Ирина Гоба - НеМир

• Название: НеМир
• Автор: Ирина Гоба
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Книга о любви… О том, что любовь — всесильна и не знает преград. Двадцать шестой век… Человечество в стадии деградации. Единым Королевством вот уже почти десять лет правит, «появившийся из ниоткуда», Избранный — Рэд, который получает Верховную власть, и становится Примом благодаря содействию и косвенному руководству Родичей (не людей). Рэд и его брат Вилен родом из двадцать первого века. Они стали участниками международного Проекта по экспериментальной Заморозке людей. Они пробыли в Состоянии пятьсот лет, вместо двадцати обещанных.

Для участия в Проекте, Рэд дал свое согласие на проведение над ним экспериментальной операции по разрыву связей между зонами мозга, отвечающими за появление и проявление эмоций. В результате операции, он может испытывать лишь те чувства, которые соответствуют основным инстинктам человека. Прим находит в захваченной крепости никому неизвестную немую полуживую девушку. Он прибегает к запрещенному способу, чтобы спасти ее — обращается за помощью к Родичам. После ее Исцеления, Избранный и его брат Вилен узнают о том, что девушка не может объяснить им ни свое происхождение, ни поведать им о своем прошлом из-за полной потери памяти. Для обеспечения ее безопасности, Рэд берет эту девушку (Вилен назвал ее Бэмби) в жены.

---

— Что ты сказала?

А вот и мой спаситель — Рэд входит в комнату и невозмутимо (можно подумать, что он каждый день видит трясущего меня, как грушу, брата) спрашивает:

— Вилен, тебе жить надоело?

Прозвучал последний звук в последнем слове, и Рэд (одной рукой!) поднимает за грудки своего брата и отшвыривает того к стене. Бум… Мне надо вмешаться:

— Рэд, это же мой любимый ковер — я не переживу, если ты запачкаешь его кровью Вилена.

Надеюсь, мой голос звучит достаточно непринужденно. Рэд не слышит меня и целенаправленно надвигается на брата. Твердость в голосе, надо сказать это твердо, чеканя каждое слово:

— Это уже не смешно. Рэд, остановись.

Мой муж… застывает на месте. Я подхожу к нему… о, Боже, да у него почти безумный взгляд… Протягиваю к нему руку, и слышу крик Вилена:

— Бэмби, отойди от него!

Еще чего — неужели брат Рэда считает, что я испугаюсь собственного мужа. Обнимаю своего любимого за шею, нежно целую и шепотом успокаиваю:

— Рэд, все хорошо.

Услышала его глубокий вдох-выдох. Мой муж до сих пор сдерживал дыхание? Ой, я уже в его крепких руках, и чувствую, как он постепенно успокаивается:

— Вилен, встань, — отодвигает меня от себя, чтобы посмотреть мне в глаза, и спрашивает, — Бэмби, что здесь произошло?

— Да ничего страшного — просто Вилен не оценил мое чувство юмора, — оборачиваюсь и обращаюсь к тому, кому не нравятся мои шутки, — В следующий раз, тебе достаточно сказать «Бэмби, меня не вдохновляют твои колкие замечания в мой адрес, в адрес всего такого из себя Великолепного и Непревзойденного». Поверь, что я тут же прикушу свой язык.

Рэд… улыбается, Вилен… хмурится. Я не выдерживаю:

— Эй, братья по крови, скажите уже друг другу «все… проехали».

Мой муж смотрит на Вилена, а тот, не отрываясь, смотрит на меня:

— Бэмби, прости. Бэмби — кто ты?

— Хотела бы я знать. Ребята, а у нас достаточно времени, чтобы обсуждать меня, странную «девочку с приветом», или на данный момент есть занятия поважнее? Вилен, ты что-то говорил про Первого Воина, так при чем тут я?

Мой деверь беспомощно смотрит на брата:

— Рэд, я не могу это выдержать… Ты слышишь ее? Ты понимаешь, что это невероятно? Как такое может быть?

Что невероятно? Что не может быть? Я чуть не плачу:

— Ты был прав — лучше мне было помалкивать.

— Любимая, не в этом дело. Словом, не забивай себе пока этим голову, пожалуйста.

Рэд опять обнимает меня:

— Вилен, возьми себя в руки. Бэмби права — обсудим это вечером. Сейчас надо заняться Кессом и его сестрой.

Пока Вилен роется в моем шкафу, выбирая для меня подобающий случаю наряд, Рэд объясняет, почему им необходимо мое присутствие в резиденции:

— Первый Воин сообщил, что прибудет на аудиенцию не один, а со своей сестрой. Их персональный духовник передал нам просьбу Кесса познакомить его сестру Кессу…

— Это их имена?

— Да, Кесс и Кесса…

— Хм, у их родителей явные проблемы с воображением.

Вилен не выдержал и простонал:

— Твоя жена сведет меня с ума.

Рэд не обращает внимания на его реплику и продолжает:

— Так вот, Кесса изъявила желание лично познакомиться с Примой. Ее гражданский ранг не позволяет нам отказать ей в этой просьбе.

— Рэд, мне это не нравится. Я же так долго создавала и поддерживала свой имидж дурочки как раз для того, чтобы избегнуть подобного рода общения.

— Ты сказала «имидж»?

Кажется, он забыл о моей вспыльчивости:

— Может, хватит уже восхищаться богатством моего словарного запаса?

