Пер Валё - Человек по имени Как-его-там

• Название: Человек по имени Как-его-там
• Автор: Пер Валё
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2011

Пятый роман цикла о Мартине Беке.

Взорван ничем не приметный дом на окраине Стокгольма. Выстрелом из пистолета кончает с собой неизвестный. Убит в своей квартире мелкий уголовник. Найдена на дне залива машина с телом человека без челюсти. Кто-то стащил у сынишки полицейского инспектора игрушечную пожарную машину. Что может быть общего между этими, казалось бы, - совершенно не связанными друг с другом событиями? И кто такой, в конце концов, этот Как-его-там?

---

Не рановато ли было ехать в их летний домик в Вермдё? Да, вроде бы, нет. Он мог бы начать покраску, а жена привела бы в порядок кухонные полки, застелила новую бумагу. Летний домик был его гордостью. Домик перешел к Меландеру по наследству от отца, который тоже был полицейским, сержантом в Накке, и единственное, что мучило Мсландера, так это то, что у него нет детей и ему, в свою очередь, некому оставить домик. Впрочем, решение остаться бездетными они с женой приняли совершенно добровольно, отчасти для удобства, отчасти после тщательных финансовых расчетов. В те времена трудно было предвидеть, что полицейским впоследствии так резко повысят зарплату, и, кроме того, он всегда учитывал, что выбранная им профессия связана с большим риском, и вел себя соответствующим образом.

Он закончил прочищать трубку, набил ее табаком и закурил. Потом встал и пошел в туалет. Он надеялся, что в ближайшее время телефон не зазвонит.

Осмотр мест происшествия был для Фредрика Меландера делом привычным, может, даже более привычным, чем для любого другого полицейского в стране. Ему исполнилось сорок восемь лет, и в молодые годы он учился у таких людей, как Харри Сёдерман и Отто Вендель.[5]

За время работы в отделе расследования убийств, куда он перешел после централизации полиции в 1965 году, он насмотрелся на сотни самых невероятных преступлений и мест происшествия. В подавляющем большинстве они выглядели совершенно непривлекательно. Однако Меландер был человеком невпечатлительным. Он обладал способностью выполнять свою работу абсолютно без всяких эмоций. Многие коллеги завидовали этому его качеству, о наличии которого у себя он даже не подозревал.

Поэтому увиденное на Шёльдгатан вовсе не подействовало на его психику и не вызвало у него каких-либо заметных эмоций.

Работа па месте пожара требовала внимания и систематизации. Сначала необходимо было выяснить, сколько погибло людей. Обнаружили три трупа, в которых опознали Кристину Модиг, Кеннета Рота и Гёрана Мальма. Все три трупа серьезно обгорели. Мальм частично даже обуглился. Его труп нашли последним, когда раскопали самый нижний слой. Кристина Модиг лежала в западном крыле дома, которое относительно меньше пострадало. Обоих мужчин нашли в полностью разрушенном восточном крыле, где начался пожар. Кристине Модиг было четырнадцать лет, она еще ходила в школу. Кеннету Роту было двадцать семь, а Гёрану Мальму — сорок два. Двое последних числились в уголовной картотеке полиции и не имели постоянного места работы. Бóльшая часть этих сведений была известна и раньше.

Задача второй стадии расследования состояла в том, чтобы найти ответ на два вопроса: каковы причины смерти и отчего возник пожар.

Ответ на первый вопрос должен быть дать патологоанатом из Института судебной экспертизы. От вопроса о причине пожара голова должна была болеть у Меландера, несмотря на то, что он никогда не испытывал головной боли.

В его распоряжении было несколько экспертов из пожарного ведомства и Института судебной экспертизы, которые вначале не доставили ему особой радости. Их главный| вклад в расследование состоял в том, что они жмурились и напускали на лица загадочное выражение.

Меландер сделал несколько сот фотографий. Когда находили каждый труп — Кристину Модиг на следующий день после пожара, Кеннета Рота в воскресенье и Гёрана Мальма лишь в понедельник, — он фотографировал его под всеми возможными углами и отправлял останки на вскрытие.

Трупы выглядели не слишком привлекательно, но так как пожар длился недолго, а человеческое тело состоит на 90 процентов из жидкости, то сгорели они не полностью, и медицинским экспертам осталось достаточно работы.

В первых протоколах никаких неожиданностей не оказалось.

Кристина Модинг умерла от отравления окисью углерода. На ней была ночная рубашка, и она лежала в постели. Все указывало на то, что она умерла во время сна. В ее дыхательных органах и бронхах обнаружили частички сажи.

