Эрика Орлофф - Тайна древней рукописи

• Название: Тайна древней рукописи
• Автор: Эрика Орлофф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45233-8

Отправившись на каникулы к своему любимому дяде в Нью-Йорк, 16-летняя Кэлли надеялась, что это лето станет для нее особенным и обязательно романтичным. Поэтому когда дядя, эксперт по средневековым рукописям, предлагает ей заняться изучением истории одного манускрипта, Кэлли впадает в уныние, Но все меняется, когда она знакомится с сыном профессора по старинным рукописям Августом, а история, рассказанная в манускрипте, оказывается историей любви знаменитых Абеляра и Элоизы.

---

Я оглядела улицу и задумалась, каково было бы здесь жить. На улице было спокойно и безмятежно, и мне на секунду показалось, что я попала в прошлое. Я даже услышала щебет притаившихся в деревьях птиц. Подойдя к двери дома доктора Соколова, я заметила табличку, висевшую рядом с дверным звонком. На ней значилось: «Соколов и Сыновья, эксперты по антиквариату». Дядя позвонил, и мы услышали, как по дому разнесся переливный звон колокольчика.

Натертая до блеска массивная дверь высотой в четыре метра отворилась, но вместо агорафобного престарелого эксперта по древностям я оказалась лицом к лицу с самым красивым парнем, которого я когда-либо видела. В ту же минуту я почувствовала, как заливаюсь краской.

— О, здравствуйте, Гарри, — улыбнулся он моему дяде, на его щеках показались две ямочки. Потом он посмотрел на меня, и мне показалось, что он увидел что-то сквозь меня. Или внутри. Я попятилась и натолкнулась на дядю.

— Каллиопа, познакомься с Августом Соколовым, бесценным помощником профессора Соколова и по совместительству его сыном.

— Здравствуйте! — я постаралась вновь обрести дыхание.

Последовала долгая пауза. Я успела рассмотреть Августа: у него были зеленые глаза, каштановые волосы слегка вились у ворота рубашки. Одно ухо было проколото — там красовалась серьга с символом Инь-Ян. У левого глаза был шрам, напоминавший подкову. Парень уставился на меня и, моргнув, произнес:

— Проходите, мой отец ждет вас.

Я перешагнула через порог, дядя Гарри последовал за мной. Август повел нас через облицованное мрамором фойе; пока мы шли мимо картин и настоящих (правда-правда) рыцарских доспехов, я метнула через плечо взгляд на дядю.

«Что?» — беззвучно сказал дядя Гарри с самым невинным видом.

Но я не сводила с него глаз.

Платье в стиле Одри Хепберн. Ну да, конечно. Это было слишком очевидно. Мог бы, по крайней мере, предупредить меня.

Август привел нас в огромный кабинет с пятиметровыми потолками. Стены от пола до потолка были увешаны полками с книгами. И хотя виднелись только кожаные корешки, по их потрепанному виду можно было понять, насколько они древние. Прислоненная к дальней стене лестница на колесиках была достаточно высокой и позволяла добраться до верхних полок.

За большим столом, заваленным бумагами и папками, сидел мужчина в накрахмаленной белой рубашке и измятых брюках цвета хаки. На носу у него блестела серебряная оправа очков. Он встал в ту минуту, как мы вошли. Мужчина был похож на Августа, вплоть до длинных волос и высоких скул, но только старше и чуть запачканнее: на одежде были сплошь кофейные пятна.

— Гарри! — И его лицо озарилось улыбкой. — Это правда?

Дядя кивнул.

— Я своими глазами видел слова. И Кэлли тоже. Это моя племянница. Кэлли, разреши тебе представить профессора Соколова.

— Зовите меня Питер.

Я поздоровалась и встала рядом с дядей, стараясь не смотреть на Августа. Гарри углубился в рассказ о палимпсесте, и вскоре они уже корпели над книгами. Я старалась не показывать, что мне скучно. Но если честно, после суток разговоров о скрытых надписях мне казалось, я выучила историю манускрипта наизусть.

Август подошел ко мне и, наклонившись так близко, что его дыхание обжигало мою шею, шепнул на ухо:

— Через минуту они будут настолько увлечены беседой о работе, что не заметят нашего отсутствия. Пойдем, я покажу тебе сад. Обещаю быть более интересным.

Я взглянула на дядю, который принялся в деталях описывать палимпсест профессору Соколову. Даже если бы рядом в эту секунду взорвалась бомба, он бы точно не заметил.

Кивнув, я пошла за Августом, мы пересекли холл и вышли через стеклянные двери в сад, утопающий в розах красного, желтого и нежно-фиолетового оттенков. В глубине виднелась оранжерея в виде пагоды, стекла внутри запотели от влажности. На другой стороне сада находился огромный вольер с птицами.

— Ого, — выдохнула я в восхищении.

— Лучше, чем разговоры о средневековых манускриптах, не правда ли?

— Манускрипт просто потрясающий, хотя я мало что в этом понимаю, — сказала я. — Я видела скрытую от посторонних глаз надпись.

— Мой отец от волнения не спал всю ночь.

— Сомневаюсь, что дяде Гарри тоже удалось хоть немного вздремнуть.

