Леонид Конторович - Колька и Наташа

• Название: Колька и Наташа
• Автор: Леонид Конторович
• Издательство: Челябинское книжное издательство
• Жанр: Детская проза
• Год: 1963

В книге рассказывается о приключениях в приволжском городе в годы гражданской войны подростков Коли, Наташи и их друзей — беспризорника Васи, по прозванию Каланча и Генки, по кличке Минор.

Они собирают топоры и пилы для заготовки дров, участвуют в ремонте школы и отправляются в далекое путешествие по Волге в поисках оконного стекла. Когда война откатилась от города, подростки поступили на судостроительный завод. Много испытаний выпало на долю друзей, пока они поняли, что такое почетный труд рабочего.

---

— Шпана матросская, анархист, на чекиста руку поднял?! Ты у меня еще поплатишься!

— Видали мы таких! Думал, на простачков наскочил… За чекиста себя выдаешь, контра несчастная… — свирепел матрос, связывая военного.

…А Колька в это время что есть духу бежал в ревком.

Не успел он сделать и трехсот шагов, как мимо громко фырча, промчался автомобиль с сидевшим в нем Островым.

Колька, как и все мальчишки, хорошо знал легковую машину Острова, единственную во всем городе.

— Стойте, стойте! — закричал он вслед, отчаянно размахивая руками.

Но Остров его не услышал.

Глава 5. Андрей Иванович Остров

Андрей Иванович Остров поднялся на баржу в разгар событий. Увидев коренастую фигуру предревкома, матрос и пехотинец вытянулись.

— Товарищ председатель революционного комитета, матрос миноносца «Москвитянин» Костюченко и пехотинец Железного полка Грибачев за время своего дежурства на распределительном пункте…

Сквозь гул человеческих голосов прорвался нетерпеливый крик ездового:

— Чего молчишь, шайтан, скоро ли моя пропускать будешь? Куда завозить раненых?

Матрос с горечью сказал:

— Ну и горластый, дьявол! Некуда, Андрей Иванович. А тут еще вот этот, будь он…

Костюченко указал на военного и доложил о случившемся.

— Покажите приказ.

Остров внимательно прочитал его, положил в карман:

— Не теряют времени. Ловко работают.

— В расход? — предложил матрос.

— Развяжите!

Остров понял смятение матроса, но спокойно проговорил:

— Разве не ясно приказание?!

— Ясно, — сухо отчеканил матрос.

При появлении Острова пленник притих. Освобожденный от пут, он стал потирать затекшие руки.

Остров жестом подозвал его к себе.

— Кто послал? Кто приказал связь повредить?

Военный хмуро молчал.

Остров повернулся к Глебу:

— Отправьте его в ЧК.

Пехотинец обыскал военного, и увел его, приговаривая:

— Мало каши съел, чтобы нас провести. И не вздумай в дороге дурака валять, пристрелю.

Остров, внимательно всматриваясь в бурлящий людской поток, распорядился:

— А теперь, товарищ Костюченко, не будем терять времени. Раненых — в театр! Минут через двадцать там все будет готово к приему людей.

— Есть, товарищ предревкома!

Матрос снова стал веселым. Зычным голосом перекрывая шум, он закричал:

— Слушай меня! Которые больные, держи курс в театр! Ше-ве-лись, пехота-матушка!

Остров увидел, как один из красноармейцев, обессилев, упал у руля баржи. Андрей Иванович сбежал на лед, подошел к бойцу, бережно поднял его, уложил на ближайшую телегу и приказал везти в театр.

Когда предревкома вернулся, Костюченко встретил его словами:

— Театр заполним, как быть дальше? Город — что трюм, забит до отказа.

— Дальше? На улице людей не оставим. Завтра союз бондарей закончит переоборудование кинематографа «Модерн». Мобилизованы медики. Правда, еще трудно с медикаментами. Ревком и городская партийная организация используют все пригодные помещения под лечебные заведения. Налаживаем питание.

Остров умолк. Он вспомнил, что утром подписал приказ об установлении классового пайка — четверть фунта хлеба на день служащим, полфунта рабочим. Он знал, что воинские части также плохо обеспечены, получают хлеб ниже установленной нормы.

Нехваткой продовольствия пользовались враждебные элементы. Они создавали тревогу, неуверенность у обывателей, пытались запугать рабочих. Враг был убежден, что вот-вот овладеет городом. В кисловодской белогвардейской газетке «Доброволец» уже был опубликован приказ, в котором Деникин назначил генерала Эрдели генерал-губернатором города и Приволжского края.

«Торопятся господа, весьма торопятся, — думал Остров. — Надо держать ухо востро, быть начеку. Вот и история с этим военным… Молодец матрос».

Размышляя, Остров направился на другой конец баржи и тут увидел вернувшегося Кольку.

Глава 6. Первое знакомство

— А этот откуда? Чей? — Остров подошел к мальчику и при свете факела старался рассмотреть Кольку.

