Мэри Берчелл - Сердце мужчины

• Название: Сердце мужчины
• Автор: Мэри Берчелл
• Жанр: Короткие любовные романы

Двое молодых людей встречаются при очень необычных обстоятельствах. В процессе знакомства выясняется, что оба они — выходцы из богатых в прошлом семей. Им ненавистна бедность, в которой они оказались. По их мнению, возможность снова обрести богатство и положение в обществе в выгодном браке по расчету. По когда все преграды преодолены и заветная цель уже близка, они вдруг осознают, что все это время тщетно пытались противостоять чувству, возникшему с первых минут встречи, что все богатства мира ничто, если «заговорили» сердца…

---

У бедной миссис Арнолл этого щита жизнерадостности не было. В свое время она была очень хорошенькой и привыкла к тому, что всегда в центре внимания. В дни своего благополучия она была доброй, общительной и искренне желала, чтобы все были счастливы, как она. Возникшие трудности сломили ее, выбили из колеи. Она так и не смогла привыкнуть к стесненным обстоятельствам и была бесконечно рада, что замужество Хилмы поможет им выбраться из этого состояния.

Она не могла понять, как Тони, ее обожаемый сын, может получать удовольствие от своей работы, из-за которой ему даже пришлось на год поехать в Соединенные Штаты, чтобы набраться опыта в тамошнем отделении фирмы. У нее было самое смутное представление о том, чем он занимается. Она только знала, что он ухитряется вполне нормально жить на жалованье, которое ее братья в его возрасте сочли бы нищенским.

Когда Хилма наконец проводила отца, она, напевая себе под нос, понесла поднос с завтраком в комнату матери.

— Вот и я, мама. Отец ушел в хорошем расположении духа.

— Он всегда такой. — Миссис Арнолл со вздохом села и приняла завтрак с гораздо большим интересом, чем можно было предполагать.

— Зажечь для тебя камин?

— Нет, дорогая, лучше не надо. Он сжигает столько градусов или ваттов, все равно. Возможно, единиц, но в любом случае они ужасно дорогие. А здесь не так уж и холодно. Правда?

Нет, конечно, здесь было не очень холодно. Во всяком случае замерзнуть или получить воспаление легких, сидя в постели, было нельзя. Просто горящий камин — одно из тех понятных удовольствий, которые так меняют к лучшему ваше настроение на весь день.

— Очень хорошо. Хочешь, чтобы я свой завтрак принесла сюда?

— Да, Хилма, дорогая, принеси. Мы сможем обсудить, что нам делать с прислугой.

Хилма пошла за завтраком, а вернувшись, с облегчением отметила, что мать уже была поглощена не домашними проблемами, а чем-то другим.

— Хилма, дорогая! — Она склонилась над газетой, листы которой были разбросаны по всему одеялу. — Ты видела сегодняшние газеты?

— Нет. А что там?

— Убийство! — драматично воскликнула мать.

Хилма напряглась.

— Кого убили?

— Вот-вот. Я как раз хотела тебе сказать. Мы ведь его знали. Чарльз Мартин. Помнишь его? Вы с ним общались той зимой, когда были в Торкее. Я тогда даже надеялась, что из этого что-нибудь получится. О, Хилма! — Она в ужасе подняла глаза, как будто ее поразила какая-то совершенно неожиданная мысль. — Какое счастье, что из этого ничего не вышло. Представляешь, ты была бы теперь вдовой, бедное мое дитя.

Хилме удалось выдавить смешок.

— Ты совершенно права, мама. Как хорошо, что судьба распорядилась иначе.

— Да, моя дорогая, очень хорошо! — с жаром согласилась мать, принимаясь за завтрак и одновременно с каким-то упорством не выпуская из свободной руки газету.

— А что они пишут об этом? — Хилма надеялась, что не переигрывает незаинтересованность.

— Они пишут, что он был заколот. «Найден заколотым в своей квартире», — прочитала мать. — Я смотрю, они называют его «широкоизвестным гулякой». Я бы так о нем не сказала. А ты как считаешь? — Миссис Арнолл снова откинулась на подушки, чтобы обсудить эту интересную тему.

— Право, не знаю. Мы ведь очень давно потеряли всякую связь с ним. Что там еще о нем пишут? Как они считают, кто это мог сделать? Есть какие-нибудь предположения?

— Ну, они пишут об этом таинственно. — Миссис Арнолл снова уткнулась в газету… — Пишут о «сенсационном развитии событий», не исключают, что в деле замешана женщина, но пока не все еще ясно, и расследование продолжается. Пишут, что все это случилось позапрошлой ночью, что в квартире горел свет. О, знаешь, дорогая… — Мать снова опустила газету на постель. — По-моему, это было очень опрометчиво со стороны убийцы. Выглядит так, будто он или она, а я почти уверена, что это была она, просто испугалась и убежала.

— Оставив свет включенным? — Хилма ясно представила себе это освещенное окно.

