Елена Васильева - 50 знаменитых любовников

• Название: 50 знаменитых любовников
• Автор: Елена Васильева
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 978-966-03-1999-1

Личная, а тем более интимная жизнь знаменитостей — это причудливое сплетение событий, в которых вознесение к высшему наслаждению сопровождается, как правило, настоящими драмами и душевными потрясениями. А если к тому же эта жизнь богата необычайными приключениями, неистовыми страстями, романтическими порывами, то интерес к ней возрастает многократно.

Знаменитые любовники — это, прежде всего, великолепные мужчины. В этой книге рассказывается о 50 из них — тех, кто возносил женщину на невиданные высоты, давал ей возможность ощутить полноту жизни, почувствовать себя единственной и неповторимой. По справедливости, оценку великому любовнику и должна бы давать женщина — кому, как не ей, по достоинству оценивать таланты своего избранника. Но таких свидетельств в истории, к сожалению, мало. Поэтому предоставим слово самим мужчинам: Джакомо Казанове и Генриху VIII, кардиналу Ришелье и Людовику XIV, Виктору Гюго и Александру Дюма, Амедео Модильяни и Сальвадору Дали, Чарли Чаплину и Марчелло Мастроянни…

---

Это была постоянная борьба, но борьба неравная. И у Орлова конечно же было больше сил и нервов для того, чтобы неизменно выигрывать эти мучительные поединки, заканчивавшиеся циничной коммерческой сделкой…

Но изредка между Орловым и Екатериной все же возникали благостные минуты. В такие моменты они одевались попроще, незаметно выскальзывали из дворца и, не узнанные никем, ехали на Васильевский остров — там их встречал Василий Шкурин, бывший лакей, а ныне камердинер.

Шкурин выводил мальчика, и они суетливо засыпали его царскими подарками и сластями. Это был их сын Алексей Григорьевич — граф Бобринский (от названия имения Бобрики), плод их любви.

Иностранные дипломаты пристально следили за романом императрицы с Орловым, гадая между собой — чем все это завершится? Людовик XV исправно получал депеши из Петербурга такого характера: «Орлову недостает только звания императора… Его непринужденность в обращении с императрицей поражает всех, он поставил себя выше правил всякого этикета, позволяя по отношению к своей повелительнице такие чудовищные вольности, которых не могла бы допустить ни одна уважающая себя женщина…»

Екатерина действительно внешне держалась как любовница, потакавшая всем капризам своего любовника. Она писала в Париж мадам Жоффрен: «Когда пришло Ваше последнее письмо, граф Орлов был в моей комнате. Есть одно место в письме, где Вы называете меня деятельной, потому что я работаю над составлением законов и вышиваю шерстями. Он, отъявленный лентяй, хотя очень умный и способный, воскликнул: „Это правда!“ И это первый раз, что я услышала похвалу от него. И ею я обязана Вам, милостивая государыня».

Милости, которыми осыпала императрица своего фаворита, поражали воображение современников. Кроме графского достоинства, Орлову были даны чины генерал-адъютанта, генерал-директора инженеров, генерал-аншефа, генерал-фельдцейхмейстера, иначе говоря — командующего всей русской артиллерией, президента Канцелярии Опекунства иностранных колонистов, начальника всех укреплений. Кроме того, при бесплатной квартире, пропитании и покрытии всех расходов, фаворит получал 10 000 рублей ежемесячно карманных денег, имел десятки тысяч крепостных крестьян, земли, дворцы, дачи.

Похоже, что все годы связи с Григорием Орловым Екатерина пыталась всем представить его таким, каким он никогда не был, да и не мог быть в силу своего мягкого и добродушного характера. Императрица старалась доказать всем (и в первую очередь — Европе), что ее фаворит — не любовник, а главнейший помощник в государственных делах. Иностранным послам она рассказывала сущие небылицы о том, как Орлов помогает ей распутывать самые сложные политические вопросы. А в письмах к мадам Жоффрен она даже уверяла, что при чтении Монтескье фаворит делал столь тонкие замечания, что все только ахали.

Между тем Григорий по-прежнему любил кулачные драки, вольтижировку в манежах, фехтование на шпагах, поднятие непомерных тяжестей и любовные игры со случайными девицами. Разумеется, представлять Орлова только лишь праздным фаворитом-гулякой и развратником было бы большим заблуждением. Став одним из первых сановников государства, Орлов старался восполнить свое образование, в особенности интересовался естественными науками, покровительствовал драматургу Фонвизину, был другом Ломоносова, состоял в переписке с Ж. Ж. Руссо. Григорий Григорьевич стал одним из основателей Вольного Экономического Общества и первым выборным его председателем. Орлова также серьезно интересовал вопрос об улучшении быта крестьян; именно он подсказал Обществу объявленную известную тему: «Полезно ли дарование собственности крестьянам?» Он участвовал в Комиссии по составлению Уложения в качестве депутата от дворян Копорского уезда и был выбран в маршалы комиссии, но отказался от этого звания.

