Джеймс Олдридж - Охотник

• Название: Охотник
• Автор: Джеймс Олдридж
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1958

---

— Я должен оставить немного денег Сэму, — сказал он.

— Вы хотите подарить ему ваш зимний заработок?

— Да, если только вы не дадите мне для него сотню-другую, — сказал он с надеждой.

— Я не дам этих денег, — спокойно возразила она. — Это ваши деньги, а не Сэма. У Сэма ферма, он не нуждается в деньгах.

— Он не удержит ферму, если не достанет денег на расходы, — сказал Рой. — Он дошел до точки.

— Я знаю. — Она покачала головой. — Но это не дело. Деньги не помогут Сэму. — Четкие линии ее рта стали жестче.

— Это удержит его на ферме, — убеждал Рой.

— Нет. Деньги он возьмет, а ферму все равно бросит. Он не фермер. Рой. И незачем пытаться удержать его здесь.

Рой посмотрел на Джин Эндрюс, как если бы она была ему чужой, горожанкой, которая не могла понять, что значит ферма для лесовика-охотника. Она никогда не поймет, что будет, если Сэм бросит землю Мак-Нэйров. Джинни выдержала его укоризненный взгляд как женщина, которая, конечно, знала, что значит потерять свой дом, но также и как женщина, которая не могла пренебрегать реальностью. Она посмотрела на большую крепкую голову Роя, впалые жесткие щеки, маленькие, глубоко посаженные глаза, на его короткие руки, одинаково толстые от локтя до самой кисти, и спросила себя, есть ли в Канаде более мягкий человек, которого больше огорчило бы материальное и духовное падение другого человека.

— Сэм говорит, что справится, если я помогу ему перебиться эту зиму, — сказал Рой. Он не собирался говорить этого, но пришлось.

— Как, остаться здесь на всю зиму? — не удержалась она.

— Да.

— Он не вправе требовать этого, Рой!

Роя уже больше не заботило, правильно это или нет. Ему нужно было решение. Она должна понять, что Сэму необходимо получить эти деньги.

— Какой смысл вам оставаться и работать на ферме для Сэма, — резко сказала она. Перспектива того, что Рой попадется в ловушку и вынужден будет батрачить, возмутила ее не меньше, чем самого Роя. Отнять его у леса и прикрепить к ферме — это все равно что посадить льва в клетку, — сравнение, которое возникало в ее мыслях каждый раз, как она сама подумывала о том, чтобы просить Роя бросить охоту и осесть в городе.

— Ему нужны деньги на хозяйство, — твердил Рой, — все равно, останусь я или нет.

Она по-прежнему считала, что деньгами не разрешить затруднений Сэма, но не стала настаивать. Она не хотела, чтобы Рой лишился семейного очага, потому что в этом таилась для нее еще одна опасность. Джинни считала, что, потеряв дом, Рой уйдет еще дальше в лес и совсем не будет возвращаться в город. Она знала, какие затруднения грозят Рою, но ей следовало подумать и о себе, о своих делах и чувствах, а она, со своей стороны, вовсе не хотела, чтобы Рой уходил на север.

— Если вы уйдете туда, вы уже не вернетесь, — сказала она ему, когда однажды они попытались трезво разобраться во всем этом.

— Я вернусь в Сент-Эллен, только если мне будет куда вернуться, — настаивал он, — и на север я не уйду, если не будет у меня здесь пристанища.

— Это одни слова, — сказала она. — Я-то знаю, что вы уйдете на север именно, когда у вас здесь ничего не останется. Возьмете и исчезнете в один прекрасный день.

— Нет, Джинни. Нет! — уверял он. — Если тут у меня ничего не будет, я ни за что не уйду на север, там ведь я совсем одичаю, стану настоящим лесным сычом. Я уйду, только если будет мне куда вернуться, и я непременно буду возвращаться. Но участок истощен, Джинни, и рано или поздно мне все равно придется уходить на север.

— Ну, а я тогда вернусь к своим в Торонто, — предупредила она. Не то чтобы она его пугала. Она пыталась как-то приспособиться к его сложным отношениям с Сент-Элленом и лесом. Она понимала, как нужна ему здесь опора, чтобы решиться уйти на север, но чем сложнее все это становилось, тем решительнее она отказывалась думать об этом, и наконец она ему заявила: — Поступайте, как знаете, но если вы уйдете на север, я уеду домой.

Это была единственная их размолвка, и теперь они боялись повторения ее. Они по молчаливому уговору предпочитали не касаться этой темы. Рой знал, что, если он уйдет на север, она действительно вернется в Торонто, но оба они сознавали, что рано или поздно ему придется уйти глубже в лес, дальше на север, иначе надо бросать охоту и фермерствовать в Сент-Эллене. И то, и другое было бы для Джинни катастрофой, и она не могла больше думать об этом.