— Да, именно. Это и привлекло внимание. Подумать только! Свет горел и день, и ночь! — Видимо, это особенно потрясло бедную миссис Арнолл, которая из-за экономии строго следила за включением и выключением света. — Посмотри, здесь его фотография. Я прекрасно его помню, хотя эти фотографии в газетах всегда слепые, но все-таки узнать можно.

С величайшей неохотой Хилма посмотрела на фотографию, которую совала ей мать. Несомненно, это был он. Она ненавидела его. Эти две последние встречи с интервалом в пять лет были такими унизительными. Он сказал, что не оставит ее в покое, что будет шантажировать ее и расстроит помолвку. Какое счастье, что все кончилось!

— Что ж, дорогая, это только лишний раз доказывает, что «никогда нельзя все предугадать».

Это было одно из любимых изречений миссис Арнолл. Этой сакраментальной фразой она как бы подытоживала любой разговор. Чтение криминальных событий настолько благотворно повлияло на «приступ головной боли», что она решила встать с постели.

Хилма оставила ее и пошла одеваться. Одеваясь, она снова и снова мысленно возвращалась к событиям той страшной ночи. Но при ясном свете дня все виделось иначе.

«Интересно, как же все-таки его зовут? — Хилма замерла со щеткой в руках. — Странно, почему вдруг меня это так заинтересовало. Единственное имя, которое должно занимать мои мысли, — Роджер, а мне лезет в голову Бог знает что…»

Когда кто-то врывается в твою жизнь, да еще столь необычным образом, возбуждает такое сильное влечение к себе, а потом уходит из нее, не назвав даже своего имени, отчего все это становится еще более таинственным, загадочным… Какое имя можно ему дать?

Она слегка улыбнулась своей романтичности.

В ту ночь она назвала его единственным и, как ей показалось, вполне подходящим для него именем — Незнакомец. В этом имени была некоторая театральность, но он и был слегка театрален, с тихим, почти таинственным голосом, темными глазами, с порывистой лаской, которая могла означать или все… или ничего. «Господи, какой же романтичной, оказывается, я могу быть», — горестно вздохнула Хилма.

Конечно, в реальной жизни все иначе. Той ночью они много рассуждали об этом. Он сказал тогда, что они похожи и потому хорошо понимают мотивы поступков друг друга. И это действительно так. Она понимала, что он должен жениться на богатой, а он, что она должна выйти замуж за более чем обеспеченного и преуспевающего Роджера. И оба они решили, что встречаться им неразумно.

«Но никто из нас не сказал, почему неразумно», — подумала Хилма. И снова она вспомнила ту темную комнату и его руки, нежно ласкающие ее…

В последующие дни упоминания об «убийстве в квартире» свелись к коротеньким заметкам, да и то не в центральных газетах. В одной из заметок высказывалось предположение, что «убитый занимался кое-какими недостойными делами».

— Я считаю, что это просто гадкие сплетни, — уверенно заявила миссис Арнолл. — Полагаю, что они имеют в виду наркотики или шантаж, словом, что-то в этом роде. Но я не представляю себе, что тот, с кем мы познакомились в Торкее, мог оказаться таким.

Хилма с иронией подумала, что такое мнение матери об этом мерзком типе сложилось под впечатлением чарующей красоты курортного пейзажа Торкея…

По четвергам миссис Арнолл устраивала, как она сама их называла, «крохотулечные званые обеды». Конечно, они ничего общего не имели с теми изысканными обедами, которые бывали в прошлые дни ее счастливой жизни. Теперь это были просто вечера, в основном для жениха Хилмы, чтобы доставить ему удовольствие от общения в семейном кругу.

Кроме самого Роджера, на обеде, как правило, бывало еще двое гостей: хорошенькая и общительная двоюродная сестра Хилмы Барбара и ее муж Джим. Считалось, что Барбара очень хорошо устроилась, выйдя за него замуж. Джим Кертис был «кем-то в оловянной промышленности». Его деятельность в «олове» приносила достаточный доход, чтобы содержать вполне современную квартиру в городе, маленький «паккард» и оплачивать многочисленные наряды своей жены.

Он был добродушным и совершенно не высокомерным молодым человеком. Все представления о развлечениях сводились у него к тому, что много народу должно собраться вместе, чтобы от души повеселиться. Хилме даже казалось, что для него не так важно повеселиться, как «собраться вместе». Все его любили, и они с Барбарой входили в число тех немногих оставшихся друзей, кого миссис Арнолл принимала с удовольствием, не испытывая неловкости.

— Я всегда с благодарностью думаю о Джиме, когда вспоминаю ту француженку, которая оказалась у нас на обеде, — говорила она Хилме. — Помнишь, как она сказала про суфле, что это что-то непотребное, а он так мило пошутил, что все сошло нормально. Она была просто ужасна, а помнишь, как она била посуду?

Хилма поспешно ответила, что прекрасно все помнит, хотя при этом и покривила душой, и пошла одеваться к обеду. Она знала, что Роджеру очень нравится платье, которое она собралась надеть. Темно-синее, очень простое и строгое, только на рукавах были сделаны прорези от плеча до запястья, в которых виднелась подкладка из голубой материи.