Марианна Гончарова - Землетрясение в отдельно взятом дворе (сборник)

• Название: Землетрясение в отдельно взятом дворе (сборник)
• Автор: Марианна Гончарова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58363-8

Изящная проза Гончаровой создает атмосферу уюта и душевного тепла, в ней каждая строчка — словно согревающий глоток на холодном ветру, словно доброе дружеское рукопожатие в толпе равнодушных. «Землетрясение в отдельно взятом дворе» — книга, которая вопреки названию успокаивает и ликвидирует последствия любых житейских встрясок, словно совет настоящего друга. Особое место в ней занимают рассказы о домашней любимице семейства Гончаровых — кошке Скрябин, которая умеет быть не просто милым и в то же время вредным зверем, но — тонким психологом и знатоком человеческих душ!

---

Бывший марафонец по прозвищу Бикила, большеголовый, почти лысый, бороденку раньше носил и усы. Как Ленин. А новый ветер подул — бороду сбрил, усы отрастил попышней. В духе времени.

Когда в центре города с нового памятника брезент стянули и песню спели, поняли все: не знаем, кого ставили, но на постаменте — Бики-ла. Он, Бикила, с бандурой, в длинном пальто.

Бикила загордился. Бандуру, списанную из музыкальной школы, выпросил. Ему говорят: «Ты ж не умеешь». А Бикила пальцем на памятник: «А он умел?»

Как иностранцев приведут (канадцы повадились) — Бикила тут как тут. Переводчице говорит: «Дай рупь. А то на бандуре играть буду. Ты ж меня знаешь. Международный скандал будет». А канадцы: «Оу! вау!» — фотографируются с ним, сувениры дарят. А он в блокнотиках им автограф пишет: «Абебе Бикила».

А бронзовый Бикила смотрит на все это сверху — сурово так, с подозрением, мол, как дам вам сейчас бандурой по башке…

А что памятник! Подумаешь… Зато у Бикилы бизнес. Уже и стихов пару выучил. Декламирует под бандуру — дрын-дрын…

КАК БИКИЛА НА ОХОТУ ХОДИЛ

Однажды бывший марафонец Бикила пошел с мужиками на охоту. Побегали они по лесу, покомандовали друг другом, парочку зайцев подстрелили и занялись непосредственно тем, за чем и приехали. Разложились. Костерок. Хорошо!

Бикиле говорят: ставь ружье в горку, нельзя его рядом с собой держать, особенно когда выпиваешь. А Бикила не хочет. Во-первых, ружье не его. А зятя. Но главное: а вдруг заяц на горизонте? А Бикила — бабах! — и все. Его, Бики-лин, заяц!

Сидит Бикила, ест, выпивает и нервирует всех. Потому что с ружьем не желает расстаться. И все вдаль смотрит. Руку козырьком прикладывает к бровям и смотрит, смотрит…

Час сидят. Другой. Никто отдыхать нормально не может — у Бикилы ружье на коленях. Потом стали бегать по очереди куда-то, шептаться, интриговать. Вдруг кто-то: заяц! И да! Заяц на пригорке сидит, застыл, не шевелится. И все как-то вяло: мол, да, ну и что? И никто к ружьям не спешит. А Бикила вскинул ружье — и бабах! Оглядел победно компанию и пошел на пригорок за добычей. Медленно так шел, будто нехотя. А у самого сердце от радости выскакивает. А остальные ему в спину смотрят. Злорадно. Завидуют. Не знает Бикила, как и дошел.

А заяц лежал себе под елочкой. В сложенных лапках — бумажка. Бикила развернул записку недоуменно. А там корявыми печатными буквами: «Граждане! Убил меня Бикила! Негодяй! Говорили же тебе, ставь ружье в горку!»

Больше Бикила на охоту не ходил. Да его и не брал никто.

Дом столяров

По специальности он был биолог. По призванию Столяр был строитель. Дешевая игра слов — так скажет редактор. Отвечаю. Конечно, не всегда так. Вот, скажем, Школьники — музыканты? Он — скрипка, она — флейта, сын (балда, природа на нем отдыхает) — треугольник и то не попадает? А Садовник, физик-секретчик, — как? Хотя какие секреты могут быть между соседями.

Вот Портной — да. Портной — портной. Но это редкость. Так что если Столяр обожает строительство, так это даже рядом. А никакая не игра слов. А судьба. Потому что дом он построил сам. Два этажа. Два! Три антисейсмических пояса. Хоть Везувий во дворе — и ничего.

Мечтали Столяры: вот дети, внуки, друзья соберутся на пару недель летом. Пруд рядом, лесок, воздух звенит, слушай… Дети: «Равлик-павлик, высунь рожки, кто не спрятался — я не виноват». А Лиля, жена: «Ку-у-шать!» И все на большой кухне за столом… Едят, едят… Хвалят… Во дворе — надувной бассейн, стол для домино, гамак. А вы говорите — игра слов. Сам! Все сам!

В начале августа съехались. Дети, внуки, друг старшего сына экстрасенс Павлик. Тихий. Ничего. Разместились. Компьютеры, музыкальные центры. Три автомобиля во дворе. Обуви в коридоре — на хороший магазин. Смех. Музыка. Носятся вниз-вверх по лестнице, как кенгуру. Хорошо! Сердце радуется!

Но проблемы начались. Во-первых, зарядили дожди. Во-вторых, совместной трапезы — «едят-хвалят» — не получалось. Лиля кричала: «Ку-у-шать!..» Стягивались часа три. Лиля каждому грела, подавала. Экстрасенс не ел ничего. Смотрел снуло. Просил дистиллированной воды. Или пива. Брал свежее яйцо — выкатывать головную боль. И уходил к себе. Загадочный. Но тихий, и ладно.

