Марина Крамер - Все оттенки желаний

• Название: Все оттенки желаний
• Автор: Марина Крамер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-60241-4

Лариса раньше никогда не задумывалась, каково это – вести двойную жизнь. Но теперь ей приходится примерять на себя разные амплуа – примерная жена-паинька в отсутствие супруга превращается в вызывающе сексапильную Лорри. Она модель эротического фото. Вместе с пылким любовником Костей реализует все свои смелые сексуальные желания, практикуя нетрадиционные техники и получая от этого незабываемое наслаждение. Весь Интернет забит откровенными фотосессиями Лорри; хорошо, что хоть при столь пикантной садо-мазо-атрибутике удается скрыть лицо модели. Если знакомые, друзья и муж узнают о второй жизни Ларисы, на ее будущем можно поставить крест. Теперь же у нее появился еще один «поклонник». Маньяк жестоко избивает и насилует девушек, и все жертвы внешне очень напоминают Лорри. Похоже, именно она стала музой мучителя. Видимо, кто-то решил реализовывать свои порочные желания таким криминальным образом…

---

– Ты расстроен? – шепчу я тихо, чтобы не слышал отвлекшийся на что-то Джеральд.

– Я уже не уверен, что стоит продолжать. Тебе очень больно? Хочешь, прекратим?

– Нет.

– Костя, очень долго, очень долго, – произносит Джеральд недовольным тоном.

– Торопишься куда-то? – огрызается Костя, проверяя узел. – Вся ночь впереди.

– Да не хватит ее на всю ночь, не видишь, что ли?

«Меня – хватит, ты просто не знаешь»…

– Может, ляжешь? – спрашивает Джеральд, оглядывая стену с кольцами.

– Нет, сэнсэй.

– Тогда так сделаем – Костя, ты как-нибудь так встань, чтобы лицо ее видеть – начнет глаза закатывать, сразу мне говори.

Костя недоволен – подобная позиция его выключает из игры, и ему остается только камера.

– Лора… Лора, очнись, все…

– Хватит, Костя, она что-то больно часто уплывает. Я уже боюсь. Ну, ты первый или я?

Однако… Ребята, вы не сдурели ли, а? Не помню, чтобы я соглашалась… Но у меня такое состояние, что все мысли улетучиваются моментально…

– Костя, кляп дай – это ж невыносимо, как она орет… Соседи ведь вокруг, нам ментов только не хватало.

Костя злой как черт – видимо, надеялся, что я взбрыкну и откажусь от секса. Но тогда к чему все было?

– У-у-уф! На, забирай. – Джеральд отходит.

Костя отцепляет мои ноги, поворачивает карабин, и я оказываюсь лицом к нему. Он прижимается щекой к груди, забрасывает мои ноги себе за спину. Двигается медленно… так медленно, что я начинаю стонать, и даже кляп не спасает. Это продолжается еще долго – почти до утра. В полуобмороке я слышу, как Джер говорит что-то насчет «вдвоем», но Костя грубо его прерывает. В итоге я даже не понимаю уже, кто и где, что происходит… Никакого душа, ничего – спать. Втроем на кровати. Сквозь сон я чувствую, как Костя притягивает меня к себе, обнимает и бормочет в ухо:

– Я тебя люблю… ты слышишь…

* * *

Я приходила в себя дня три, наверное. Первые сутки спала, замкнувшись в темной из-за опущенных штор спальне, не ела, не вставала – спала. На телефонные звонки не отвечала, никого не хотела видеть. Никогда прежде мы с Костей не делали такого, не снимали. В первые сутки я совсем ничего не соображала, потом начали всплывать кадры – и стало так противно от себя самой, что захотелось умереть. К концу третьего дня прошло и это. Ко всему можно привыкнуть.

Казалось бы, после такого можно и с ума сойти… Но я смогла уговорить себя, что это не я, не со мной, что это просто был дурной сон, а теперь я проснулась – и все, ничего не происходило, ничего не было. Я вообще экстремалка по жизни, люблю все доводить до крайности. Со мной всегда сложно – такой характер. Костя постоянно оглядывается – не сделал ли чего-то не того, не сказал ли чего-то этакого… Ну кому это надо? А он вот терпит. А я пользуюсь.

Я помню момент, когда ему впервые предложили хороший побочный заработок. Его любовь к рисованию и фотографии нашла отклик в сердце одного местного олигарха, и тот возжелал иметь календарь с работами Кости. Поскольку моделью служу всегда я, мне тоже причиталось кое-что. Причем в весьма ощутимой сумме в твердой валюте. Однако этот деятель не знал и потому не учел одного: я категорически отказывалась иметь дело с заказчиками из местных и подняла такой крик, что Костя был не рад, что рассказал мне.

– Да я сделаю, чтобы лица не было видно! – убеждал Костя, которому не деньги даже были нужны в тот момент, а возможность реализовать себя. – Ты посмотри, сколько у нас снимков, где вообще лица нет, и это никакой роли не играет!

– Я тебе ясно сказала – только попробуй! – я шипела, как раскаленная сковорода, на которую случайно брызнули водой. – Не дай бог, я узнаю!

– Успокойся! Я же сказал – не буду, раз ты не хочешь, – раздраженно бросил Костя, и я в тот момент даже не поняла, что своей истерикой заставила его отказаться от возможного осуществления какой-то его тайной мечты.