— Да ты, дружок, замерз, щеку отморозил. Никуда не годится, — Остров нагнулся, захватил с палубы горсть снега и начал растирать Колькину щеку, приговаривая:

— Потерпи немного, не верти головой, дело подходит к концу. Горит щека? Вот и хорошо!

— А я вас знаю, — трясясь от холода, доверительно сказал Колька. — Вы — дядя Остров, в ревкоме работаете, на автомобиле ездите.

— Правильно. Да ты совсем молодец. Смотрите, товарищ Костюченко, — замерз, как сосулька, а не унывает.

— Мы с мамой слушали вас на собрании. Вы говорили о…

— Ну, тогда давай руку, мы с тобой старые знакомые.

Костюченко в нескольких словах историю мальчика.

Андрей Иванович с участием посмотрел на Кольку. Потом, что-то вспомнив, повернулся к матросу:

— В Александровскую больницу не посылайте никого. У них все переполнено.

— Знаю, товарищ предревкома, сюда прибегал ихний главврач.

— Жуков был? Ну, ну…

— Он самый. Пенсне! Наган с левой стороны — архивный старикашка. Видели бы вы, Андрей Иванович, виноват, товарищ предревкома, как он в панику ударился, истерику закатил. Даже жаловаться собрался вам. Одно слово — интеллигент.

Слово «интеллигент» Костюченко выговорил пренебрежительно.

Остров строго сказал:

— Запомните: интеллигенты разные бывают. Вам не приходилось видеть, как он оперирует наших бойцов? Нет? Жаль. Человек, которого вы высмеяли, спас десятки жизней.

Остров в волнении прошелся по палубе.

— Знаете что, товарищ Костюченко, возьму-ка я паренька с собой. Идем, — обратился он к Кольке. — Тебя как зовут?

— Колька!

— Николай? Звонкое имя. Пошли, дружок, к автомобилю. Старенький он у меня, ворчливый: прежде чем тронется, расшумится на всю улицу, а все же службу несет добросовестно. Просто характер у него несколько испорченный.

— А отчего?

— Плохо кормим, — улыбнулся Остров.

Глава 7. О чем говорил ездовой

Уехать удалось не сразу.

Шофер, одетый в ватник, копался в моторе.

— Старая песня, вначале будто все ничего, а потом возьмет да заглохнет, — ворчал он.

— Вот видишь, — обращаясь к Кольке, сказал Остров, — говорил я тебе — машина не из покладистых.

Шофер, не отрываясь от работы, обиженно возразил:

— Да ведь сами знаете, Андрей Иванович, какое горючее! Бензина нет. Смесь всякая, извините за грубость — навоз, а не горючее.

— Хватит обижаться, Василий Степанович. Время такое. Вот Баку возьмем — будет бензин. Управляйтесь поскорее. — Он обратился к Кольке и указал рукой на костер: — Сходим-ка посмотрим, что там.

…У костра ездовой, невысокого роста, с жиденькой бородкой и веселыми глазами, перепрягал лошадь. На санях лежали какие-то ящики, между ними, между ними, зажав коленями винтовку, согнувшись, закрыв глаза, сидел красноармеец. Ездовой оказался разговорчивым.

— Вся медицина армии уместилась на дровнях, — как старым знакомым, охотно сообщил он, поправляя упряжь. — Столько верст проехали — ничего. А туточки, перед самым домом — возьми да и лопни. От мороза или от чего другого. Чудеса!

— Чудеса в решете, — заметил Остров, — просто упряжь сгнила. Давайте-ка мы вам поможем.

— Что ты, мил человек, — уже закончив свое дело и проводя большой рукой по костлявому крупу лошади, ответил разговорчивый ездовой. — Это дело нам привышное. Вот ежели бы на закрутку одолжили.

— Пожалуйста, берите! — достал кисет Остров.

Ездовой обрадовался. Не просыпав ни крошки махорки, он ловко свернул привычными к морозу заскорузлыми пальцами цигарку. Затем, выхвати из костра горящую головешку, прикурил и жадно затянулся. Лицо его расплылось в блаженной улыбке.

— Хорошо, дюже хорошо, — только и смог он выговорить. — А вы, мил человек, не слыхали, правду бают, будто в городе шибко худо с хлебом?

— Да, правда. Хлеба не хватает.

— А с мяском, с рыбкой тоже неважно?

— С рыбкой несколько легче, а мяса нет!

— Ну-у?! — протяжно вздохнул ездовой и что-то обдумывая, почесал бородку. — Дела, дела!

Наступило молчание. Он несколько раз глубоко затянулся, крякнул и, видимо, решившись все выяснить до конца, снова заговорил:

— Ну, а… — он совсем близко подошел к Острову и, понизив голос, продолжал: — Ну, а не слыхал ли ты, мил человек, Остров тут? То есть в городе?

— Да.

Мальчик внимательно слушал их разговор. Ездовой вызвал у него симпатию, и Кольку озадачило, что Остров не назвал себя.

— А ты того… Верно, правду баишь? — заволновался ездовой.

— Правду говорю!

«Да это же он, Остров», — хотел вмешаться Колька, но сдержался, подумав, что если Андрей Иванович промолчал, значит, так и надо.