Василий Гаврилекно - Теплая Птица

• Название: Теплая Птица
• Автор: Василий Гаврилекно
• Жанр: Боевая фантастика

---

— Кто вы такие? — крикнул «цыпленок». Голос у него оказался неожиданно низким, словно украденным у другого человека. — Уёбывайте отсюда! Это моя территория.

— Что значит твоя территория? — внешне спокойно ответила Марина. — С каких пор Район Второго Кольца поделен?

Коротышка сплюнул на снег.

— С тех пор, как я сюда пришел.

— Ты? — Марина пожала плечами. — Я тебя впервые вижу.

«Цыпленок» умолк, глядя по-волчьи. Его сподручные переминались с ноги на ногу.

— Ну, не будем ссориться, — коротышка вдруг сменил гнев на милость.

Замер, разглядывая меня.

— Кожанка, гриндера… Недурные вещицы… Вы сектанты?

Молчание.

— Можете не отвечать. Вижу: сектанты. Ленинцы, сталинцы, возрожденцы?

— Не твое дело, — оборвала коротышку Марина. — Мы приехали за барахлом, и имеем на него такое же право, как и вы.

— Не мое де-ело, — протянул, словно зевая, мародер. — Кстати, отличная упряжка…

Я и моргнуть не успел —в левой руке коротышки появился пистолет.

— Пожалуй, я заберу ее, если вы не против, — он засмеялся. — А ты, кожанка, — обратился «цыпленок» ко мне, — держи руки по швам. Дернешься достать пушку —начиню свинцом.

Ветер завывал где-то в черной вышине, ему вторила одна из собак в упряжке, словно чуя: хозяева попали в беду.

— Глеб, — коротышка кивнул одному из близнецов. — Обшарь-ка их.

Тупо ухмыляясь, мародер направился ко мне. Сухой снег поскрипывал под его валенками.

Эти трое оставили Марину без внимания. Краем глаза я видел: девушка, держа руки за спиной, что-то делает с ошейником вожака стаи. Что она задумала?

С коротким рыком пес рванулся вперед, взрывая снег широкими когтистыми лапами. Мгновение —и он уже у костра мародеров. Этого времени оказалось достаточно: коротышке, чтобы всадить в собаку пулю, а мне —чтоб выхватить пистолет.

Не давая «цыпленку» повторно прицелиться, я выстрелил в него. Мародер упал в костер, желтое пальто вспыхнуло.

Собака визжала, перекатываясь по снегу, наконец, затихла. Марина подбежала к ней, присела рядом.

— Стоять! — заорал я бросившимся врассыпную близнецам.

Громилы замерли, озираясь и хлопая обледенелыми ресницами.

Я подошел к костру —пахнуло жженым волосом. Поднял со снега выпавший из руки убитого пистолет.

— Как его звать? — спросил, кивнув на труп.

— Шевченко, — отозвался один из близнецов. — Он гад.

— Гад? Зачем тогда вы с ним якшались?

Близнец не ответил.

— Забирайте его и валите отсюда.

Мародеры, кряхтя, подняли товарища. На обгорелой горбоносой роже сверкают белки глаз. Близнецы, волоча труп, исчезли за стеной начавшейся метели. Отойдут шагов на двести и швырнут в сугроб: на что им сдался мертвяк?

Я подошел к Марине, сидящей на корточках перед псом. Она подняла голову:

— Что теперь Снегирь скажет?

Животное, казалось, уснуло; лишь тонкая струйка запекшейся крови, легшая из уголка пасти на снег, говорила о том, что вожак упряжки мертв.

— Пора, Марина. Буря…

Я положил руку ей на плечо. Девушка кивнула и поднялась.

Ревел ветер, стальные стены склада скрежетали. Собаки без вожака повизгивали и жались друг к другу.

Пока я рыскал с фонарем по складу —как бы то ни было, а возвращаться с пустыми руками мы не имели права, — Марина высвободила из упряжки одну из собак и впрягла ее на место вожака. Сильный пес скулил, как щенок.

В дальнем углу склада я обнаружил деревянный ящик. Выходит, банда «цыпленка» не все здесь распотрошила —кое-что осталось. Я взял ящик, подковырнул крышку ножом и открыл. Он был наполнен черными пластиковыми пакетами.

— Что там?

Я оглянулся. Марина заслонилась рукой от фонаря.

— В глаза не свети. Что там, Андрей?

— Не знаю.

Я осторожно надрезал один из пакетов: сероватый мелкий порошок.

— Наркота?

— Вряд ли.

Я взял щепотку порошка, понюхал —полное отсутствие запаха. «А что, если…». Поднялся и направился к костру. Марина последовала за мной, но я махнул рукой: «Оставайся на месте».

Порошок, казалось, еще не коснулся языков огня, как раздался хлопок, достаточно сильный, чтоб назвать его взрывом. Огненный шар, возникший на месте костра, опалил мне брови.