Казалось, привязанность Екатерины к Григорию Орлову никогда не ослабеет. Но ведь известно, что опытные властители всегда интуитивно чувствуют необходимость в политических переменах, и особенно в «кадровых перестановках». От внимания придворных не ускользнуло то, что между Екатериной и ее возлюбленным время от времени начали возникать «небольшие недоразумения», часто переходящие в ссоры. Это были первые трещины, сулившие в будущем более серьезные последствия.

В 1771 г. Екатерине, которая уже начала охладевать к Орлову, представился случай избавиться от фаворита раз и навсегда. Она отправила его в Москву, где в то время свирепствовала чума, чтобы тот утихомирил перепуганный и взбунтовавшийся народ. Никто из ближайшего окружения императрицы не сомневался в том, что вряд ли Орлов возвратится из чумного города в столицу. Это понимала и сама императрица, горячо с ним попрощавшаяся.

Но Орлов заверил всех, что вернется с триумфом. И действительно, в Москве он проявил незаурядное мужество: от чумы не прятался, всюду ходил открыто, с веселым и приветливым лицом. Свой дворец на Вознесенской улице Орлов сразу же по приезде отдал под размещение госпиталя. Затем отправился в тюрьму, где собрал убийц и воров, предложив им убрать из Москвы все трупы, пообещав за это волю. Тюрьма мигом опустела. Удивительно, но вся эта братия не разбежалась, а честно приступила к выполнению очистных работ.

Когда Орлову сообщили, что все служители при больницах умерли, он тут же объявил по Москве, что люди крепостного состояния, кои добровольно пожелают в госпиталях ухаживать за чумными больными, после вольными станут. Жертвуя собой, крепостные таким образом избавлялись от рабства.

По выходе выздоровевших из больницы Орлов давал холостякам по пять рублей, женатым по десять. А тех, «кто добра не понимал и по домам выморочным заразные пожитки грабил», Григорий вешал с удивительной легкостью, будто всю жизнь только этим и занимался.

Постепенно Москва очистилась: от заразы, от покойников, от собак, от кошек, от крыс. Чума отступала, а морозы, ударившие разом, довершили дело. После таких тяжких трудов фаворит императрицы, попутно успев соблазнить еще одну глупую вдову, вконец ошалевшую от внимания к ней столь высокой персоны, умчался обратно в Петербург.

И хотя Екатерина не ожидала увидеть его снова, но расплатилась с ним сполна. Она приказала воздвигнуть в Царском Селе триумфальную арку с надписью: «Орловым от беды избавлена Москва». Тогда же ему был присвоен титул князя. А на берегу Невы построен для фаворита Мраморный дворец, на фронтоне которого императрица велела начертать: «Здание Благодарности». Тогда же Григорий Орлов стал носить княжеский титул (он был князем Священной Римской, то есть Австрийской империи). Однако Екатерина называла своего фаворита и князем, и графом.

Правда, достаточно было Григорию в 1772 г. уехать в качестве полномочного посла на переговоры с турецкими представителями в Фокшаны, как все стремительно изменилось. Екатерина тут же использовала благоприятную для нее ситуацию. При дворе стало известно о появлении нового фаворита. Сначала это был Васильчиков, а после сердце императрицы надолго завоевал сиятельный князь Григорий Потемкин. Как остроумно заметил один историк: «Место фаворита при Екатерине никогда не было пустым, но всегда оставалось потенциально свободным».

Переговоры с турками о заключении мира были сорваны. И главной причиной их срыва стал горячий нрав Орлова. Когда до него дошла весть о том, что в его отсутствие место при императрице занял другой, он тут же покинул Фокшаны и помчался в Петербург. Добраться до столицы Григорий Орлов не успел, ибо навстречу ему был выслан курьер с распоряжением Екатерины отправляться в имение. Ему предлагалось подать в отставку. Вчерашнему некоронованному правителю России был запрещен въезд в Петербург. Его право и обязанность — так звучал приказ Екатерины — выехать подальше от Петербурга «в любую иную местность Российской империи».

Но не таков был Орлов, чтобы сдаться без боя. Остановившись неподалеку от столицы, он негодует, отказывается подчиниться, забрасывает бывшую возлюбленную письмами, умоляя о встрече и, очевидно, надеясь, что при виде его Екатерина не устоит.

Но наступил момент, когда ни об уступках, ни о снисхождении со стороны императрицы речь уже не шла. Теперь ей ничего не стоило сказать: «Григорий Григорьевич Орлов был гений, силен, храбр, решителен, но мягок, как баран, и притом с сердцем курицы». Она и брату бывшего фаворита Алексею Орлову решительно предложила, хотя и за сказочно высокую цену, «все прошедшее придать совершенному забвению».

Начался торг, в результате которого Григорий Орлов получил титул светлейшего князя, огромную пенсию и прочие блага. Ему лишь не разрешалось жить в Петербурге и докучать императрице. Впрочем, примерно через год, когда чувства обоих уже охладели, Екатерина приняла его, и в ноябре 1773 г. бывший фаворит, один из богатейших людей России, преподнес своей императрице знаменитый алмаз «Орлов» — один из самых крупных в мире.