Марк Олден - Гири

• Название: Гири
• Автор: Марк Олден
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Триллер

---

В следующий раз, когда он поднял взгляд на Деккера, в нем уже не было тяжести и льда. В нем была... признательность.

Канаи закрыл «дипломат», положил обе руки на его крышку и прикрыл глаза.

«Долг платежом красен, — подумал Деккер. — Я только что вернул тебе твое будущее и вправе надеяться на адекватный ответ».

— Domo arigato gozai mashite Decker-san, — сказал Канаи, качнув головой, что можно было воспринять за легкий поклон. — Огромное вам спасибо.

— Do nashi-mashite, Kanai-Ean. He стоит благодарности.

— Domo osewasama desu. Я чувствую себя обязанным по отношению к вам.

Деккер уловил смысл последней фразы Канаи. Его познания в японском были крайне рудиментарными, несмотря на пятнадцатилетнюю практику занятий карате и общение с Мичи во времена их короткой, горько-сладкой любви. Деккер был, однако, не уверен в том, что все понял правильно, поэтому пока молчал и ждал, пока Канаи выразится яснее.

Японец наконец открыл глаза и вновь посмотрел на детектива.

— Гири, — сказал он с придыханием.

Несмотря на то, что Деккер только что вернул украденный «дипломат» с бумагами, из-за которого у «Мураками Электроникс» могли случиться серьезные неприятности, из-за которого Канаи без лишнего шума мог быстренько слететь со своего высокого поста вниз, японец с явным неудовольствием и неохотой признал, что отныне обязан гайдзину, иностранцу. Но он это все-таки признал и готов был доказать на деле. Этого требовало от него его благородство и гордость, уж не говоря о чести.

Когда прозвучало слово «гири», Деккер широко улыбнулся. Уж его-то он знал. Теперь дело, считай, в шляпе. На радостях он даже, следуя японским обычаям, о которых кое-что знал, подлил рисовой водки в пиалу Канаи. Это было по японским меркам выражением уважительно-вежливого отношения к собеседнику. Теперь, когда Канаи упомянул сам о гири, Деккеру оставалось только сообщить, в какой форме ему хочется принять долг японца. Он решил его принять здесь и сейчас же. Чего откладывать? Здесь и сейчас же.

Три дня назад в дешевеньком ресторанчике на Вест-Сайде был обнаружен серьезно израненный ножом молодой японец. Его обобрали до нитки. Очистили карманы от «лишней наличии», сняли драгоценности и сперли «дипломат», в котором были очень важные документы компании. Оказалось, что раненый японец является зятем Уширо Канаи и работает бухгалтером в «Мураками Электроникс». Бумаги, которые у него украли, касались одной сделки. Дело в том, что японская корпорация задумала купить в Калифорнии одну фирму по производству электроники. А эта самая фирма занималась, в частности, выполнением оборонных американских заказов. Детали этой сделки Канаи предпочитал хранить в глубоком секрете до тех пор, пока ему не удастся утрясти все скользкие вопросы с Пентагоном и некоторые внешнеполитические проблемы, которые возникли сразу же, как только встал вопрос о том, что японцы хотят приобрести предприятие американской «оборонки».

Одинокие японцы-мужчины испытывали серьезные затруднения в Нью-Йорке относительно женщин, с которыми можно было бы заглушить ностальгию по родине и забыться на время от деловой суеты. Во-первых, японок в США было крайне мало, а, во-вторых, больше всего им мешал языковой барьер, из-за которого они не могли знакомиться с приличными американками. Некоторые поэтому, — от отсутствия выбора, — поворачивались лицом к проституткам, а это была очень опасная альтернатива.

Японцев поэтому часто грабили, избивали, даже убивали.

Единственная дочь Канаи люто ненавидела Америку. Она полагала, что кроме грязи и жестокости в этой стране ничего нет. Ей здесь нечего было делать. К тому же муж основную часть времени пропадал на работе, всеми силами стремясь угодить своему могущественному тестю. Когда ее недомогания, — реальные или выдуманные, неважно, — ставили ее на грань нервного срыва, Канаи отправлял ее на время домой в Японию.

Проходила неделя без нее и ее муж уже готов был лезть на стенку от одиночества и отчаяния.

— Как я уже сообщил вам в разговоре по телефону, — сказал Деккер, обращаясь к Канаи, — сегодня днем мы произвели кое-какие аресты. Взяли трех человек: проститутку, которая приставала на улице к господину Таде, а также ее сутенера и его приятеля, который поджидал всю компанию в гостиничном номере. Часы, о которых вы рассказывали мне и моему напарнику недавно, настолько часто «засвечивались» в городе, что нам не составило никакого труда отыскать их следы и заодно замести всю банду. Сутенер сверкал ими во всех дискотеках и ночных клубах, где появлялся. Золотой ремешок, рубины на стрелках, так ведь? На задней поверхности циферблата выгравировано имя «Йоко».

