Джун Зингер - Дебютантки

• Название: Дебютантки
• Автор: Джун Зингер
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-105-7

Они принадлежат к высшему обществу — четыре молодые красавицы аристократки. Их приключения с упоением обсуждаются на страницах газет. Однако цена этой популярности — нелегкие судьбы, личные трагедии. Перед вами — любовь и ненависть, радости и беды, наполнявшие жизнь этих женщин на протяжении трех десятилетий.

---

Говард Уильямс улыбнулся:

— Я думаю, что это не заразно, Марта.

Она бросила на него свирепый взгляд. Это было возмутительно с его стороны. Она никогда не относилась ко всему, что было связано с Беттиной как к чему-то смешному. И даже в лучшие времена Марта не отличалась чувством юмора.

— Дочка Беттины лишь наполовину еврейка. И кроме того, она двоюродная сестра Марлены, близкая родственница.

— Тем хуже для нас. Но чего можно ждать от тебя с твоим… — Она недоговорила. — Кроме того, я хочу, чтобы Марлена впервые вышла в свет здесь, в Чарльстоне. Все девушки из семьи Лидзов дебютировали в Чарльстоне.

— Давай посмотрим в лицо действительности, Марта. Если Марлена выйдет в свет в Нью-Йорке, у нее будет больше шансов на удачное замужество. Там она встретит молодых людей из Гарварда, Принстона… На Севере больше возможностей, там свои преимущества…

Мама как-то странно посмотрела на отца, как будто он задел больное место.

— Больше возможностей для чего? Чтобы выйти замуж за еврея?

Но по ее топу я уже поняла, что спор закончен, на сей раз в пользу папы. Я поеду на Север. Упоминание о больших возможностях решило дело. Мама знала, что я тоже «дурнушка Лидз», и поэтому мне нужно иметь всевозможные преимущества.

Лето тянулось бесконечно долго. Теперь, когда все было решено, я с нетерпением ждала, когда смогу начать учиться в школе мисс Чэлмер. Мы с мамой ходили по магазинам, покупая мне одежду. Джемперы десяти различных расцветок. Блузки. Юбки в складку, Спортивные туфли и мокасины и даже нарядные туфли-лодочки на небольшом каблуке. Гольфы, бархатное платье для торжественных случаев. Теплое пальто коричнево-рыжего цвета. И три пары перчаток. Уж если я отправляюсь на Север, то мама должна быть уверена, что ее дочь будет одета не хуже одноклассниц. Она делала покупки в соответствии со списком вещей для девушек, отправляющихся на учебу в колледж, приведенным в журнале «Мадемуазель».

— Мне безразлично, как будет себя вести Сара Голд, — говорила она. — Я лишь хочу, чтобы ты помнила: тебя воспитали, как настоящую леди, и у тебя хорошие манеры. По воскресеньям и на прогулку в город надевай шляпу, И перчатки. Особенно в Нью-Йорке. Там, я уверена, масса микробов.

Предстоящая поездка на Север пугала и привлекала меня. Я понимала, что для меня это не просто поездка в школу с двоюродной сестрой Сарой, Я чувствовала, что прощаюсь с родным и близким мне Чарльстоном. Старый, романтический, благородный город. Как только тетя Беттина могла уехать из него и ни разу здесь не появиться? Должно быть, дядя Морис был таким красивым и обаятельным, что она позабыла и свою семью, и Чарльстон, и все свое прошлое. Я дала себе клятву, что обязательно вернусь в Чарльстон. После Нью-Йорка. После школы мисс Чэлмер. После дебюта. После колледжа. Потом вдруг подумала: а вернусь ли я в самом деле?

Я еще и сама не знала, хочу ли выйти в свет в Нью-Йорке. Эта перспектива немного страшила меня. И встреча с девушками из высшего общества, будущими дебютантками в школе мисс Чэлмер, тоже меня пугала. И еще я боялась встречи с Голдами. Дядя-еврей. Неужели у него нос действительно достает до подбородка? Неужели ему понадобится моя кровь для ритуальной трапезы? А тетя Беттина? Такая прекрасная, что просто сердце замирает от восторга, и такая жестокая, что мороз по коже продирает. Больше всего меня смущала Сара, моя ровесница. Должно быть, она очень высокомерна. Я была абсолютно уверена, что она станет смеяться, над провинциальной кузиной, над моими провинциальными туалетами и такими же манерами, над моим южным выговором. Да, больше всего я боялась Сары.

4

Мои страхи относительно сестры оправдались. Сара, которой не было еще и четырнадцати, то есть в том возрасте, когда большинство девочек бывают нескладными подростками, была хороша необыкновенно. И я сразу же поняла, что мы с Сарой оказались в той же ситуации, в которой уже побывали наши матери. Только они были родные сестры Лидз — красавица и дурнушка. А мы являлись двоюродными сестрами Лидз, продолжающими ту же традицию.

Однако все прочие опасения оказались напрасными. В Саре не было ни грана высокомерия. Совсем наоборот. Сара в сопровождении их шофера встретила меня на вокзале и буквально бросилась ко мне в объятия, прижимая меня к груди, покрывая мое лицо поцелуями с пулеметной скоростью и повторяя без конца:

— Сестренка! Сестренка! Моя милая двоюродная сестренка!

