Анна Грейси - Отважная бродяжка

• Название: Отважная бродяжка
• Автор: Анна Грейси
• Жанр: Исторические любовные романы

Отчаянная, но умеющая держать себя в руках, Кейт Фарли оказалась совершенно одинокой в этом мире, и теперь ее мучает только один вопрос — чем заняться, чтобы иметь еду и крышу над головой.

Измученный герой пиренейской войны Джек Карстерз ничего не хочет в этой жизни, кроме как быть оставленным в покое, чтобы погрузиться в свое собственное отчаяние.

К счастью, у Джека есть бабушка — сильная и надменная леди Кейхилл. Не считаясь с желаниями Кейт и Джека, леди Кейхилл тайно замышляет примирить эти две несчастные души, но добьется ли она успеха?

---

Анна Грейси Отважная бродяжка

Пролог

Кент, Англия. Конец лета 1812 года.

— Нет, нет, папа. Я не выйду. Ты не можешь меня заставить!

— Пожалуйста, конфетка моя, прошу тебя. Это не займет много времени, а меня он, боюсь, и не заметит.

Статный темноволосый мужчина, ждущий в одиночестве в гостиной, обернулся на голоса, раздававшиеся снаружи. Повернувшись слишком резко, он не удержался от негромкого ругательства, его лицо исказилось от боли. Далее он двигался более осмотрительно, осторожно сгибая ногу и опираясь на свою палку. Его внезапная бледность постепенно исчезала вместе с медленно уходящей болью.

Он бросил взгляд в сторону голосов и сглотнул, нервно дергая шейный платок, чем разрушил весь эффект, которого так добивался в течение нескольких часов. Его одежда была самого прекрасного качества, хотя и слегка устаревшего фасона; казалось, все шилось на более плотную фигуру: пальто, вместо того чтобы облегать, свободно висело везде, кроме плечей. Сам джентльмен — высокий, широкоплечий и мрачно красивый, хотя и несколько худой, почти на грани измождения — предавался созерцанию, стоя у окна и безучастно взирая на открывавшийся перед ним вид.

Джек Карстерз был сыт по горло ожиданием. Не для того он в течение многих часов трясся в закрытой карете, спеша добраться сюда… чтобы оказаться предоставленным самому себе в закрытой же гостиной в течение почти что получаса. Слишком долго для человека, который провел последние три года на свежем воздухе, командуя отрядом под предводительством Веллингтона на Пиренейском полуострове. Он открыл французские двери, ведущие на террасу, и вышел наружу на прохладный свежий воздух, и был немедленно вознагражден сладким мелодичным голоском своей возлюбленной.

Джек нетерпеливо пошел вперед. Три года, и вот теперь ожидание позади. Спустя несколько мгновений он снова будет держать ее в своих объятиях, и кошмар закончится. Он торопливо хромал на звук голосов, вылетающих из открытых французских окон дальнего конца террасы.

— Нет, папа, ты должен сам ему сказать. Я не желаю его видеть, — Джулия явно сердилась, в ее голосе звучало раздражение.

Никогда прежде Джек не слышал его таким.

— Конечно, конечно, моя дорогая, я поговорю с ним и расскажу всю правду, но ты должна понять, что тебе необходимо пойти со мной, по крайней мере, хотя бы потому, что иначе он мне не поверит.

Джек замер. Всего лишь месяц назад, перед самым ранением, он получил от Джулии письмо, полное надежды и любви. И та же почта принесла ему весть о смерти отца, спустя несколько месяцев после самого события, поскольку это письмо гуляло по всему полуострову.

Такой чудесный, так хорошо врезавшийся в память Джека голос стал еще более обиженным, как у ребенка.

— Я не хочу его видеть, не хочу. Он изменился, я знаю, я видела его из окна.

Отец Джулии, всегда потакавший своей красавице дочери, на этот раз оказался относительно настойчив.

— Хорошо, хорошо, моя дорогая, но чего же ты ожидала. В конце концов, он был на войне, а война меняет человека, ─ мягко уговаривал он.

Джулия издала короткий звук, который любой менее учтивый джентльмен назвал бы фырканьем.

— Он… теперь он уродлив, папа, его лицо обезображено.

Бессознательно Джек провел пальцем по все еще грубому мертвенно бледному шраму, разделившему пополам его щеку от виска до рта.

— И он едва может ходить. — Ее голос стал мягким, умоляющим: — Пожалуйста, папа, не заставляй меня говорить с ним. Я не смогу даже смотреть на него, с этой его неестественно торчащей ногой. Было бы лучше, если бы он умер, а не вернулся таким, каков он сейчас.

— Моя дорогая! — ее отец был потрясен.

— О, я знаю, это выглядит жестоко, — продолжала Джулия, — но как только я подумаю о своем красивом Джеке и о том, кем он теперь стал, я готова расплакаться. Нет, папа, это совершенно невозможно.

— Ты и в самом деле уверена в этом, моя дорогая?