— Так зовут мою дочь. А где сейчас эти часы?

— У нас в участке у офицера, который занимается конфискацией краденого. Я положил в «дипломат» соответствующую квитанцию. Эти часы потребуются нам, как вещественное доказательство, в деле обвинения тех, кто напал на вашего зятя. Как только все это закончится, вы сможете получить их обратно по квитанции. Кстати, как себя чувствует господин Тада?

— Пока, увы, ничего утешительного. Положение его очень серьезно. До сих пор балансирует на критической грани между жизнью и смертью. Вчера вечером из Осаки прилетела дочь. Она просто убита горем. — Канаи легко прихлопнул по крышке «дипломата». — А почему вы не оставили, как вы говорите, в качестве вещественного доказательства этот портфель?

На этот раз врасплох был застигнут Деккер. Он замер с пиалой саке в нескольких дюймах ото рта. «С чего это я возомнил, — подумал детектив, — что могу играть с этим человеком в свои игры?»

Канаи был умен и проницателен. Если он еще и не до конца осознал, что детектив пришел сюда, чтобы использовать его для каких-то своих целей, то уже приближался к этому. Деккер понимал, что пришла пора закончить совершать отвлекающие маневры и говорить начистоту. Он очень надеялся, что японец не забудет о своем гири, как только услышит то, чего от него добивается детектив.

Деккер опустил пиалу с саке обратно на стол, глубоко вздохнул и глянул на свои ноги с задравшимися брючинами и длинными черными носками.

— Я принес вам «дипломат», Канаи-сан, потому что знаю: эта вещь для вас очень важна. И потому что хотел обменять его на вещь, которая очень важна для меня и которой в настоящий момент располагаете только вы. — Он поднял на японца твердый взгляд. — Информация, вот о чем идет речь.

Канаи стал делать неторопливые, вращательные движения ладонями рук по крышке «дипломата».

— Значит, вам известно содержание лежащих там документов, — проговорил он осторожно.

— Совершенно верно. Мы прочитали эти бумаги. Мне они не сказали ничего из того, что мне интересно и что интересно полиции. Никакой ценности для нас они не представляют. Это сугубо ваше личное дело, Канаи-сан. Вернее, ваше и американского правительства. Мы тут ни при чем. То, о чем я хотел бы с вами поговорить, не имеет никакого отношения к «Мураками Электроникс».

— И то, о чем вы хотели бы со мной поговорить, настолько для вас ценно, что вы решили даже пожертвовать одним из «вещественных доказательств» и вернуть портфель его полноправному владельцу.

Прелестно!

Прямо в точку!

Деккер кивнул. На его лице было смешанное выражение восторга и смущения за то, что его замысел раскололи так быстро.

А Канаи ждал. Он знал, что ему нечего торопиться. Как говорят китайцы: «Только терпение превращает лист шелковицы в шелковый халат».

Деккер стал мягко массажировать ноющее колено. Он взвешивал в уме, какую именно дозу правды выложить сейчас перед Канаи?..

* * *

Начиная с октября, детективу приходилось разрываться между несением обычной полицейской службы в своем участке и работой в составе федеральной оперативной группы, расследующей деятельность частной разведывательной и охранной компании «Менеджмент Системс Консалтантс». Деккер был подключен к работе этой группы, главным образом, из-за того, что знал по Сайгону, — где служил в составе подразделения морской пехоты, охранявшего комплекс американского посольства, — тех двух людей, которые теперь являлись объектами первостепенного внимания членов федеральной оперативной группы. Этими людьми были: Тревор Спарроухоук, англичанин, основавший и возглавлявший «Менеджмент Системс», а также Дориан Реймонд, нью-йоркский детектив, который подозревался в том, что передавал информацию, поступавшую в полицию, Спарроухоуку. На Реймонде также, — как предполагалось с большей или меньшей степенью вероятности, — висели три заказных убийства, совершенных для преступного клана Молизов.

Федеральная оперативная группа финансировалась и направлялась непосредственно из Вашингтона. Состояла она из двух десятков человек. Были тут представители ФБР, Ай-А-Эс, Ди-И-Эй, нью-йоркские детективы, следователи прокуратуры и сам федеральный прокурор Чарльз Ле Клер, которому все подчинялись и который официально являлся начальником группы. Ле Клер, — сын чернокожего генерала авиации и германской актрисы, — был человеком на редкость амбициозным, жил, казалось, исключительно ради повышения своего служебного рейтинга, который, если сказать правду, и так уже был одним из самых высоких среди работников всей федеральной судебной системы. Внешне он был удивительно доброжелательным и сердечным, прекрасно разбирался во всех политических тонкостях своей профессии, закатывал мастерские представления, попадая в залы судебных заседаний, и неудержимо лез вверх по служебной лестнице.