Мэри Берчелл - Сердце мужчины

• Название: Сердце мужчины
• Автор: Мэри Берчелл
• Жанр: Короткие любовные романы

Двое молодых людей встречаются при очень необычных обстоятельствах. В процессе знакомства выясняется, что оба они — выходцы из богатых в прошлом семей. Им ненавистна бедность, в которой они оказались. По их мнению, возможность снова обрести богатство и положение в обществе в выгодном браке по расчету. По когда все преграды преодолены и заветная цель уже близка, они вдруг осознают, что все это время тщетно пытались противостоять чувству, возникшему с первых минут встречи, что все богатства мира ничто, если «заговорили» сердца…

---

— Моя дорогая Хилма! Как я могу?!

Она поняла, что он сказал это абсолютно искренне. Роджер безумно боялся оказаться замешанным в какие-либо дела и никогда бы не позволил себе даже неосторожное замечание по поводу доверенной ему тайны.

Она благодарно вздохнула и, отбросив свободной рукой волосы со лба, почувствовала, что от всех этих волнений у нее и в самом деле разболелась голова.

— Роджер. Не знаю, собирался ли ты приехать сегодня вечером…

— Собирался. Я чувствую, что должен лично принести тебе свои извинения, — твердо сказал Роджер.

— Нет, дорогой, пожалуйста, не беспокойся.

— Хилма, в этом нет никакого беспокойства. Я считаю своим долгом сделать это, ведь я был так не прав.

Хилма взяла себя в руки и абсолютно спокойным голосом повторила:

— Нет, дорогой, я не хочу, чтобы ты снова винил себя. Кроме того, я очень устала и у меня болит голова. Приезжай, пожалуйста, завтра, а сегодня я лучше пораньше лягу спать.

— Что ж, если ты себя плохо чувствуешь… тогда конечно.

— Да, — твердо сказала Хилма.

— Может быть, ты хочешь увидеться завтра днем? Мы могли бы…

— Нет, Роджер, давай вечером.

— Я думал, мы с тобой прокатимся за город, если день будет хорошим, как сегодня.

Хилме хотелось закричать, но она сохранила выдержку.

— Мне ужасно жаль, Роджер, но днем я не смогу. В любом случае, я буду дома к шести часам.

— Хорошо. Но ты действительно в порядке… ну, из-за… из-за вчерашней неприятности? — Для Роджера было выше его эмоциональных возможностей спросить, простила она его или нет.

— Вполне, — успокоила его Хилма. — Только обещай мне больше не беспокоиться об этом.

С некоторой неохотой Роджер пообещал, и Хилма смогла наконец повесить трубку.

Когда она по пути наверх в свою спальню проходила через холл, из другой комнаты вышла мать:

— Что он сказал?

— О, он извиня… — Хилма поймала себя на полуслове, спохватившись. Мать естественно ничего не знала об этой истории. — О чем, мама? — проговорила она неопределенно.

— О материи на твое подвенечное платье, разумеется. О чем же еще ты могла с ним так долго разговаривать?

— Ах, это! — улыбнулась Хилма. — Я не сказала ему. Разве ты не знаешь, что это плохая примета обсуждать свое свадебное платье с женихом?

— Глупый ты ребенок. Плохая примета, если он увидит тебя в нем до свадьбы, а рассказывать ему о платье ты можешь сколько угодно.

— Я завтра расскажу ему, — сказала Хилма. — Времени будет достаточно.

И она пошла к себе в спальню.

Глава 10

На следующее утро, еще не открыв глаза, Хилма поняла, что день будет чудесным. Совсем другое пробуждение, чем накануне.

Она села в постели, улыбаясь от удовольствия при виде зимнего солнца, при мысли, что все ее беды наконец закончились, что днем она встречается с Баком.

Эта встреча будет чем-то вроде салюта в честь их успеха, взаимная благодарность за то, что с помощью друг друга они преодолели все трудности и были на пороге достижения своих заветных целей. У них, несомненно, был повод поздравить друг друга.

Хилма не удивлялась, что на этот раз все шло гладко: никаких вопросов дома, не надо было изобретать какие-то объяснения для матери…

На эту встречу он пришел первым, и, когда Хилма приблизилась к воротам, она увидела стоявший у обочины маленький обтекаемый черный «ягуар».

Когда она поравнялась с машиной, он вышел из нее, и Хилма обратила внимание, что он тоже улыбается и тоже в хорошем настроении.

— Милая. — Он чуть церемонно взял ее за руку — по-моему, сегодня мы встречаемся на гребне волны.

— Безусловно, — улыбнулась она в ответ. — Спасибо.

— Друг другу, — закончил он ее фразу.

— Что ж, пожалуй, так и есть, — с готовностью согласилась Хилма.

— Прошу. — Он открыл ей дверцу машины и заботливо подоткнул вокруг нее меховой коврик, прежде чем обойти автомобиль и сесть на водительское место. — Тепло?

— Замечательно, спасибо. Какой чудесный автомобильчик.

