Валерий Елманов - Крест и посох

• Название: Крест и посох
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 5-9717-0221-1

Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.

Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.

---

Правда, Доброгнева знала и другое. Это будет очень страшно, ибо с нее непременно потребуют чудовищную плату, при этом, вполне вероятно, ничего не дав взамен, — такое тоже было возможно.

Все это она прекрасно понимала, но отойти в сторону, когда погибал не просто князь, которого она лечила, а ее названый брат, девушка просто не могла. И пусть ее сердце кричало от ужаса, а душа была объята страхом, но она не видела для себя иной дороги.

«Вот сейчас он успокоится, заснет, и тогда я пойду, — настраивалась она на неизбежное, но, когда тот и впрямь уснул, встать все еще не решалась. — Сон пока некрепок, — оправдывалась невесть перед кем девушка. — Стоит мне встать, как он сразу проснется. Нет уж, лучше я обожду до рассвета».

Так она и просидела в княжьей опочивальне остаток ночи, дожидаясь утра. И первое, что увидел Константин наяву после недолгого сна, — ее. Доброгнева отрешенно смотрела сквозь него куда-то вдаль и о чем-то напряженно размышляла.

Князь еле заметно пошевелил пальцами своей широкой пятерни. Движение было слабым, но Доброгнева сразу очнулась от раздумий, тут же вскочила с постели и бросилась к выходу.

Она не хотела встречаться с упрямо вопрошающим взглядом Константина, но не смогла пересилить себя и, уже открыв дверь, все-таки обернулась.

Надо было непременно сказать на прощание что-то ободряющее, но Доброгнева не знала, что именно. Однако и промолчать было невозможно, ибо это означало безысходность, а названый братец так нуждался в поддержке и ободрении, чтобы надежда на спасение не увяла в нем окончательно.

— Сам чуток виноват, — сорвалось с ее языка. Она было осеклась, но, решившись, продолжила: — Почто за раной не следил — эвон сколь руды натекло. Ежели бы не я, тут тебе и без него бы к утру карачун пришел. Вот уж не помыслила бы нисколь, что ты токмо для того и отказался от моих настоев, чтоб меды хмельные пивать невозбранно…

Константин уныло вздохнул. Дернул его черт вслух назвать эту своенравную девку сестрой милосердия, теперь вот расхлебывай. Точно говорят, что язык мой — враг мой.

Но, с другой стороны, если бы не она, то хана и ему, и эксперименту, и, как неизбежное следствие, всей планете, так что…

Однако на сей раз распекала Доброгнева недолго, уже спустя пару минут сменив гнев на милость:

— Ныне на каждый средний палец вздень кольцо из серебра. Да не одних рук, а и ног тоже. Четыре кольца, и пятый — серебряный оберег на груди. Ежели что, то они подсобят тебе с им тягаться…

Константин кивнул и вновь с надеждой посмотрел на нее.

— И это вправду поможет? — недоверчиво шепнул он. — Ты вроде раньше о таком не говорила.

Девушка нахмурилась. Зачем она все это выпалила, она и сама не знала. Прибавить князю веры в свои силы? А проку? И что сейчас ей отвечать?

Хотела было сказать «да, поможет», но язык не повернулся — уж слишком наглая ложь. Вместо этого она неопределенно пожала плечами — так будет чуточку честнее, а там пусть понимает как хочет.

Ну не могла же она ответить ему, что все это бесполезно и глупо, что спасения нет, а есть только Чудо, которое она попытается ему принести, если, конечно, вообще вернется оттуда живой и если ей дадут его.

А князь продолжал ждать ответа, не удовлетворившись этим безмолвным пожатием плечами, и тогда Доброгнева все-таки пересилила себя, солгав:

— Токмо если ты сам будешь бороться до конца. — И тут ей припомнилось еще одно средство. — Ты можешь повелеть, чтобы в твоих ногах спал еще один человек. Он задержит его, хоть и ненадолго.

Константин отрицательно мотнул головой, причем сразу, даже не раздумывая, и тут же прочел восторг в глазах девушки, которая, скорее всего, посчитала, будто он настолько благороден, что…

Меж тем дело было вовсе не в морально-этическом аспекте. Просто он прекрасно помнил то, что рассказывала сама Доброгнева, и понимал, что ни к чему хорошему это не приведет.

Будет человек или нет — Хлад безошибочно выберет именно князя, ибо, судя по всему, у этой скотины вмонтировано нечто вроде идентификатора ДНК или что-то похожее, хотя и с грубоватой настройкой, раз он может перепутать брата с братом.

Вот и получалось, что этот второй окажется лишь пустой жертвой, и только. Тогда — зачем?

