Рик Риордан - Кроваво-красная текила

• Название: Кроваво-красная текила
• Автор: Рик Риордан
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59898-4

В Техасе все больше, чем где-либо в Америке. Даже убийство…

Джексон «Трес» Наварр не был в родном Сан-Антонио более десяти лет — со дня гибели своего отца, местного шерифа. Теперь, повзрослев, он возвращается, одержимый целью разобраться в его смерти и покарать виновных. Однако чем глубже «копает» Трес, тем запутаннее выглядит дело. Плюс ко всему, бесследно исчезает его бывшая девушка, с которой у Наварра, вроде бы, возрождается старый роман. Тресу становится ясно, что он прикоснулся к какой-то страшной тайне, в которую был замешан его отец. Упрямый техасец рвется все дальше и дальше, не обращая внимания ни на намеки, ни на прямые угрозы. А шансов выжить у Наварра остается все меньше…

---

— Я слушаю.

— Карлон, что может заставить тебя отказаться от этой истории?

Он снова рассмеялся.

— У тебя столько нет, Наварр. После конкурса на лучшего повара в Терлингуа мне в руки не попадало более сочного материала. Убийство, шантаж, мафия… Мы получим всю первую полосу.

— Меня это не устраивает.

— Материал уже готов. Осталось положить вишенку на торт.

Я посмотрел на него и вдруг пожалел, что у меня нет при себе штыка.

— Тогда пятница, — предложил я. — Никак не раньше. Все гораздо сложнее, чем я предполагал.

— Странное дело, когда что-то просачивается в прессу, события начинают разворачиваться быстрее. У меня около часа на то, чтобы сдать материал для утреннего выпуска.

— Послушай, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Если ты поднимешь волну сейчас, если окажешь давление не на тех людей, может умереть кто-то еще. Мне нужно время, чтобы обеспечить их безопасность.

— Речь о Лилиан?

— Да.

Карлон колебался. О чем он думал — о Лилиан или синяке под глазом, который я поставил Бо Карнау? На самом деле мне было все равно.

— Ты обещаешь, что вся история, от начала и до конца, будет моей?

— Она твоя.

— И скажи, что это крупная рыба.

— Да.

Карлон потряс головой.

— И что заставляет меня тебе верить? Ведь я знаю, что ты снова оставишь меня в дураках.

— Только присущая тебе душевная щедрость.

— Дерьмо.

Вернувшись домой, я почувствовал себя ужасно одиноким. Мне даже не стало легче, когда Роберт Джонсон вступил в схватку с моими лодыжками; полпинты текилы тоже не помогли.

Я попытался выбросить из головы мысли о Кэнди Шефф и моем отце, но на смену им пришли воспоминания о Майе Ли. Я оглядел комнату, увидел места, где она стояла, ела миланский рождественский пирог или целовала меня. Она так торопилась, когда собирала вещи, что оставила кое-какую одежду в ванной комнате. Я аккуратно сложил ее на кухонной стойке.

«Интересно, где она сейчас, — подумал я. — Вернулась на работу, разговаривает с клиентом, ругает оператора вагона фуникулера[176] или обедает в «Гарибальди»?»

Половина моего сознания бесилась из-за того, что мне было не наплевать. Другая половина приходила в ярость потому, что я ничего не пытался предпринять. Объединившись, мои половинки решили, что пора уходить из дома.

Глава 53

Мой приятель у ворот «Доминиона» сделал неплохие выводы из моего прошлого визита. На сей раз он не забыл проверить список, прежде чем меня впустить.

— Б. Карнау, — сказал я. — К Шеффам.

— Да, сэр. — Наверное, ему не часто приходилось видеть здесь «Фольксвагены»-«жуки», потому что он нахмурился, глядя на мою машину. — В прошлый раз вы ехали к Багаталлинисам?

Я улыбнулся:

— Верно. Я многих здесь знаю.

Он кивнул, и его улыбка дрогнула, словно он опасался, что я могу его ударить.

Охранник посмотрел в свой блокнот и поднял на меня глаза, в которых сквозило глубокое огорчение.

— Да, но я не вижу…

Я щелкнул пальцами и сказал что-то по-испански, словно обругал себя. На самом деле я сказал, что мать охранника наверняка спаривалась с умственно отсталым пекари. Затем перешел на английский.

— Нет, приятель, меня записали под именем Гарза. Я забыл.

Охранник смотрел на меня, пытаясь понять, как я мог перейти от немецкого к испанскому в течение двадцати секунд. Я улыбнулся. У меня черные волосы, я говорю по-испански, кроме того, уже стемнело. Наверное, я прошел проверку. Он снова заглянул в список.

Очевидно, никто не позаботился вычеркнуть покойника из списка допущенных. Охранник облегченно вздохнул.

— Хорошо, мистер Гарза. Вам нужно проехать прямо полмили, потом сверните налево.

— Отлично.

Я выстрелил в него указательным пальцем. После чего надавил на газ, рассчитывая, что мой «Фольксваген» испортит настроение «Ягуару», стоявшему позади.

