Александра Маринина - Оборванные нити. Том 2

• Название: Оборванные нити. Том 2
• Автор: Александра Маринина
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-60998-7

Судмедэксперт Сергей Саблин — человек кристально честный, бескомпромиссный, но при этом слишком прямолинейный — многим кажется грубым, с тяжелым характером. Да что там многим — всем, включая родную мать и любимую женщину. Но для врача Саблина истина — главное, на сделки с совестью он не идет, чем бы его ни приманивали и чем бы ни грозили люди, заинтересованные в тех или иных выводах вскрытия…

---

— На асфиксию не похоже?

На что эксперт, вскрывавший мальчика несколько дней назад, с уверенностью ответил:

— Так ведь ложный круп! Острая дыхательная недостаточность. Картина та же, что и при асфиксии.

А детский патологоанатом тем временем послойно исследовал мягкие ткани шеи. Ничего не нашел. Потом приступил к мягким тканям лица. Эксперт-танатолог смотрел с любопытством: он в свое время этого не сделал и вообще представления не имел о том, что это делать нужно. И, вероятнее всего, не умел. И в мягких тканях лица обнаруживаются очаговые кровоизлияния, три слева и одно справа от отверстий рта и носа. Приложенная ладонью к лицу правая рука эксперта почти точно попала кончиками пальцев на участки кровоизлияний.

— Вот вам и ложный круп, — вздохнул он. — Чистой воды асфиксия от закрытия ладонью рта и носа.

После чего обратился к Сергею:

— Вскрывать таз по Хижняковой умеете?

Сергей кивнул. Метод Хижняковой специально разрабатывали для исследования трупов женщин в случае криминальных абортов. Но почему-то мало кто об этом методе знал и владел им, обычно умерших родильниц вскрывали «по Фишеру», как и всех прочих.

— Начинайте.

Сергей выделил органы таза вместе с кожей промежности и наружными половыми органами, эксперт развернул их к свету и внимательно посмотрел, дав возможность посмотреть и остальным участникам вскрытия. У мальчика задний проход оказался неполностью сомкнутым, слизистая ануса синюшная, а на ней — точечные кровоизлияния и мелкие ссадины. Эксперт вскрыл ножницами ампулу прямой кишки, а там, кроме небольшого количества каловых масс, виднелась белая слизь, похожая на сперму. Взяли слизь на марлю, чтобы отдать следователю для биологической экспертизы.

Вскрытие закончилось, Сергея отпустили. Уже впоследствии от завтанатологией Саблин узнал, что биологическая экспертиза подтвердила: действительно, в прямой кишке у мальчика была сперма, и группу выделительства установили. Взяли кровь для установления группы выделительства у всего ближнего круга родных и знакомых, находившихся в тот день и ту ночь на даче, у мужчин, разумеется, а было их человек пять-шесть. Даже у отца кровь брали, хотя он и орал, и возмущался, но следователь его убедил. В итоге оказалось, что мальчика изнасиловал и задушил родной дядя, младший брат матери. Тут же вынесли постановление о ею задержании, поехали к нему домой, он в глазок увидел, кто к нему пришел, и все понял. Прыгнул в окно с восьмого этажа.

Сергей тогда долго вспоминал этот случай и думал о том, что все получилось, в сущности, только благодаря упорству и связям родителей убитого ребенка. Они нашли ходы к начальнику Бюро, они уговорили его назначить повторное вскрытие, хотя начальник очень этого не хотел — берег репутацию экспертов-танатологов, и пытался запугать несчастных мать и отца, подробно рассказывая им о том, как травматично и ужасно будет проходить повторное вскрытие шестилетнего малыша. Мать плакала и пила какие-то капли, отец бледнел и хватался рукой за горло, но они проявили завидную стойкость и не отступили. Саблин почему-то думал о Дашеньке и пытался представить, как бы он повел себя, если бы ему сказали, что ее тельце будут вскрывать «по Хижняковой», а мягкие ткани лица исследовать послойно. Даже он, эксперт-танатолог, и то не мог делать такие вскрытия без содрогания, а после их проведения приходил в себя несколько дней, лечась молчанием, алкоголем и сном. Наверное, он бы костьми лег, но не допустил повторного вскрытия. Или допустил бы? В те времена он еще не очень задумывался о цене экспертной ошибки. Как бы он поступил сегодня? «Я бы согласился. То есть меня, конечно, никто и не спрашивал бы, но если бы я оказался на месте этих родителей, и проведение вскрытия зависело только от моих личных усилий, то сегодня я бы эти усилия приложил, — думал он. — Лучше уж так цинично и травматично провести вскрытие и изуродовать труп ребенка, чем допустить ошибку и пропустить убийство. Если бы родители мальчика не настояли, подонок так и ходил бы по улицам рядом с нами, радовался жизни и тому, что ему все сошло с рук».