— А тебе? — И он с искоркой в глазах посмотрел на меня.

Неужели он флиртовал? Парни никогда так не поступают с умными девушками. Я буквально чувствовала, как прощаюсь с последними остатками мозгов. А ведь мой средний балл в школе составлял что-то вроде 4,3. Это сразит дядю Гарри наповал. Я попыталась прийти в себя, но выходило с трудом.

— Я спала прекрасно, спасибо. Не считая того, что встала в шесть утра вместо того, чтобы выспаться.

— О, я сам вампир.

— Да? — улыбнулась я. — И мне стоит тебя опасаться?

— Нет, обещаю не кусать за шею и вообще держать себя в руках. Я по ночам бодрствую, а потом все утро отсыпаюсь. Хотя сегодняшняя ночь — исключение, палимпсест и все дела…

— Ты, наверное, знаешь все о таких вещах?

— Да, но увидеть такое — настоящая редкость. Ну вот, мы опять говорим о книгах. Тебе, наверное, скучно. Давай сменим тему. Ты живешь в Нью-Йорке или гостишь тут?

— Я в гостях. Каждое лето приезжаю к дяде. А так живу с отцом в Бостоне. А ты?

— Я здесь родился, непосредственно в этом доме. Моя мама решилась на эти странные домашние роды.

— В самом деле? — Я приподняла бровь. Я была абсолютно уверена, что если когда-нибудь выйду замуж и у меня будет ребенок, то я воспользуюсь всеми услугами, какие врачи только смогут предложить.

— Да. Я родился прямо в ванной на втором этаже. В этот момент рядом с моей мамой находились две поющие подруги, акушерка по имени Хэвенли и мой бедный отец, который просто хотел, чтобы я родился в обычной больнице. Так что да, свой первый вдох я сделал в этом доме. И прожил здесь всю свою жизнь, как и мой отец. Сейчас я учусь в Нью-Йоркском университете, работаю на отца. Он надеется, что я унаследую семейный бизнес.

— Средневековых иллюминированных рукописей?

— Что-то вроде. Торговлю манускриптами, первыми изданиями и редкими книгами.

— На табличке значилось: «…и Сыновья». У тебя есть братья?

Он покачал головой.

— Мой отец и есть «и Сыновья». Они с братом унаследовали дело моего дедушки. Дядя умер десять лет назад, так что остался только мой отец. И я. «И сын». Но если честно, я хочу стать писателем. Создавать новые книги, а не собирать старые.

— Но ты же работаешь его помощником.

Он кивнул.

— Пока да, но я еще не определился. Я люблю старые книги. Но не так, как он. У моего отца есть рукописи. А моя страсть — в этом, — сказал Август, скрестив руки на груди, и улыбнулся, глядя на сад. — Вот тут я пишу, — добавил он и указал на деревянный стол, на котором стоял макбук.

— Здесь прекрасно. Ты сам ухаживаешь за садом? Сажаешь растения и придумываешь ландшафт?

— Что-то вроде того. Моя бабушка занималась садом, но потом многие годы он был никому не нужен. Так что я всего лишь возвращаю его к жизни. Мне нравится работать на воздухе. Мой отец не покидает пределы дома, так что я устроил здесь что-то типа собственной комнаты отдыха. Прямо тут.

Я подошла к вольеру. Оперения птиц были такими же пестрыми, как и оттенки роз.

— Они великолепны. А что это за птицы?

Казалось, птицы не поют, а тихо посмеиваются. Одна села на ветку рядом со мной. Ее перья были цвета изумруда, бирюзы и рубинов.

— Эта Гульдова амадина, — сказал Август. — Из Австралии.

— А те? — Я указала на коричневых птиц. На вид они не были такими экзотичными.

Он негромко ответил:

— Амадины не очень хорошие родители. И тогда социально активные зяблики приходят им на помощь и растят птенцов. Они что-то типа нянь для амадинов.

— Как мне это знакомо. У меня была няня, пока я не перешла в среднюю школу.

Август взглянул на меня.

— Тогда палимпсест не единственное, что нас объединяет. Моя амадиновая мать улетела из гнезда, когда мне было десять лет. Родители тогда развелись.

— А где она теперь?

— В Калифорнии. Она не смогла смириться со странностями отца. Или с тяжкой ношей материнства. С нее хватило домашних родов, она хотела найти себя, — последние слова он произнес с иронией.

— Твой отец… он доставляет тебе хлопоты? — Я замерла. Я совсем не хотела выглядеть надоедливой. Но никогда не выходить из дома…

Он покачал головой.

— Он восхитителен, понимаешь. И он такой, какой есть. Думаю, я знаю его только с этой стороны. Поэтому не требую от него ничего другого. А что произошло с твоей семьей?

Я кивнула и указала на птицу с лазурным воротником:

— Тогда амадином у меня можно назвать отца. Моя мать… она умерла, еще когда я ходила в детский садик. Поэтому вместо нее у меня дядя Гарри, он похож на нее. — И я указала на птицу, чистившую клювом птенца. — Именно он заботится обо мне. Даже когда я в Бостоне, мы созваниваемся почти каждый день. Летаем или ездим на поезде друг к другу раз в две недели. А когда у меня получается, я приезжаю на выходные.