. Каждый взгляд ваш, каждое прикосновение, каждый звук вашего голоса был обещанием… Не знаю, стоит ли говорить дальше. Одним словом, между нами вдруг стал человек, который годился вам в отцы. Ни вы, ни он с этим, однако, не считались. С точки зрения чисто светской это был вполне корректный и достойный полного уважения человек. Простите, я уже кончаю… Он обладал двумя десятками довольно скверных рудников, небольшим участком земли, стоял во главе кой-каких коммерческих предприятий и…

— Я не отрицаю всего этого… — прервала его Карина, — но вы забываете про многие другие обстоятельства. Вы совершенно упускаете из виду денежные дела моих родителей… Они в то время страшно нуждались… Я не могла спокойно относиться к этому и принесена была в жертву. Нет, я сама, по доброй воле, принесла себя в жертву. Ах, Дэвид, как вы всегда пристрастно относились ко мне! Это правда, что я ушла от вас, — но почему вы не подумаете о том, чего мне стоило все это?

— Стесненные обстоятельства родителей… Жертва семейного положения и все такое… А я говорю совсем иначе: вас совсем не привлекала мысль о том, чтобы ехать за мной в такую глушь.

— Но ведь в то время я только вами и жила…

— Простите, в любовных делах я всегда был и остался неопытным человеком. И поэтому я тогда никак не мог постигнуть…

— Но теперь… теперь?

— Итак, нашелся человек, которого вы сочли достойным вашей руки. Посмотрим, что это за человек. Скажите мне, пожалуйста, — чем именно он воздействовал на вас, чем пленил вас? Какие такие замечательные достоинства вы открыли в нем? Не стану отрицать того, что это был умелый, энергичный человек, умеющий устраивать дела. Существо, вообще говоря, ограниченное, он был настоящим талантом в смысле перевода чужих денег в свой собственный карман. Он, как никто другой, умел наживаться. К тому же современный закон был всецело на его стороне. Христианская этика, безусловно, одобряет подобную деятельность. Одним словом, на обывательский взгляд, он был вполне порядочным членом общества. Но вот на ваш-то взгляд каков он был? Ведь у вас были свои взгляды — взгляды, распустившиеся в розовом саду.