Юна-Мари Паркер - Богачи

• Название: Богачи
• Автор: Юна-Мари Паркер
• Издательство: ООО "Издательство АСТ-ЛТД"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000865-6

Богатство не приносит удачи детям миллионера Джо Калвина. Сын, которому блестящее будущее было уготовано от рождения, становится наркоманом. Дочь Морган озабочена только успехом в высшем свете и полагает, что для его достижения все средства хороши. Но судьба жестоко наказывает ее. И лишь у Тиффани, третьей наследницы Калвина, жизнь складывается по-иному. Пережив неудачный брак и потеряв любимого, казалось бы, навсегда, эта сильная женщина решительно вступает в борьбу за свое счастье…

---

— Если я не ошибаюсь, вы с Грегом договорились объявить о своей помолвке как только ты приедешь из Лондона. Разве не так? Во всяком случае, Грег рассчитывает на это.

— Я никогда раньше не была в Англии. Разве я виновата, что здесь так здорово? Ты представить себе не можешь, какую интересную жизнь я веду. Я действительно хотела бы здесь остаться.

— Навсегда?

— Ну, не знаю. Возможно. Многое будет зависеть от того, получится ли у меня что-нибудь с Гарри.

— С кем?

— С Гарри Блэмором. Он маркиз Блэмор, а его отец…

— Да, я поняла.

— Тифф, что с тобой? Мне давно пора одеваться к ленчу, который устраивает леди Вестклиф, а я вместо этого решила позвонить тебе и поделиться новостями. Тебе что, неинтересно узнать, как я живу? — Морган заговорила, как обиженный ребенок.

Тиффани сразу смягчилась. Она была старше сестры всего на два года, но с детства опекала и привыкла потакать ее капризам.

— Напротив, мне очень интересно. Я соскучилась и рада, что у тебя все хорошо, честное слово. Но мне не хотелось бы, чтобы ты влипла в какую-нибудь историю. И еще я беспокоюсь о Греге. Он влюблен в тебя, ты же знаешь. Мы столкнулись с ним случайно на улице на прошлой неделе, и он спрашивал, когда ты наконец вернешься. Он не переживет, если ты выйдешь за другого.

— Что поделаешь! Я изменилась с тех пор, как познакомилась с Грегом. Тогда я была маленькой и наивной шестнадцатилетней девочкой. А теперь у меня совершенно другие запросы. Грег никогда не сможет дать мне того, что я хочу. Понимаешь, если я выйду за Гарри, то в один прекрасный день стану графиней, буду жить в замке и вращаться в высшем лондонском обществе. Кто знает, может, мне посчастливится приглашать к обеду членов королевской фамилии!

— Ты слишком увлекаешься чтением любовных романов, моя дорогая, — рассмеялась Тиффани. — Еще немного, и ты вообразишь себя в короне и кринолине, присутствующей на заседании парламента.

— Вот-вот! — воодушевилась Морган, принимая шутку сестры за чистую монету. — Ты же понимаешь, что я не могу упустить такой шанс! Я не собираюсь становиться женой Грега, жить с ним в Стокбридже, где днем с огнем не найдешь приличной прислуги, считать гроши и рожать ему детей.

— А что ты называешь «приличной прислугой»?

— Как что? Вышколенных лакеев, дворецких… ну, в общем, сама понимаешь. Слуги, которых наняли мать с отцом, похожи на сборище оборванцев, здесь таких на порог не пустят. Слушай, мне пора, а то я опоздаю.

Тиффани обратила внимание, что сквозь плотные шторы в комнату уже пробивается отблеск первых лучей восходящего солнца.

— Береги себя, Морган.

— Постараюсь. Я напишу тебе. Увидишь маму, передай, что я задержусь здесь.

— Хорошо.

Тиффани повесила трубку с ощущением внутренней опустошенности. Если Морган останется в Англии навсегда, она потеряет ее безвозвратно. У них и так совершенно разные интересы, круг общения и представления о жизненных ценностях. В то же время они так похожи, что их зачастую считают близнецами — и действительно, роднее и ближе у нее никого не было.

Мысли Тиффани обратились к Грегу. Ему было девятнадцать, когда они с Морган познакомились на пляже в Хэмптоне. Грега с первого взгляда покорила хрупкая девушка со смеющимися зелеными глазами и белокурыми локонами, которые безжалостно трепал морской бриз. Он растерянно переводил взгляд с Тиффани на Морган и повторял: «Невероятно! Вы похожи друг на друга, как близнецы!» Однако с того момента именно Морган он окружил своим вниманием — приносил сухие полотенца, растирал ей спину лосьоном для загара. В то лето они стали неразлучны. Тиффани видела, что сестре нравится ощущать свою власть над представителем противоположного пола — это был ее первый опыт близкого общения с мужчинами.

В продолжение шести последующих лет Грег относился к Морган, как к своей будущей жене. Уезжая в колледж, он писал ей каждую неделю, выкраивал деньги из своей жалкой стипендии на подарки и сделал не одну попытку найти работу в Нью-Йорке, чтобы находиться поближе к Морган. Грегу пришлось остаться в родном Стокбридже, где жили его родители, но это не мешало юноше всей душой стремиться к Морган, мечтать о браке с ней.