Он вздохнул и перевел разговор на другую тему, потом велел мне переодеться в комбинезон и сесть в кресло. Сам же взялся за фотоаппарат и решил вдруг заняться крупными планами – снимать только глаза.

– Мне надо, чтобы ты плакала, – заявил он, и я фыркнула:

– Я же тебе не резиновая баба! Я не могу плакать просто потому, что тебе надо!

– Да? Я помогу… Обижаться не будешь?

Мой взгляд красноречиво объясняет гению эротической фотосъемки всю абсурдность его вопроса. В моем лексиконе слова «обида» нет, точно так же как и слова «хватит».

Костя приближается ко мне и хлестко бьет по щеке. Я поднимаю глаза – ничего, слез нет, только на щеке красное пятно. Костя недоволен:

– Ну, вспомни что-нибудь печальное, неужели нечего?

– Если только вспомнить день нашего знакомства.

Еще пощечина – теперь уже не игровая ни фига. Вот вечно я так – нарываюсь, нарываюсь… А зачем? Да кто знает?

– Больно? – с каким-то садистским любопытством спрашивает Костя, глядя на мой неестественный румянец.

– Нет!

– А так? – добавляет еще по разу.

– Нет! И вообще – отстань от меня! Я не хочу фотографироваться! – Я пытаюсь встать из кресла, но Костя толкает меня обратно:

– Куда?! Я тебе не разрешал вставать!

Сейчас мне очень хочется ударить его по лицу, примерно так же сильно, как он только что бил меня. Но я не могу…

Закусываю губу, но не плачу. Я прекрасно знаю, как это все называется – во мне проснулся дух противоречия, который и заставляет меня так вести себя. В любой другой момент я могла бы легко заплакать, только вспомнив о своем диагнозе, но не сегодня. Просто не тот день, и Костя не виноват в этом. Просто не повезло.

И вдруг я вижу, каким отчаянием наполняются его глаза… Такое ощущение, что он сам сейчас заплачет. Неужели ему так нужен снимок моих страдающих глаз? Зачем?

– Костя…

– Молчать! – орет он, отворачиваясь от меня. – Ты делаешь это специально – чтобы меня разозлить? Неужели так тяжело? Тяжело просто закрыть глаза и подумать о чем-то неприятном?!

«Тяжело, да. Мне – тяжело, особенно когда ты себя так ведешь». Он вдруг хватает ремень и начинает хлестать меня, не глядя даже, куда именно попадает. Я поднимаю руки, защищая лицо – по ним прилетает так, что слезы сами выкатываются на щеки. Можно сказать – стоп, и все закончится, но я не могу произнести ни слова. Костя, заметив, что достиг желаемого, бросает ремень и хватается за фотоаппарат, щелкает быстро-быстро… Руки у меня горят, как ошпаренные, на них красные полосы. Это означает, что придется носить одежду с длинными рукавами какое-то время. Муж, к счастью, в отъезде. Мне с этим вообще везет – он часто уезжает, не бывает дома неделями, а то и месяцами, в связи с чем я ухитряюсь жить так, как живу.

Костя закончил, убирает камеру и садится на корточки передо мной:

– Прости… Тебе больно?

Я никогда не отвечаю на этот вопрос утвердительно – неужели трудно это запомнить и не переспрашивать постоянно, в надежде услышать что-то новое?!

– Ты зачем в медицинский пошел, а? Хотел иметь возможность безнаказанно резать людей? – Я не могу удержаться, чтобы не сказать гадость, это вообще всегда сильнее меня. – Ведь тебе надо было идти в академию искусств.

– Мне хорошо и так. – Костя закрыл глаза и водит губами по моей груди, заставляя меня покрываться мурашками. – Ты знаешь, я вот всегда думаю – а как так вышло, что мы с тобой друг друга нашли, а?

– Не знаю… Я лично тебя не искала.

– Ну, можно подумать, я искал тебя! – фыркает он. – Особенно после того, как ты замуж выскочила! Я тебе никогда этого не говорил, но вот тогда я понял, что хочу тебя увидеть беспомощной, зависимой от меня, и чтобы я мог все, что угодно, с тобой сделать. Я так хотел этого, что у меня крышу рвало – ночами видел, как ты извиваешься, плачешь и просишь прекратить… Лорка, ты самая лучшая – знаешь?

– Конечно – я вообще богиня, ты разве не понял?

Он смеется, не догадываясь, что я не шучу. Я с ним себя такой и ощущаю, потому что могу выполнить любое его желание. Костя – фотограф тонкий, со вкусом и своеобразным восприятием фетиша. Ему хочется, чтобы все выглядело утонченно-красиво и порочно, именно поэтому все наши фотосессии непременно костюмированные, как спектакли. Ему нужно видеть мои слезы и выражение лица, поэтому маски мы используем крайне редко – все равно в процессе обработки Костя обрезает снимки или ретуширует лицо так, что его не узнать. Ему нужно, чтобы девайсы подчеркивали несоответствие – и поэтому наручники строго «полицейские», в которых мои тонкие руки выглядят особенно эротично. Каждая мелочь, каждая незначительная деталь имеет для Кости огромное значение, и он обстоятельно подходит ко всему.

…Календарь для олигарха мы так и не сделали, но вскоре стали появляться другие заказы, и я в конце концов согласилась…

– Я тебя очень жду.

– Что – опять?! Братец, да тебе лечиться пора!

– Помоги мне, пожалуйста!

– Ты не думаешь, что в моей жизни есть кое-что, кроме тебя?