Сюзан Айзекс - После всех этих лет

• Название: После всех этих лет
• Автор: Сюзан Айзекс
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-138-3

В своем шестом романе американская писательница Сюзан Айзекс ярко и психологически убедительно раскрывает духовную деградацию человека, вкусившего власть и богатство. Осознав трагедию многолетнего союза «не с тем человеком», героиня находит в себе силы откинуть прошлое, возродиться к новой жизни.

---

— Иди сюда, Рози!

Что я могла ему сказать? Мне жаль, что ты и твоя мадам готовы разорвать друг друга на части. О, господи, что за сукин сын был мой муж! Он был способен удовлетворить трех любовниц одновременно, делая при этом миллионы. А потом прийти домой и удовлетворять и меня с таким искусством, что мог бы поучить кое-чему самого Казанову.

Все эти месяцы, после того, как Ричи покинул меня, я горевала, изводила себя, но больше всего времени я проводила сидя за столом в кухне и занимаясь самоедством — пожирая одновременно голландский шоколад — спрашивала себя, где я повела себя не так? Должна ли я была оставить преподавание, он умолял меня это сделать, и перебраться в город? Засовывать два пальца в глотку, чтобы стать изящной женщиной восьмого размера? Выпрямить волосы? Может, я и должна была вовремя понять, что подавляю его личность и предложить ему свободный брак?

Разве не представляла я себе, как устроен мир? Каждый год тысячи покинутых жен бродят по магазинам с кредитными карточками с невидящими глазами и истерзанным сердцем. Миллионы женщин, возраст которых приближается к критическому, не согреваемые больше теплом их мужей, находят утешение среди таких же разведенных. У них уже нет надежды на романтическую любовь, остается только надежда на будущих внуков, которые, может быть, захотят их крепко обнять. Как же я не подумала о том, что такое может случиться и со мной?

— Рози! — позвал Том.

Я вышла в гостиную. Он стоял у двери, в пиджаке, в галстуке, подсчитывая наличные. Может, я просто выдумала это, но мне показалось, что я слышала, как скрипнули его зубы.

— Я ухожу.

— Почему?

— У меня тут немного наличных, — сказал он, — Всего сто двадцать. Если сможешь заглянуть завтра в мой офис, я оставлю конверт в приемной. На какое имя мне его подписать?

— Мне не нужны твои деньги.

Он не мог смотреть мне в глаза. Вместо этого он разглядывал дверной замок, будто тот был самый желанный предмет на свете.

— Мне нужна твоя помощь, Том.

— Я не могу сделать для тебя больше, чем я уже сделал, — сказал он, глядя на замочную скважину.

— Ты полагаешь, я не догадывалась, что твой брак не состоялся? Ты полагаешь, это такая уж неожиданность, что ты не спишь со своей женой? И ты полагаешь, что со всеми своими проблемами я буду лезть в твои?

Наконец, он обернулся. Он не был красивым, но на его тонком, резко очерченном лице отражались характер, глубина натуры.

— И все-таки, — добавила я. — Это не совсем верно. Я буду посылать ей проклятия. У меня есть маленькое подлое желание, чтобы в конце концов оказалось, что Джоан сходила с ума из-за ревности к Джессике и убила Ричи. Я буду оправдана и смогу продолжить жить.

— А я?

— Ты сможешь уйти в монастырь. Он засмеялся.

— Это идея.

— Или продолжить жить. Есть у тебя кто-нибудь? — спросила я.

Мне казалось, мне удалось проявить любопытство как бы невзначай. Он отрицательно покачал головой. Я не могла этому поверить и спросила:

— А как ты обходишься без секса?

— Работаю, — наконец, сказал он.

Где-то в подсознании я была рада тому, что он не сказал: «Мальчики»; Или еще хуже: «Двадцатичетырехлетняя любовница с дипломом доктора экономических наук».

Том взглянул на часы.

— Господи, как поздно.

— Я никогда не чувствовала себя такой усталой, — сказала я ему. — Я должна немного поспать. Я прошу тебя… Я рассчитываю, что ты останешься, потому что мне надо добраться до Джессики, а без твоей помощи это не получится.

Я сделала паузу.

— Увидимся утром.

— Да, — ответил он в конце концов. Затем повернулся и пошел во вторую спальню, закрыв за собой дверь.

Я прошла в ту комнату, которая стала теперь моей, и повалилась на постель, едва успев натянуть на себя одеяло, прежде чем погрузиться в глубокий сон. Всего тремя часами позже зашумел туалет в номере наверху и загудело в трубах, так что я в панике вскочила, будто меня что-то стукнуло. И после того, как я зажгла свет, мое сердце все еще стучало. Я заползла обратно под теплое одеяло, но это не помогло.