— Конечно, уверена. Ты же сам мне сказал, что отец оставил его ни с чем. Я не могу выйти замуж за нищего. — Она топнула ножкой. — Из-за этого я ужасно сердита, столько времени пропало впустую, все это время ожидания. И, в любом случае, лучшее, на что он теперь способен — это идти, не падая, а значит, можно быть совершенно уверенным, что он никогда снова не сможет со мной танцевать, как раньше…

Голос Джулии затих, поскольку на нее нахлынули воспоминания о тех волшебных мгновениях, которые она провела, танцуя с ним, являясь центром внимания всех присутствующих, предметом зависти каждой женщины в зале. Она снова топнула ножкой, злясь на то, что внезапно оказалась лишена всего этого.

— Нет, папа, это совершенно невозможно! Теперь я рада, что когда-то ты не позволил нам формально объявить о нашей помолвке, хотя в то время я думала о тебе, как о жестоком чудовище.

Джек услышал достаточно. С побелевшим и мрачным лицом он отодвинул портьеру, скрывавшую его, и вошел в комнату.

— Думаю, сказано достаточно, не так ли? — произнес он тихим, убийственным голосом.

Возникло небольшое замешательство, пока эти двое осознавали, что же он мог услышать. Никто из них не знал, сколько времени он пробыл за портьерой. Джек спокойно прохромал к двери и многозначительно открыл ее, давая понять отцу Джулии, чтобы тот оставил их наедине.

— Полагаю, ваше присутствие больше не потребуется, сэр Филлип, — сказал он, — не могли бы вы быть столь любезны и оставить нас одних, сэр?

Сэр Филлип Давенпорт пришел в неистовство.

— Послушайте, Карстерз, я не позволю приказывать мне в моем собственном доме! Я вижу, что для вас это — невероятное потрясение, но теперь вы не имеете средств на содержание моей дочери…

— Спасибо, сэр, — прервал его Джек. — Я понимаю, о чем вы говорите, но думаю, что заслужил любезность остаться всего лишь на несколько мгновений с той, с которой был обручен.

Натренированный годами командный голос возымел свой обычный эффект. Отец Джулии явно почувствовал себя неудобно и сделал несколько шагов к двери.

— О, но… — начала Джулия.

— По-моему, наша помолвка еще не расторгнута и, полагаю, у меня имеется законное право быть оповещенным об этом лично, — Джек снова махнул рукой отцу Джулии, призывая его оставить их. Заметив, что тот, борясь со своей надменностью, колеблется и проявляет беспокойство, Джек вкрадчиво добавил: — Уверяю вас, Давенпорт, несмотря на то, что за это время я мог сильно измениться во многих отношениях, я — все еще джентльмен. Ваша дочь со мной в полной безопасности.

Сэр Филлип ушел, оставив свою дочь смущенной и сердитой. Наступила долгая пауза. Джулия быстро и изящно прошлась по комнате, громко шурша своими юбками, что стало единственным звуком, раздававшимся в комнате. Искусные движения предназначались для того, чтобы показать роскошное прекрасное тело, заключенное в самое изысканное лондонское платье, подчеркнутое модной золотистой прической и точно подобранными драгоценностями, охватывающими ее гладкую белую шею и запястья. Наконец Джулия заговорила:

— Мне жаль, если вы услышали то, что вам, возможно, не понравилось. Но вы должны знать, Джек, что, подслушивая чужие разговоры, никогда не услышишь о себе ничего хорошего. — Она изящно пожала плечами, скользнула к окну и стала пристально вглядываться вдаль, по-видимому, поглощенная открывающимся за террасой видом модно благоустроенного сада.

Лицо Джека выглядело зловеще: серовато-багровый шрам, пересекавший его щеку, резко выделялся на бледной коже.

— Черт побери, Джулия, вы хотя бы могли высказать мне все это в лицо — в то, что от него осталось, — горько добавил он. — В некоторой степени именно по вашей вине я оказался в такой ситуации.

Она повернулась, ее прекрасные губки сложились в негодующую гримаску:

— Нет, в самом деле, Джек, как вы можете обвинять меня в том, что с вами случилось?

Он сардонически ухмыльнулся и пожал плечами, которые тут же натянули легкое, слегка потертое, но высококачественное пальто.

— Возможно, не вы непосредственно. Но когда мой отец приказал разорвать нашу помолвку, вы бросились ко мне и просили твердо стоять на своем. Что я, конечно, и сделал.

— Но разве я могла знать, что этот неприятный старик действительно лишит вас наследства за неповиновение?

Голос и глаза Джека стали холодными:

— Этот неприятный старик был моим отцом, и я предупреждал вас, что он так и сделает.

— Но он любил вас до безумия! Я была уверена, что он всего лишь блефует… пытаясь заставить вас танцевать под свою дудку.

Голос Джека оставался тверд:

— Вот почему я купил офицерский чин, если вы помните.

Красивые глаза переместились на его тело, пройдясь по неприятно травмированной щеке и неестественно вытянутой ноге.