Морган, в свою очередь, ни разу не дала ему повода усомниться в брачной перспективе их отношений, что вполне было в ее духе. Разумеется, Морган вводила в заблуждение окружающих не по злому умыслу, просто она всегда хотела быть любимой и с детства знала, что самый верный способ снискать расположение окружающих — во всем с ними соглашаться.

Тиффани снова улеглась в постель и, уже засыпая, подумала о том, что Морган даже не поинтересовалась ее делами.

В тот же день Тиффани отправилась навестить родителей. Она шла по Парк-авеню, с наслаждением вдыхая прохладную свежесть, принесенную внезапно налетевшим морским бризом, который путал волосы, трепал складки ее голубой юбки и легко, словно подгоняя, подталкивал в спину.

Нью-Йорк этим летом изнывал от июньской жары. Тротуары раскалились, трава в Центральном парке выгорела и стала по-осеннему желтой. Бурая пыль поднималась вверх и висела неподвижной, плотной пеленой. Прохожие старались хоть на минуту заскочить в магазин или кафе, чтобы глотнуть очищенного кондиционерами воздуха.

Для Тиффани день начался с повторного обхода мануфактурных складов. Найти позолоченные пуговицы нужного размера и формы, а также отрезы подходящего шелка оказалось труднее, чем она предполагала. Туго накрахмаленные манишки и широкие черные бархатные ленты, казалось, отсутствовали в природе. О костюмах к «Ночной прохладе» Тиффани не могла думать без ужаса. В довершение всего Жанин Беллами заявила, что эскизы ее не устраивают, и потребовала сделать новые. И это за несколько недель до премьеры!

У дверей дома, где находилась квартира ее родителей, стоял швейцар и, обливаясь потом, обводил улицу мутным, остекленевшим взглядом. В любую погоду — будь то зной или мороз — он обязан был нести службу в голубой ливрее, рубашке с тугим воротничком и галстуке, так что его стоило пожалеть. Он узнал Тиффани и вымученно улыбнулся:

— Добрый день, мисс Калвин. Ну и жара сегодня!

— Здравствуйте. Как ваши дела?

— Спасибо, хорошо. Вот только жарко очень. Надеюсь, что к вечеру зной все же спадет.

Тиффани почувствовала легкое раздражение. Почему все вокруг только и делают, что жалуются на жару? Она полдня уже бродит по городу — и ничего. Ей ни разу в голову не пришло портить кому-нибудь настроение своим нытьем. Утро началось с того, что ее горничная Глория с постным лицом принесла завтрак и сразу же бросилась к кондиционеру, чтобы поставить его на максимальный режим. Одутловатое лицо пожилой негритянки лоснилось от пота, блузка на спине между лопаток насквозь промокла, а волосы были высоко подобраны и обвязаны цветной лентой, чтобы не касались шеи.

— Бог мой, до чего жарко! Так и парит! Побегу-ка я сейчас в магазин, а то к полудню будет еще хуже. А вы, мисс Тиффани, не ходили бы сегодня никуда. Как же можно работать в такую жару!

— Не беспокойся, Глория. Я жароустойчивая.

В квартире Калвинов было прямо-таки холодно по сравнению с улицей. Тиффани поежилась, и ее голые руки вмиг покрылись мурашками. Отчего здесь так зябко? Может быть, от музейной роскоши обстановки? Или от одиночества матери? Тиффани обошла вокруг резного столика времен Людовика XIV, на котором в хрустальной вазе белел букет лилий, и вошла в бело-голубую гостиную, у дверей которой, словно в почетном карауле, стояли две великолепные нубийские статуи черного дерева.

Интерьер родительской квартиры претил утонченному вкусу Тиффани. Ей не нравилось неоправданное смешение разных стилей — французского, итальянского, британского и восточного, а мать имела обыкновение из всех многочисленных поездок за рубеж привозить без разбору всякую всячину и расставлять ее по дому. Непосредственное соседство зеркал в стиле рококо, венецианских шандалов, украшенных хрустальными цветами и фруктами, китайского бара и мраморной викторианской каминной полки в сочетании с ломберными столиками, турецкими коврами и чиппендейловскими стульями оскорбляло художественную натуру Тиффани.

— Привет, мам. Ты как? — Тиффани чмокнула мать в щеку.

Рут, как всегда, была на высоте. Она привыкла при любых обстоятельствах соответствовать облику хозяйки модного светского салона и жены крупного бизнесмена. На ней было дорогое изысканное платье; легкий макияж и безупречная прическа придавали ее облику выражение строгого достоинства.

— Очень рада тебя видеть, — ответила Рут и снова склонилась над письменным столом.

— Как вообще дела? — спросила Тиффани, утопая в голубой бархатной софе.

— Скоро вернется отец. Хочешь чего-нибудь выпить? — Рут провела кончиком языка по краю конверта и заклеила его, изо всех сил придавив к столу. — Сегодня ужасно жарко.