Вилен вмешивается, меняя тему:

— Бэмби, как тебе этот костюм?

— Да мне все равно.

— Слушай, это — несправедливо. Я так стараюсь набить твой гардероб красивыми нарядами, а ты упорно продолжаешь одеваться, как простая гражданка. Или это тоже часть твоего имиджа?

— Нет, это — часть стороны моего практического отношения к одежде.

Беру из его рук юбку:

— Вот что это за фасон такой? Да в ней не сидеть, ни ходить нормально нельзя.

Вилен фыркает:

— Бэмби, у нас нет времени на пререкания. Одевайся. Да, а где твоя шкатулка с драгоценностями? — и, ну точно как для дурочки, шутливо втолковывает мне смысл слова «драгоценности», — Ну, те блестящие штучки, которые одевают на шею, на руки, на пальцы? Те, которые ты так ни разу и не одела?

Рэд и Вилен первое время упорно дарили мне разные побрякушки. Я молча (а как же еще это может делать немая?) принимала их подарки, и складывала их в шкатулку. Мне стало стыдно:

— Простите меня за то, что не пользуюсь вашими подарками… Но я не знала, как вам объяснить свое негативное отношение к украшениям.

Мой деверь серьезно просит:

— Так объясни сейчас.

— Они не соответствуют моей внешности.

Мой муж с братом одновременно издают:

— Что-что?

Я мысленно простонала «мужчины, что с них взять»:

— Да что тут непонятного? Украшения подчеркивают внешность. И что же они подчеркнут в моем случае? Да надеть на меня драгоценности — это все равно, что нарядить на Рождество вместо пушистой елки — красавицы бледную поганку.

Вилен глубоко дышит, Рэд выглядит… оторопелым.

У моего деверя самообладание лучше, чем у моего мужа:

— Бэмби, это ты так сейчас непонятно для нас пошутила?

Я осторожно перебираю в уме свои слова, и выдвигаю предположение:

— А что, здесь нельзя говорить про Рождество? Пардон, я не знала.

Рэд тяжело глотает и произносит:

— Бэмби, нам надо серьезно поговорить…

Я почти не шучу:

— Меня могут арестовать за слово «Рождество», да? Но я же не знала — здесь же есть презумпция невиновности и все такое… А Приму вообще могут арестовать?

Вилен бухнулся на кровать:

— Рэд, она сказала «презумпция невиновности»? Или мне послышалось?

— И еще она сказала «пардон».

Они меня сейчас выведут из себя:

— Вас что, не учили тому, что говорить о человеке в третьем лице в его присутствии — неприлично?

Вилен, как дурак, повторяет за мной:

— В третьем лице… Рэд, мне надо срочно выпить.

Мой муж зациклился на моем «пардон»:

— Бэмби, ты просто так сказала языческое слово?

— Языческое? Ах да, здесь же все языки, кроме Единого, считаются языческими. Нет, Рэд.

— Не понял.

— Я не просто так его использовала. Дело в том, что Единый — не мой родной. Думаю я на русском и, кроме него, знаю еще несколько иностранных языков.

Вилен опускает голову на руки и качается из стороны в сторону, приговаривая «иностранных-иностранных-иностранных».

На этот раз победило самообладание Рэда:

— Сколько?

— Что сколько?

— Языков сколько?

— А русский и английский в счет?

— Английский? Ты сказала английский? Бэмби, пожалуйста…

Да пожалуйста:

— Ну, тогда десять, не считая некоторых наречий.

Рэд садится на кровать рядом с Виленом. Да что такое сегодня с их поведением?

— Ребята, ваши манеры что, решили сегодня отдохнуть, или вы их погулять отпустили? Дама стоит — вы сидите.

Меня вдруг поразила страшная догадка:

— Ой, вы, наверное, националисты? Если бы я знала, что вы с предубеждением относитесь к русским, то ни за что бы не сказала вам, какой у меня родной язык…

Рэд опускает голову на руки. Я подхожу, глажу его по голове и ласково взываю к его разуму:

— Милый, это что, так страшно для тебя, что я — русская, да? Рэд, ну не переживай ты так — родной язык ведь не определяет национальность. Да я могу быть кем угодно… Вот к кому вы терпимо относитесь, вот к тем давайте меня и определим.

Мой муж, наконец, поднимает ко мне свое лицо:

— Бэмби…

Мне вдруг становится по-настоящему страшно:

— Все так плохо?

Он улыбается через силу:

— Нет, любимая, все хорошо. У нас совсем не осталось времени, так что отложим все наши разговоры на вечер.

Они с братом встают и молча выходят из комнаты…

Вилен и Кесса ведут милую светскую беседу. Я уже давно потеряла нить их болтовни. Моей деятельной натуре претит сидеть здесь без дела. Но, как говорится, меня мое положение обязывает…

Кесса — очень красивая молодая женщина. Она — пухленькая, смуглая блондинка с голубыми глазами. Брови и ресницы искусно подкрашены, губы сочно блестят. Словом, настоящая красавица. Интересно, почему она до сих пор не замужем?

Вилен флиртует напропалую, сыплет комплиментами. Кесса деланно краснеет, но при этом с готовностью отвечает на его ухаживания.

Вилен:

— Ах, милая Кесса, как жаль, что я дал обет безбрачия, чтобы полностью посвятить себя служению Избранному.

— О, Вилен, неужели ты встретил кого-то, чтобы начать жалеть об этом?