Завтрак тянулся до обеда, обед — до ужина. Собрать всех за одним столом не удавалось. На Лилин зов — ответ: «Идем!» И никто не идет. Ли-ля кричит: «Де-ти!» Еле-еле сползаются внуки. Дети остаются наверху, режутся в карты-нарды.

Стала звать по именам. Становилась внизу у лестницы и выкрикивала: «Ге-на! Ко-тя! Славик! О-ля! Со-ня! Ми-ра! Ди-ма!» Кого пропустила — обижался и не шел. Особенно невестки. Приходилось идти наверх, извиняться, звать еще раз. Пробовала читать все имена с листа.

— А может, гонг? Как в Англии, — предложила невестка Мирочка. Умная.

Столяр поехал, одолжил в местной спортивной школе. И что? Кто его слышит, этот гонг? Сквозь их музыку, компьютерные игры и завывание полицейских сирен по видео?…

А дождь шел. Экстрасенс вообще перестал приходить на кухню. Сказали — ушел в астрал. Сын успокоил: мол, у него это бывает. «А его там покормят?» — волновалась Лиля. Ничего, проголодается — вернется. Пусть погуляет. Лиля уже и сама бы там гульнула. Но как? А кормить, подавать, мыть, варить, жарить, угождать? А они: не ем того, этого не ем. И «это» — у всех разное.

По ночам Лиля плакала. Шум не смолкал допоздна. Спускались на кухню, делали бутерброды, таскали наверх. Глубокой ночью на кухню приходил Павлик-экстрасенс. Вздыхал тяжело. Ел, что осталось. Лиля хотела вставать, разогревать… Но боялась вспугнуть. Тихий-то он тихий…

Так дальше продолжаться не могло. Все это понимали. Уговаривали: «Что ты волнуешься, мама, мы сами». А что — сами?! Колбаса, чипсы, пиво?! Отрава. А овощи? А жидкое? С хлебом. А про внуков кто думает? Прозрачные совсем… Что — лук с грядки?! Что — лук?! Они что — буратины вам, один лук кушать?

Как-то рано утром, экономно ступая, к даче Столяров пришел местный бомж-воротила. Бандит невероятный. Принес нечто в мешковине. Сменял на бутылку и удрал суетливо.

Столяр возился, прилаживал, вешал. А в девять утра забило. Это был звон! Соседи по дачам бежали к Столярам с ведрами: тушить, выносить, спасать! Хорошие люди. Ларочка Ковалева, врач, бежала с аптечкой, в белом халате. Эффектная женщина. Дети-внуки, лохматые, сонные, испуганно ссыпались вниз. Павлик-экстрасенс стоял посреди двора с чемоданом, в костюме, в шляпе, под зонтом. Свирепый такой. Молодец!

Мама и бабушка Лиля Столяр железным прутом лупила по куску ржавого рельса — так энергично, радостно, весело! Чтоб веселье не затягивалось, Столяр легонько похлопал жену по плечу. Лиля перестала бить в рельс и, оттирая руки, приветливо спросила:

— Все собрались? Кто будет блинчики?…

За ночь небо очистилось, посинело. В мокрой траве играли солнечные лучи. День в доме Столяров обещал быть чудесным…

День рождения Борисова

Люди разные. Как песни. Как собаки. Как облака. Борисов, например, ученый с мировым именем, химик. Изобрел новые волокна для микрохирургии. Открытие XXI века. Во всех научных журналах печатают. На всех конференциях, симпозиумах он — первый гость. Всю Европу объездил. В Штаты звали трижды, Япония ждет очереди. И это при его чрезвычайной скромности, деликатности, интеллигентности.

И другой человек. Бывший прапорщик Бура-га, мечтавший иметь маленькую автономную власть и бороться за порядок и справедливость.

И, подумать, как прихотливо судьба распорядилась, чтобы эти два абсолютно разных человека, два разных космоса, Борисов и Бурага, столкнулись.

Борисова пригласили на два месяца в академгородок, который назывался, ну, например, Ломоносовск. Поработать в новой лаборатории, почитать лекции, научных сотрудников взбодрить. Предоставили крохотную квартирку на втором этаже в аспирантском общежитии. А Бурагу только-только назначили в это общежитие комендантом.

Бурага взялся наводить порядок и осуществлять свою мечту.

— Это вы там себе ученые, аспиранты и прочие, — говаривал Бурага, — а тут вы нарушители, обманщики, проходимцы, тунеядцы, неряхи. Работу они пишут. Видел я — один тут — ничего он не пишет — ходит, лежит, ходит. Один раз подбежит к столу, напишет букву кривую. Типа доллар. И снова лодыря гоняет. Надо еще проверить, что это за ученый. А может — спекулянт! Деньги считает.

Случилось, что Борисову в то время исполнялось… какое-то количество лет. Ну не юбилей. Но ведь день рождения. Как раз к обеду приехала к Борисову тетя из Кутаиси. С подарками, домашними сладостями. А Бурага ее не пускает. Не положено. Борисова пускает, поскольку у того пропуск есть. А тетю Нино — нет. Поскольку у нее пропуска нет. А уже ночь. И тетя Нино хочет чаю и спать. А Бурага ей очень вежливо, обходительно. Он же умеет с женщинами: мол, вы, гражданочка, и не рассчитывайте у нас спать или тем более чаю. У вас, гражданочка, пропуска нету? Нету. Ну так и все.