Так я и думал: взрывчатка. И очень мощная: я бросил в огонь всего щепотку… Страшно подумать, что было б, кинь я туда целый пакет. Как очутился здесь смертоносный порошок? Привезли в Москву террористы и, по недосмотру складского начальства, поставили ящик сюда ни о чем не подозревающие рабочие? Бог весть… Не все ли равно, если мир бывших лежит в руинах?

— Что будем делать? — обратился я к Марине, все еще находящейся под воздействием огненного шара, на мгновение превратившего ночь в день.

— Пожалуй, возьмем. А там пусть Христо решает, что с этим делать.

С трудом взвалив на сани тяжеленный ящик, мы замерли над трупом собаки.

— Если хочешь, возьмем, — кивнул я на мертвого пса.

Марина отрицательно покачала головой.

— Собаки устали, их стало на одну меньше, и тащить лишний груз через бурю непосильно для них. Спи спокойно, вожак.

А буря между тем пыталась поднять на свое крыло все, что еще цеплялось за землю. Снежный вихрь несся над развалинами, над полосами железной дороги. Скрипело железо. Казалось, сама Москва скребется когтями в металлическом гробу, тщетно пытаясь приподняться.

Собаки брели, склонив обледенелые холки, едва не касаясь языками снежного наста. Подняв воротник, Марина всматривалась в белую кутерьму, пытаясь разглядеть очертания знакомых развалин. Но, похоже, это ей никак не удавалось, и девушка оборачивалась, бросая на меня тревожные взгляды.

Не было видно и реки, хотя мы ехали не меньше часа. Вместо нее показалось кладбище —покосившиеся кресты, потрескавшиеся памятники. Стало понятно, собаки сбились с дороги. Марина попыталась развернуть упряжку, но усталые псы не послушались; брели, проваливаясь в снег, останавливаясь, оборачиваясь, подвывая, точно приглашая нас: «Впрягитесь и попробуйте!». С их языков капала слюна.

Марина положила палку на дно саней и повернулась ко мне.

— Заблудились, Андрей! Кажется, мы уже за пределами РВК.

Я промолчал: что тут скажешь?

За пределами Района Второго Кольца не было развалин. Вернее, дома с пустыми глазницами окон, с трещинами на каменных телах —это, конечно, тоже развалины, но все же не кучи кирпича, как в Пустоши. Это место напоминало Калугу, только дома здесь были гораздо выше. «Жилые массивы» —пришло на ум. Да, когда-то в этих громадинах кипела жизнь. Каждое окошко светилось в ночи желтым пятном.

Ветер завывал, громыхал железом на крышах, стонал, как раненый путник. Марина прижалась ко мне, я обнял ее, чувствуя под толстой курткой биение сердца, склонил голову, вдыхая запах меховой шапки. Две Теплые Птицы в снежной пустыне… Я смежил веки.

…Сначала это были мельтешащие разноцветные пятна, а потом я увидел зеленую поляну с веселыми вкраплениями синих, желтых, красных цветов. В теплом воздухе порхали бабочки, с деловитым жужжанием мимо проносились шмели.

— Марина, — позвал я, даже здесь не представляя себя без нее.

Она поднималась ко мне по пригорку, ведя за руку зеленоглазого белобрысого мальчугана с россыпью веснушек на вздернутом носике. Кто это? Мой сын… Неужели это мой сын? Залаяли собаки… Почему лают собаки, откуда здесь собаки?

— Эй!

Лица… Два мужских и женское… Но где бабочки, где мой сын?

Встряхнув головой, я окончательно пришел в себя.

— Эй, вы кто такие? — услышал голос женщины: ее черные глаза настороженно смотрели из-под надвинутой на лоб шапки. Одета в короткую грязную шубу, джинсы и сапоги на высоких каблуках. Как только ходит в таких по сугробам? Лицо серое, осунувшееся, с красным шрамом на лбу, напоминающим букву «Ц». Я бросил взгляд на ее спутников. Первый —толстяк невысокого роста со складками кожи под подбородком, одетый в треснувшее под мышками пальто; второй, — высокий, худющий, зябко кутающийся в кожаный плащ и весь такой … заостренный: острый нос, острый подбородок, остро поблескивающие глаза. И, самое главное, на лбах и у того, и у другого точно такой же, как у женщины, шрам.

Собаки захлебывались лаем. Я посмотрел на Марину —она как будто не была напугана. На всякий случай, я сунул руку в карман, где лежал пистолет.

— Мы из Пустоши, — сказала Марина, вылезая из саней. — Заблудились.

— Из Пустоши? — присвистнул толстяк. — Далеко же вас занесло.

— Где мы?

— В самом центре РТК.

— Центр Третьего кольца? — изумилась Марина. — Не может быть!

Ее возглас остался без внимания.

— Вас повезло, что вы встретили нас, — сказала женщина, переминаясь с ноги на ногу. — В такую бурю немудрено попасть в Черемушки, или, того хуже, в Битцу.

— А что там, в Черемушках и Битце? — подал я голос.