Иное дело, если бы можно положить в ногах Глеба или, скажем, Изяслава, но и тут… Мало того что такой вариант можно было рассматривать только как чисто теоретический, но вдобавок от него еще и припахивало. Не так противно, конечно, как несло от Хлада, но само по себе весьма и весьма скверно.

— Стало быть, прощевай, — печально вздохнула она, пояснив: — Я тут по делам кое-каким схожу да кое-кого заодно поспрошаю. Авось чего и подскажут.

Не зная, вернется или нет, а если да, то когда и какая и сможет ли принести мало-мальски утешительную новость, она вновь подошла к его изголовью и, чуть помедлив, склонилась к бледному лицу.

В иное время она никогда бы так не поступила, но сегодня ей было можно все.

Почти все.

Она наклонилась еще ниже и неловко ткнулась сухими губами в княжескую щеку.

Почувствовав, что предательская слезинка сейчас сорвется и упадет прямо на его лицо, она резко отпрянула, но стремительное движение оказалось слишком медленным по сравнению с быстротой соленой капли, и у самого выхода, когда она уже с силой распахнула перед собой дверь, ее успел догнать голос князя:

— Не плачь. Мы еще повоюем.

Она выскочила из опочивальни как ошпаренная. Ведь ее успокаивал именно тот человек, который сам сейчас нуждается в утешении больше всех живущих на этом свете.

Но в то же время его фраза словно прибавила Доброгневе уверенности, и она уже ни секунды не колебалась в своем решении пойти туда, не знаю куда, и принести оттуда то, не знаю что.

К тому же, помнится, давным-давно рассказывала ей бабушка, что и впрямь был молодец, которого отправили именно с таким поручением, и он, между прочим, с ним успешно управился, так что конец был очень и очень хороший.

Впрочем, у бабушки все и всегда хорошо заканчивалось, да на то она и сказка, иначе их и не придумывали бы люди.

А зачем?

Грустную да с плохим концом выдумывать не надо, она уже есть, только называется по-другому — жизнь.

Глава 3 Дорога в неведомое

Там каждой место есть химере;
В лесу — рев, топот, вой и скок:
Кишат бесчисленные звери,
И слышен рык в любой пещере,
В любом кусту горит зрачок…

Виктор Гюго

Доброгнева покинула княжий двор в то же утро.

Девушка не знала, когда приключится очередной ночной визит неведомой жути, и потому очень торопилась.

Немного подумав, она решила взять с собой небольшой узелок с мужской одеждой, сулею[8] с водой, несколько трав, которые могли пригодиться ей в этом опасном путешествии, да еще каравай хлеба.

Вся нехитрая поклажа — ничего лишнего — поместилась в небольшом заплечном мешке.

К тому времени девушку уже неплохо знали как в самом Ожске, так и в его окрестностях. И не только знали, но и уважали, а еще — слегка побаивались. Страх перед неведомым всегда был силен в людях. Поэтому рыбак, встретившийся ей на берегу Оки, безропотно отвез ее на другой берег, и уже спустя каких-то полчаса она, углубившись в мрачного вида лесок, остановилась, развязала мешок и быстро переоделась в мужскую одежду.

В одночасье преобразив свой облик до неузнаваемости и став уже не девицей, а добрым молодцем — в точности как в бабушкином сказании, — она резво направилась в глубь лесной чащи.

Был этот новоявленный молодец с виду невысок, худ и узкоплеч, но на широком кожаном поясе его грозно свисал походный нож с удобной рукояткой и массивным, сантиметров в двадцать пять, не меньше, хищным лезвием, до поры до времени таящимся в ладных деревянных ножнах, обтянутых темной кожей безо всякого узорочья.

Сафьяновые сапоги слегка жали ей ноги, ибо хоть и соответствовали по размеру, но были несколько узки, да и непривычны для Доброгневы. Но идти в лаптях через непролазные болота было бы еще хуже, а потому сызмальства приученная к терпению ведьмачка просто старалась не обращать на это внимания.

К тому же вскоре ей стало не до этого.

Лесная чаща все больше хмурилась, начиная замечать незваного пришельца и норовя то хлестнуть низко свисающей веткой по лицу, то подставить подножку, выставив неприятное корневище аккурат под ступню, то сыпануть перезревшей хвоей в глаза.

Идти становилось все труднее, а сумерки, невзирая на погожий денек, становились все гуще по мере ее продвижения в глубь леса, который уже ничем не напоминал ни насквозь просвечиваемую солнцем веселую березовую рощу, оживленно шелестящую даже от небольшого ветерка и ластящуюся к человеку, как домашняя кошка, ни строго-торжественный сосновый бор.