Не стану утверждать, что только жители Сан-Антонио обожают развлекаться. Гарретт говорит, что Марди-Гра[177] великолепен. Лилиан часто рассказывала мне о Таймс-сквер в канун Нового года. Однако в большинстве городов имеется один грандиозный праздник на каждое время года, но между ними жизнь там идет своим чередом. В Сан-Антонио тихими выдаются две недели в середине марта. Все остальное — сезон вечеринок.

Вечеринка Шеффов, пожалуй, была более стильной, чем большинство других, но на ней присутствовало такое же огромное количество гостей и творились такие же безумства. Можно сказать, что они пребывали в глубоком трауре по поводу своих погибших служащих — мистера Гарзы и мистера Мораги. Подъездную дорожку к особняку освещали яркие разноцветные фонарики, огромный стеклянный фронтон сиял золотом, изнутри доносились мелодии Боба Уиллса,[178] которые исполнял оркестр. Из входных дверей в огромный внутренний двор высыпала толпа разодетых гостей, они смеялись, много пили и планировали сексуальные эскапады — и я усомнился, что их дорогая одежда от известных модельеров выдержит такие испытания.

Наверное, я выделялся среди тех, кто собрался на вечеринку. Я надел свежую футболку и джинсы, но бутылка текилы была самой дорогой вещью в моей собственности. Гости Шеффов умолкали, когда я вошел через двор, и они видели выражение моего лица. Я миновал нескольких членов городского совета, парочку крупных бизнесменов и группу пожилых женщин, критиковавших наряды молодых девушек. Я узнавал людей из своей прошлой жизни, но никто со мной не здоровался.

Я обошел дом, поставил бутылку с текилой, взял мусорный бак и попал на кухню через дверь для прислуги. Здесь было полно официантов, барменов и другого персонала, занимающегося проведением вечеринок. Я принялся вытряхивать содержимое мусорных ведер в свой бак, и через некоторое время обратился к ближайшей группе по-испански.

— Дерьмо господне, невозможно поверить, сколько едят эти козлы! Рыбное жаркое уже почти закончилось, парни. Нужно принести еще пару галлонов.

За несколько минут я положил свежие мешки во все помойные ведра, заставил с удвоенной энергией работать поваров, выпекающих тортилью, и двинулся дальше — и никто не попытался выяснить, какого дьявола мне здесь нужно. Я похлопал какого-то официанта по спине и вручил ему свой мусорный бак.

— Последи за ним немного, — сказал я.

И выскользнул в коридор.

Я заглянул всего в три двери и нашел то, что искал. Кэнди разложила на постели груду платьев, на туалетном столике у дальней стены стояло множество баночек с кремами и прочей ерундой. Комнату пропитал застарелый запах ароматических земляничных смесей. В углу, на письменном столе красного дерева меня поджидал портативный компьютер.

Помощь Паука Джона мне здесь не потребовалась. Никакой защиты. Несмотря на выпитую текилу, у меня ушло всего десять минут, чтобы справиться со своей задачей, после чего я вернулся на кухню и снова вошел в дом через главный вход.

Дэна нигде не было видно, но на одном из верхних балконов над гостиной Кэнди Шефф смеялась какой-то шутке мэра. Сегодня ее светлые волосы сияли еще больше, но макияж выглядел бы гораздо привлекательнее, если бы я смотрел на нее в трехмерных очках. Кэнди надела на свою вечеринку черное платье с блестками, видимо, рассчитывала, что оно сделает ее привлекательней, однако результат получился совсем не тот, на который она надеялась: возникало ощущение, будто ее угловатое тело собрано из деталей детского конструктора.

Я направился в один из кабинетов, где мы в последний раз разговаривали с Дэном. Когда я поднял глаза в следующий раз, Кэнди меня заметила. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Даже густой слой макияжа не помешал мне увидеть, как сильно она побледнела. Она вежливо извинилась перед мэром и ушла с балкона.

Дверь в кабинет была заперта. Я вытащил из кармана кусочек пластика, и через десять секунд уже находился внутри.

Однако Дэна там не оказалось. Зато были родители Лилиан.

Кембриджи тут же замолчали и посмотрели на меня так, словно ждали кого-то другого. Сидевший за письменным столом Дэна-старшего мистер Кембридж выглядел в бледном свете настольной лампы усталым и каким-то поникшим. Он посмотрел на меня в щель над стеклами бифокальных очков. Миссис Кембридж стояла рядом с ним, крепко сжимая собственные запястья. Она плакала.

— Будь ты проклят, — сказал мне мистер Кембридж и начал вставать, поправляя смокинг.

— Зик, — пробормотала его жена и шагнула ко мне, руки у нее слегка дрожали. — Трес…

Вероятно, именно в этот момент она увидела выражение моего лица, и ее охватили сомнения. Однако мать Лилиан была не из тех, кого могут остановить гримасы и запах алкоголя. Она осторожно коснулась моей руки.

— Трес, тебе не следует, дорогой… понимаешь, все ужасно усложнилось. Тебе не нужно…

— Будь ты проклят, — повторил Зик Кембридж. — Неужели ты никогда не остановишься?