— Берите ваши деньги для Сэма, — сказала она, — но только это глупо. Рой. Это ваши деньги, и когда-нибудь они вам еще вот как понадобятся.

— Уже понадобились, — сказал он.

Больше они об этом не говорили, оставив вопрос-открытым.

Нерешенным оставался и вопрос об Энди, потому что ни один из них не мог включить Энди в неуверенные попытки как-то решить будущее. В своих отношениях они молча исходили из того, что Энди ушел и никогда не вернется, но во всех их попытках твердо наладить свою жизнь Энди играл определенную, скрытую роль. Из-за этого Джин ненавидела призрак мужа даже больше, чем она могла бы ненавидеть его живого, и она знала, что Роя тоже сковывает неуверенность в том, как же обстоит дело с Энди. Он словно пробирался по голой полярной пустыне, отыскивая единственно верный путь и не находя его. Ненадолго они оба замкнулись каждый в своих мыслях.

Обычно к этому времени Рой уже достаточно оттаивал, и Джин Эндрюс могла спокойно тормошить и поддразнивать его, постепенно вызывая на своеобразные проявления чувства. Даже в лучшие времена это бывало нелегко, Рой был из тех мужчин, которые не умеют первыми подойти к женщине. Он не притронулся бы к ней по своему собственному почину. Он не мог позволить себе эту близость, пока тепло очага и обаяние этой одной-единственной женщины не растопляли, не поглощали его целиком. Джинни знала, что сегодня это будет трудно.

Не в ее привычках было ласково дергать его за ухо, ерошить его редкие волосы и обнимать его крепкую шею, — у них все бывало иначе.

Прежде всего она подливала ему еще кофе. Вскоре он беспокойно поднимался с места. Тогда, сняв свой передник, она надевала его на Роя — и он принимался перемывать тарелки, банки, чистить вилки и ножи, словом, все, что подвертывалось под руку. И тогда она начинала подтрунивать над его нарядом, туже завязывать тесемки передника, снимать с него воображаемые пылинки, пародируя чистюлю Роя. Он отталкивал ее, но она не унималась. Он пытался снять передник, но она, не позволяя, яростно вцеплялась ему в плечи. Тогда плечи у него обмякали, толстые кисти свисали по бокам, и он становился таким, каким она хотела: грубым или мягким, резким или нежным, пылким, а иногда и насмешливым; настойчивым, сильным, неожиданным и ненадежным. Тогда не было у них слов. Была одна только долгая канадская ночь.

2

Утром Рой приготовил завтрак: напек оладий, поджарил яичницу с салом. Джок и сам Рой позавтракали в довольном молчании. Джин Эндрюс ела со своим обычным безразличием к пище. Она еще была полна пережитым и так пристально смотрела на Роя, что ему становилось неловко перед ее сыном. Когда Джок ушел в школу, ей пришлось особенно бороться с собой. Ею еще владела смутная тяга к творению, тогда как Рой ощущал здоровое чувство завершенности и не замечал ничего, кроме чудесного утра.

— Так как же, возьмете деньги? — заставила она себя спросить Роя, когда он уходил.

— Да не знаю, Джинни, — сказал он.

— И останетесь на зиму?

— И этого не знаю, — сказал он. — Посмотрим, я еще вернусь.

На мгновение она предположила, что Рой раздумал давать деньги Сэму и, может быть, все-таки останется на зиму помогать ему. Она и радовалась и внутренне протестовала против такого решения и долго стояла у двери, следя, как он переходил поле и перелезал через ограду, направляясь к ферме Сэма.

Рой собрал оставшиеся меха в своей спальне и, уходя, попытался избежать оскорбительно откровенного взгляда невестки. Но она застигла его на лестнице.

— Тебе не следовало бы возвращаться к нам, если уж ты проводишь там время до утра, — сказала она. — Это не годится!

Он не ответил, он даже не глядел ей в глаза. Он молча ушел, возмущенный и униженный, и только удовольствие пройтись средь бела дня по Сент-Эллену несколько успокоило его.

По мере того как лес и пашни уступали место городу, природное бесплодие земли становилось все явственней. С окраин города и до самого озера Гурон небольшие ровные площадки были вздыблены и сдавлены мощными гранитными скалами, голыми, дикими; и редкие ели среди них насмешливо торчали, словно надгробья над жалкими клочками расчищенной земли. Это царство камня простиралось до самого озера, и скалы повсюду господствовали, величественные и недоступные, но всюду среди них извивались узкие немощеные дороги и заборы, сложенные из валунов; лепились лавки, виднелись телеграфные столбы и даже железная дорога — ветка Канадской Тихоокеанской, которая обрывалась в Сент-Эллене, не обременив поселок ни станцией, ни товарной платформой. Захудалый, но цепкий городишко, продуваемый насквозь осенними ветрами, которые вгоняли его в дрожь. Рой опять улыбнулся ему, уже выйдя на плотно утрамбованную ногами дорожку к лавке Пита Дюкэна.