ГЛАВА 3

И все-таки, несмотря на увлечение гистологией, Сергей Саблин, вернувшись из отпуска, пришел к Изабелле Савельевне с заявлением, что основные завалы в своем отделений он разгреб и готов заниматься вскрытиями, посему просил не забывать отписывать ему один-два раза в неделю трупы: не хотел терять навыков экспертной работы. Сумарокова согласилась охотно и радости своей не скрывала.

— Шеф давно уже сказал, что на ваши руки можно рассчитывать, так я все ждала, когда вы со своими «стеклами» управитесь. Только вы уж не обессудьте, Сергей Михайлович, — предупредила она, — вашими будут разные случаи смерти в стационарах, а не криминал.

— Почему?

— Да мне уже доложили, что вы большой любитель ковыряться в медицинских документах и чужие почерки разбирать, — засмеялась та. — А у нас таких любителей нет, поэтому от «больничных» смертей все бегут, как от чумы. Полагаю, у вас в Москве тоже этот вид экспертной работы большой популярностью не пользуется?

— Не пользуется, — подтвердил Сергей. — И что, так-таки ни одного криминала мне не отпишете?

— Уж не беспокойтесь, отпишу, останетесь нами премного довольны.

И улыбнулась ему лукавой улыбкой заговорщицы.

Изабелла Савельевна слово сдержала, примерно на каждые три «больничных» смерти, вскрытие по которым отписывалось Саблину, приходилась одна «криминальная». И случай с гибелью девушки в дорожно-транспортном происшествии поначалу показался Сергею совершенно обычным. Количество автомобилей росло пропорционально росту благосостояния населения Северогорска, соответственно увеличивалось число ДТП, а вот водительское мастерство тех, кто сидел за рулем, неуклонно падало.

Две подружки катались на машине, гоняя по полупустым улицам, и в итоге врезались в бетонную конструкцию, ограждающую колодец теплотрассы. Обе молодые девчонки были навеселе, обеих пришлось извлекать из деформированного, смятого салона автомобиля. Их доставили в больницу, где одна скончалась через восемь суток, не приходя в сознание, вторая же девушка была через две недели выписана на амбулаторное лечение. В подобных случаях в первую очередь следствию необходимо получить ответ на вопрос: кто сидел за рулем? Кто является виновником аварии со смертельным исходом? Кто будет нести ответственность? Без ответа на этот вопрос следствие буксует. Если все погибли — проще, выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. Формулировка громоздкая, а в обыденной жизни — просто «отказняк». Но вот если кто-то погиб, а кто-то выжил, всегда есть огромный соблазн свалить всю вину на покойника. И соблазну этому подвержены не только выжившие и члены их семей, но и сотрудники правоохранительных и прочих могущественных органов: зачем портить жизнь человеку судимостью, когда можно обвинить того, кому уже все равно.

Получив постановление следователя о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, Сергей пробежал глазами «обстоятельства дела» и усмехнулся: ну конечно же, оставшаяся в живых девушка утверждала, что ничего не помнит из-за амнезии, вызванной черепно-мозговой травмой, но ей кажется, что погибшая подруга попросила у нее разрешения «порулить», и вроде бы владелица автомобиля, к слову — дочка директора одной из обогатительных фабрик, уступила подруге место за рулем, когда они обе вышли из ночного клуба. Перед экспертом ставился вопрос: кто сидел за рулем?

— Ну, ясно, — сказал он Сумароковой, — адвокат, видно, толковый попался. Был бы попроще — она бы твердила, что была пассажиром, хотя всем давно уже известно, что именно водитель чаще всего остается в живых, а тот, кто сидел на переднем пассажирском месте, погибает. Уж сколько исследований проведено на эту тему, давно все доказано, проверено и перепроверено, а они, я имею в виду адвокатов, продолжают считать, что судебная медицина застыла на уровне девятнадцатого века. Обидно, ей-богу! Немецкие эксперты давно уже называют переднее пассажирское сиденье «местом смертника».

— Вы правы, — кивнула Сумарокова, — адвокат у этой девочки из первой десятки в нашей городской адвокатуре, папа, сами понимаете, за ценой не постоит. А на амнезию валить очень удобно, никаких к тебе вопросов, все равно ведь ничего не помнишь. Травмы у нее легкие, всего двух недель в стационаре хватило: сотрясение мозга, перелом костей носа и левого предплечья. Но для того чтобы дурковать, вполне достаточно, раз сотрясение есть — можно включать амнезию, и поди докажи, что она симулирует.

Она помолчала и негромко добавила:

— Сергей Михайлович, учтите: легко не будет.

— Что вы имеете в виду? — встрепенулся Саблин.