Брайан Олдисс - Малайсийский гобелен

• Название: Малайсийский гобелен
• Автор: Брайан Олдисс
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Чтобы спасти свою паршивую шкуру, Гойтола сдал Отто властям. Он полностью заложил его,- сказал Бонихатч.- Революционный комитет может принять решение примерно наказать Гойтолу. Ты будешь возражать против этого решения?

- Я сейчас ничего не соображаю. Невозможно что-нибудь изменить в Малайсии. Я буду работать на себя.

273

Ла Сингла варила на кухоньке кофе, но она высунула оттуда прекрасную головку и крикнула'

- Первородное проклятие магов гласит, что в Малайсии никогда не произойдут перемены.

- Просто большинству кажется, что стабильность - это хорошо,- сказала Летиция.- Только самые бедные и отчаявшиеся тоскуют по переменам.

Она была слишком бесстрастна в этот вечер. И держалась как-то отстранение.

- Все это чушь собачья,- закричал Бонихатч.- Не было никакого первородного проклятия. Все легенды о происхождении Малайсии - как и вздор, будто люди произошли от животных,- абсолютный обман, предназначенный для того, чтобы оболваненными людьми было легче управлять. Бентсон часто рассказывал мне о просвещении в Толкхорне. Там они плюют на весь этот заплесневелый бред, которым здесь пичкают с рождения. Все тут надо изменить, все каленым железом выжечь!

Я лежал без сил и слушал их всех. Летиция серьезно, как будто повторяя урок, убеждала Ла Синглу:

- Конечно, люди, поколение за поколением, привыкают к постоянству. Стабильность - это мир А во всем мире обычным средством для перемен является война. Мой дядя говорил мне, что турки не могут покорить Малайсию, потому что первородное проклятие или вера в него не подпускают к нам ни войн, ни изменений. Большинство людей интуитивно признают это.

- Я всего лишь актриса. Это не мое дело. Я хочу, чтобы Перри спал. И, в отличие от тебя, мне не нужны никакие войны.

Бонихатч бросил свою маску и вмешался в разговор, с уверенным видом поучая Ла Синглу.

- Война для человечества - величина постоянная. Она существует и в Малайсии, только в другом виде и на другом уровне. Одну из жертв этой войны ты только что доставила домой. У нас не слышно грома пушек и не бросают копья, никого не насилуют и не режут. Но в нашем обществе постоянно идет скрытая война и она такова, что даже среди любовников обнаружишь борьбу, вражду, недоверие, предательство, а не одни только раздвинутые женские ноги.

Я издал нечто вроде смешка. Армида, классовый враг Бони-хатча, сказала как-то то же самое и почти в тех же словах. Ла Сингла только отмахнулась от его поучений.

- Я знаю гораздо больше тебя, молодой человек, о раздвинутых ногах. Выпей немного кофе. Тебе так же плохо, как и Периану Нужно видеть радость в жизни и не думать о таких

274

ужасных вещах.- Она торопливо прошла в комнату, неся глиняные кружки, наполненные горячим кофе, от которого поднимался пар.

Она встала возле меня на колени, я с благодарностью принял кружку и погладил ее по пухлой щечке.

- Так-то лучше. Доброжелательность никогда никому не вредит Бунтарство бьет всех, не разбирая,- сказала она.

- Мы выступаем только против богатых и привилегированных,- сказал Бонихатч.- Мы проследим за этим!

Кофе немного оживил меня. И у меня прорезался голос.

- Высокомерие богатых,- вот что я ненавижу,- сказал я.- Что там должно быть в бентсоновском предисловии к "Мендикуле"?

- Но сам-то ты испытывал высокомерие - твое собственное слово - по отношению к старику. А мы с Петицией любили его. Мораль пьесы очевидна, но Отто хотел немного усилить ее в предисловии. Люди типа генерала Геральда или Мендикулы так привыкают не обращать внимания на чувства своих подчиненных и подданных, что теряют способность сами что-либо чувствовать. Их любовь оборачивается жаждой полной власти. Любовь становится еще одним средством в борьбе за власть.

- А женщины становятся просто пешками, которые можно разменять по ходу партии и которые, как состояние, можно приобрести или потерять,- сказала Летиция.- Ты пробовал эксплуатировать меня, Периан, или, может, уже забыл об этом?

Я схватился за голову:

- О черт, и ты туда же! Ты и сама не прочь была извлечь из меня выгоду Вы, ребята, заблуждаетесь. Женщины не пешки. Они точно так же могут навредить, как и мужики.

- Если ты имеешь в виду Армиду,- резко сказала Летиция,- она безнадежная пешка, заложница своего классового происхождения. Она дурачила тебя, потому что в условиях лживого общества она не могла открыть в себе настоящие чувства.

- Достаточно об этом,- сказала Ла Сингла.- Армида - прекрасная молодая дама и к тому же неплохая актриса.

- Ты, Летиция, всегда к ней ревновала,- проговорил я.

- А она превратила тебя в комнатную собачку для развлечения богачей,вновь съязвила Летиция.

- Оставьте бедного Периана в покое, он в ужасном шоке! - закричала Ла Сингла.

- Я дам тебе, де Чироло, кое-что почитать. Ты поймешь, что мы гораздо сильнее, чем ты думаешь,- настаивал Бонихатч.

- Ради бога, уходи, Бонихатч. Ни слова больше. Завтра утром встретимся. А теперь уходите. Мне нужно придти в себя.

275

Наконец они ушли. Я вытянулся на кровати, и Ла Сингла легла рядом со мной.

- Лучше не ходи, могут быть неприятности,- сказала она, с серьезным видом. Затем засмеялась.

К моему удивлению, я тоже смог рассмеяться.

- У меня всегда неприятности.

- Завтра ты не сможешь с ними встретиться. Мы будем ставить "Албриззи".

- Сингла, птичка моя, что-то есть в том, как они понимают общественный строй. Должен признать, что хоть я действительно люблю Армиду, но и о том, что брак с ней поправит мои дела, тоже думал. Неужели я так испорчен? И наказан именно за это?

- Нам нужно немного поспать. Через несколько минут солнце взойдет. Ты еще должен научиться отличать жизнь от искусства, а искусство - от искусной фальшивки. Я на целый год старше тебя, и мне это известно.

- Это не мешает тебе прикидываться прелестной дурочкой! Я обнял ее за плечо и без всякой мысли положил свою ногу на ее. Целуя ее в щеку, я сказал:

- Я все же пойду к Бонихатчу. Я так решил, Мне нужно расширить свои представления о жизни. А ты, моя прехорошенькая Сингла, выходи за меня замуж.

- Тогда тебе не сдобровать!

- Непривычно видеть тебя в роли ангела-хранителя.

- Не надо шутить. Мне тоже хочется тепла, а это меня согревает.

Она опустила голову на подушку рядом с моей головой и закрыла глаза. Я лежал и рассматривал ее, как будто впервые видел. Пламя свечи, уже ослабленное серыми предрассветными тенями, прокрадывавшимися через створчатое окно, высвечивало очаровательные контуры ее совершенного лица. Я заботливо обнял ее и тут же уснул.