— Да. Часть нашего естественного образа жизни, — объяснил он.

— Ну, уж если хотите, то вашего образа жизни. У меня ничего подобного нет.

— Но будет, Милая.

— Нет, — сказала Хилма. — Не думаю. Просто не могу себе представить, что Роджер разрешит мне иметь собственный автомобиль. Конечно, я смогу, когда захочу, пользоваться «роллс-ройсом».

— Конечно, всегда можно будет обойтись «роллс-ройсом», — успокоил ее Бак, и они оба рассмеялись.

— А теперь расскажите мне обо всем по порядку, — попросила Хилма.

— О вчерашнем?

— Разумеется.

— Ладно, Милая. Роджер приехал ко мне очень рано, в крайне возбужденном состоянии. Мне было жаль его. Знаете, он очень хороший парень, — задумчиво заметил он. — Можно сказать, чересчур хороший для такой золотоволосой авантюристки, как вы.

— Бак, я не…

— Мы давно согласились, что это так, — предостерег он ее.

— Ладно, продолжайте.

— Он держался гораздо в большей степени джентльменом, чем смог бы я в такой ситуации. Мы долго ходили в разговоре вокруг да около, прежде чем перешли к волнующей нас теме. Я должен был построить разговор так, чтобы он не догадался, что я предупрежден. Он искренне корил себя за свои подозрения по отношению к такой милой девушке, какой вы кажетесь… В то время как один взгляд на вас должен был показать ему…

— Нет, — возразила сладким голосом Хилма. — Для этого он должен был обладать таким же изворотливым умом и руководствоваться теми же недостойными мотивами.

— Да, наверное, секрет в этом, — согласился Бак и улыбнулся, глядя вперед на дорогу. — Ладно, во всяком случае, мы наконец перешли к делу. И тут я льщу себя надеждой, что великолепно изобразил благородного парня, который не может позволить, чтобы кто-то был несправедливо обвинен.

— Да-а, — проговорила Хилма, — это, наверное, вам удалось с трудом.

— Наоборот, Милая, эту роль я сыграл блестяще. Мы, авантюристы, можем изобразить что угодно.

— Боюсь с вами спорить. — согласилась Хилма, и на ее щеке появилась лукавая ямочка.

— Я все объяснил ему насчет Лени… прелестной девушки с фамилией, свидетельствующей об ее австрийском происхождении, как вы это справедливо заметили. Он правильно понял, что это многое объясняет. Она неиспорченный ребенок… должен сказать, что я просто полюбил ее, пока описывал ее «шалости»… но она поступила неосторожно. Я не мог не поблагодарить судьбу за то, что она свела меня с вами…

— Бак, неужели вы действительно несли эту чушь?

— Более или менее. А почему нет? Она создавала идеальный фон последующего рассказа. Девушка, разумеется, доверилась вам, а не мне, и поскольку вы в прошлом были знакомы с Мартином, то отважно отправились к нему и потребовали назад глупые письма, которые написала ему моя кузина. О необыкновенной силе воздействия вашего характера, Милая, говорит тот факт, что он отдал их вам… А затем… это была мастерская деталь… вы отнесли их ее положительному и серьезному кузену.

— Вам?!

— Конечно мне. Вы уничтожили их у меня на глазах, но предложили мне в будущем внимательно следить за поведением моей маленькой любимой кузины.

— И какое впечатление произвело эго на вас? — мрачно поинтересовалась Хилма.

— На меня, Милая? Я был в ужасе, что такие вещи могут происходить буквально в том же доме, где я живу. Я отправил Лени в деревню.

Уверен, вы согласитесь со мной, что там ей и место.

— О, несомненно, — расхохоталась Хилма. — Неужели мой бедный Роджер проглотил все это, ни секунды ни в чем не усомнившись?

— Да. Но когда я излагал ему все это, все выглядело гораздо прозаичнее, — скромно признался Бак. — Я всего лишь наметил контуры, предоставив его воображению заполнить их.

— Ужасно стыдно, что так все получилось, правда? — Хилма закусила губу.

— Что мне пришлось столько врать ради вас?

— Нет. Что бедному Роджеру пришлось все это выслушать.

— Ну-у, Милая, что было бы, если бы мы рассказали ему правду?

— Да, понимаю, но от этого на душе лучше не становится. Мне иногда даже страшно подумать, что все это началось из-за одного моего глупого письма и нелепого, дурацкого порыва, который я даже не осуществила.

Он мрачно кивнул, и смех исчез из его глаз.

— Знаю. Я иногда спрашиваю себя, в какой момент перестаешь быть дураком и становишься негодяем.

Наступило молчание, во время которого он повел машину быстрее.

— Бак.

— Угу.

— Вы часто думаете об этом.

— Нет, Милая, очень редко. Большей частью я точно знаю, чего хочу и что именно я готов сделать, чтобы этого достичь.

— И теперь вы почти достигли того, к чему стремились?

— Почти достиг.

— И это… чудесное ощущение. Правда?

— Вы имеете в виду удовольствие или добродетель?