Это ужасно, когда встречаешь замечательного парня в ранней юности, такого, что потом никто не может с ним сравниться. Даже после того, как мы с Ричи поженились, я тосковала по Тому. Это не было просто чувственным желанием — Ричи полностью удовлетворял меня. Чего мне не доставало, так это волшебного ощущения чистоты и радости, которые я испытывала в любовных объятиях Тома. Оба мы любили поговорить потом о своих взглядах на жизнь, на искусство, поспорить о политике, расспрашивая друг друга так подолгу, что могли бы написать биографии друг друга.

После разговоров и после секса наступало ощущение полного покоя. Такие моменты для меня определялись словом «возвышенный». Моя голова покоилась у него на плече, и я могла предаваться грезам.

У каждой женщины всегда есть мужчина, которого она упустила. Но каким мужчиной был Том Дрисколл! Какое несчастье потерять такого. И как страшно потерять такого. И как страшно понять, что ты никогда не оправишься от этого удара, что с этим ты будешь жить всю оставшуюся жизнь.

Я прошла через гостиную и подошла к двери его спальни, но остановилась, испугавшись, что он запер ее после того, как я легла спить. Если я поверну ручку, он будет знать точно, что я хотела его. Он может притвориться спящим.

Но, если я что-нибудь и узнала за прошедшую неделю, так прежде всего то, что после стольких лет жизни оказалось, что я ветреная женщина. И если бы этой ночью он сказал бы мне, что развлекался с этой проклятой, Пегги, я бы твердо и настойчиво спросила: «Что? Ты берешь какую-то ирландскую девицу из Куин-оф-ол-Сайнс? И ты боишься сказать: «Вот моя девушка — Рози Бернштейн из Мэдисонского колледжа. К черту, Том! Ты слишком хорош, чтобы быть таким малодушным». А потом, не зная еще, последует ли он за мной, я бы собрала все свое мужество, повернулась и пошла прочь.

Том спал так крепко, что не слышал, как я вошла, пока я не стукнулась коленкой о ночной столик рядом с его кроватью.

— Рози?

— Это я, — сказала я.

Плохо, что я ушибла колено. Хорошо, что было так темно, что он не мог видеть перемен, произошедших со мной за все прошедшие годы, включая и две беременности. Я нащупала одеяло и приподняла его так, чтобы быстро скользнуть под него и лечь рядом раньше, чем он успеет придумать, как вежливо попросить меня вернуться в мою комнату.

— Ты помнишь?

— Помню, — ответил он.

Он прижал меня к себе. Мой рот слился с его ртом. Этот поцелуй показался мне таким знакомым: первое мягкое прикосновение, первое ощущение, интенсивность которого все возрастала. Казалось, наш последний поцелуй был всего несколько часов тому назад.

— У меня никакой практики, — мягко сказал он.

— Практика беспокоит меня в последнюю очередь. Одну руку он положил мне на спину, другую ниже, и прижал меня к себе сильнее. Я прижалась щекой к его щеке, тут же вспомнив ощущение его шершавой бороды.

— Я так часто вспоминал тебя, Рози.

— И я, Том.

Ритм наших движений был совсем не тот, что в школьные времена. Грации тоже было намного меньше. И, он был прав — он определенно не имел практики. Но любовь наша никогда не была столь прекрасной. После мы отдыхали, пока рассвет не озарил постель президентского номера. Он застал нас в объятиях друг друга, в полной тишине и абсолютно счастливых.

Глава 17

— Ну, конечно, я ничего не имела против того, чтобы прийти к вам в офис, — заверила Джессика Тома.

Она скрестила ноги.

— Мы ведь встречались только на приемах. Я буду рада поговорить с вами, наедине.

С того места, где я скрывалась в туалетной, прилегавшей к кабинету Тома, все, что я могла видеть, это часть его левой ноги в носке и ботинке, боковину его стола и стул, расположенный в стратегически точно рассчитанном месте, так, чтобы была видна Джессика. Она выглядела не только не хуже, чем прежде, но совершенно ошеломляюще в темно-синем костюме того же оттенка, что и у Тома.

— Единственная причина, которая заставила меня немного поколебаться, заключалась в том, что я назначила на девять часов собрание служащих. Но мне показалось, что, когда вы звонили по телефону, вы как будто очень обеспокоены, поэтому я немедленно отменила совещание.

Спину она держала прямо, но без напряжения. Лицо было серьезно и выражало подходящую случаю готовность понять клиента. Только руки, ухватившиеся за подлокотники, выдавали внутреннее напряжение. Разумеется, у Джессики был достаточно острый ум, чтобы понять, что звонок Тома Дрисколла, поднявший ее в семь часов утра с требованием встречи в девять, не мог предвещать ничего хорошего. Молчание Тома настораживало, она дважды постучала пальцами, но тут же остановила себя. Я заметила, что ужасного и недостаточно совершенного бриллианта Мейерса уже не было на ее пальце.