Я не отвечала ей тем же лишь по причине природной застенчивости. Я даже стеснялась спросить у нее о тете Беттине и дяде Морисе, хотя и была немного удивлена, что они не пришли меня встретить. Если Сара и заметила мою сдержанность, то никак это не показала. Она забрала у меня мои сумки и отдала их шоферу, затем потащила меня прочь с вокзала.

— Может, хочешь чаю? Или что-нибудь выпить?

— Выпить? — тупо переспросила я. Она говорила о чем-то вроде лимонада или о настоящей выпивке? Неужели в Нью-Йорке пьют подростки, не достигшие еще и четырнадцати лет?

— Мы могли бы заскочить в кафе «Руж» в гостинице «Пенсильвания». Это совсем рядом. Или лучше сразу поехать домой, чтобы ты устроилась и отдохнула, — ты, наверное, здорово устала с дороги. Ты правда устала?

Сара подвела меня к ожидавшему нас лимузину, помогла забраться внутрь, быстро влезла сама и, откинувшись на роскошные кожаные подушки, заявила:

— Да. О Боже! Как же я утомлена!

Я последовала ее примеру: тоже откинулась назад и согласилась:

— Да. О, Боже! Как же я утомлена!

Меня восхитила манера Сары говорить. Вместо жесткого нью-йоркского выговора я услышала нежный, ласковый чарльстонский, даже более тягучий, чем у меня самой.

— Ты говоришь, как у нас в Чарльстоне, — сказала я, как бы слегка упрекая ее.

Сара довольно засмеялась.

— Правда? — спросила она с невинным видом. — Должно быть, я научилась у мамы. Ты думаешь, это заразно?

— У тебя мама по-прежнему говорит с южным акцентом?

Сара задумалась.

— По-моему, да. Ты знаешь, мама вообще мало разговаривает, — добавила она, позволив мне думать по этому поводу все что угодно. Затем Сара положила руки мне на плечи и чуть отстранилась. — Дай-ка я как следует тебя рассмотрю, сестренка. — Она наклонила голову сначала в одну сторону, потом в другую. — Ты — хорошенькая, — наконец заключила она.

Тогда я впервые поняла, что Сара — добрая девушка, хотя, возможно, и не совсем правдивая. Я попыталась возразить ей относительно оценки моей внешности, но Сара, не обращая на меня внимания, продолжала:

— У нас волосы одинакового цвета, правда?

— Нет, у тебя волосы золотистые — светлое золото, — покачав головой, сказала я, глядя на облако кудрей, обрамляющее хорошенькое личико Сары. — А меня дома звали «неудачной блондинкой».

Вместо ответа Сара опять поцеловала меня.

— Я так рада, что мы будем учиться вместе! Так мы никогда не будем чувствовать себя одинокими. Мы — близкая родня, и, что бы ни случилось, мы будем вместе. Ты — моя единственная двоюродная сестра, по крайней мере, единственная, кого я знаю. Так здорово иметь родственников в школе мисс Чэлмер! Терпеть не могу знакомиться с этими ужасными девицами, а ты?

Я почувствовала, как меня начали обуревать новые сомнения. Уж если Сара, эта золотоволосая, уверенная в себе, жизнерадостная девушка, боялась «ужасных незнакомок» в школе мисс Чэлмер, то что же делать мне?

— Мы будем жить в одной комнате — это уже решено, — сказала Сара, выглядывая из окна машины. — И мы будем дружить. Всегда, что бы ни случилось. Обещай, что мы всегда будем самыми лучшими подругами. Обещай!

— Обещаю…

Что Сара имела в виду? «Что бы ни случилось». Что может такого случиться, что подвергнет испытанию нашу дружбу? В этом было что-то зловещее.

— Я терпеть не могла «Три», — весело призналась Сара. — Это моя старая школа. Девчонки там — просто сборище дур, ты даже представить себе не можешь.

Я засмеялась:

— Девчонки, с которыми я училась в Чарльстоне, тоже были жуткие дуры, — произнесла я, хотя никогда ранее не думала так о своих школьных подругах. Я посмотрела на Сару и впервые широко улыбнулась. Сара взяла меня за руку и тоже улыбнулась в ответ. Она наклонила голову, посмотрела мне в глаза и нежно произнесла:

— Кузина, дорогая, ты станешь моей сестричкой, сестричкой, которой у меня никогда не было.

И впервые в жизни я почувствовала, что что-то из себя представляю.

Хотя шикарные особняки и не были мне в новинку — фактически я жила в одном из них, в старом, некогда величественном доме Лидзов, построенном еще в 1830 году, — я не была готова к знакомству с городским домом Голдов на Пятой авеню. Я представляла его величественным, но мое понятие о величественности было ограничено. Никогда в жизни я не видела пола, выложенного черно-белой мраморной плиткой, многоцветных восточных ковров, таких роскошных люстр, таких огромных картин, великолепной французской мебели, обитой бархатом или атласом в пастельных тонах, изумительных гобеленов. Казалось, такую обстановку можно увидеть только в помещичьих домах Франции или испанских замках. И хотя в домах Чарльстона тоже была прислуга, и даже у нас была наша старая Бесс, я не была готова увидеть целую армию лакеев. Дворецкие в черных костюмах, горничные в шелковых форменных платьях и пышных передниках — все заняты каким-то делом, все молчаливые, постоянно снующие туда и сюда. И, что самое поразительное, все белые.