Обстоятельства смерти Кеннета Рота были такими же, за исключением того, что он не был одет и находился в полном сознании. Из-за попыток спастись он сильно обгорел. Он тоже надышался ядовитого дыма, а в его горле, бронхах и легких присутствовала сажа.

Однако с Гёраном Мальмом дело обстояло по-другому.

Были и другие, более разительные отличия. Мальм действительно умер, лежа в своей постели, но удалось установить, что он был полностью одет. Многое указывало на то, что на нем было не только нижнее белье, брюки и пиджак, но также носки, ботинки и пальто. Труп сильно обуглился и лежал в так называемой позе фехтовальщика, которая объясняется сокращением мышц после смерти от жара. Все свидетельствовало о том, что пожар начался в его квартире, однако ничто не говорило о том, что при этом он находился в полном сознании и пытался спастись.

Что же касается причины пожара, то у Меландера уже имелась собственная версия, когда он разговаривал с Мартином Беком и Колльбергом днем в пятницу, хотя он и не стал излагать ее им. Пожар начался вследствие какого-то взрыва и затем очень быстро распространился по всему дому. В глубине души Меландер полагал, что взрыв был вызван горячей золой или тлеющими углями и что прошло несколько часов, прежде чем температура повысилась настолько, что оконные стекла лопнули. На этой стадии Гёран Мальм уже мог быть мертв, а бóльшая часть утвари и мебели у него в квартире расплавилась или обуглилась точно так же, как пол, потолок и стены. «Взрыв», который, как он полагал, видел Ларссон, в этом случае мог объясняться тем, что огонь мгновенно охватил всю квартиру, когда лопнуло первое оконное стекло и туда ворвался свежий воздух. Естественно, потом уже могли быть вторичные взрывы газовых труб, каких-нибудь веществ, бензина или спирта. Причиной такого пожара могло быть все, что угодно: брошенная сигарета, искра из кухонной плиты, забытый утюг, тостер, неисправность электропроводки; имелись сотни причин, и большинство из них казались весьма вероятными. Однако во всех этих рассуждениях был один прокол и именно поэтому Меландер пока что оставил эту версию при себе. Если огонь тлел так долго, что вся квартира Мальма и он сам обуглились, жар должны были почувствовать в квартире наверху, где в это время находились четыре человека. С другой стороны, никакого противоречия здесь не было, потому что эти люди могли спать или находиться под влиянием алкоголя либо наркотиков. А допрашивать их не входило в его обязанности. С какой стороны ни посмотри, сплошные темные пятна.

Во вторник, в половине второго Меландер вернулся на место пожара после скромного обеда у киоска с сосисками на Рингвеген. Здесь его терпеливо ждал мотоциклист, доставивший ему коричневый конверт. В конверте находилась короткая записка от Колльберга.

«Предварительный телефонный отчет о вскрытии Мальма. Смерть наступила в результате отравления окисью углерода до начала пожара. Следов сажи в легких и дыхательных путях не обнаружено».

Меландер прочел записку трижды. Потом он чуть приподнял брови и спокойно принялся набивать трубку. Он знал, что нужно искать и где именно.

Вскоре он нашел то, что искал.

Предпринимая все возможные меры осторожности, они извлекли из-под обломков все, что еще пять дней назад находилось в кухне Гёрана Мальма. Среди прочего обнаружили маленькую старую газовую плиту на четырех ножках, с двумя горелками. Она стояла на покрытой линолеумом деревянной решетке, но когда последняя сгорела, плита упала. Деревянный пол и перекрытия тоже разрушились, и то, что осталось от наполовину расплавившейся плиты, лежало в яме на глубине около 80 сантиметров ниже первоначального уровня пола. Газовая плита почти полностью развалилась, однако латунные краны на обеих горелках пострадали меньше всего. Оба крана были открыты; в закрытом состоянии они фиксировались штырьками, входящими в пазы фланцев, и не могли открыться случайно, например, от толчка или от того, что кто-то зацепился за них одеждой. Плита присоединялась к газовой магистрали при помощи резинового патрубка. От него практически ничего не осталось, но все же можно было установить, что он красного цвета, около одного сантиметра в диаметре. Он присоединялся к мундштуку, который, в свою очередь, крепился непосредственно к трубе. Для того, чтобы резиновый патрубок не соскочил с мундштука, он обычно фиксировался хомутиком из оцинкованного железа, затянутого болтом и гайкой. Кроме того, на мундштуке имелся главный вентиль. Оказалось, что вентиль открыт, а хомутик отсутствует на своем месте. Отсутствие хомутика нельзя было объяснить естественными причинами, потому что даже в том случае, если бы резиновый патрубок полностью сгорел, хомутик или, по крайней мере, то, что от него осталось, должно было быть на месте, так как для того, чтобы его снять, нужно было ослабить болт.