Андрей Круз - Ветер над островами

• Название: Ветер над островами
• Автор: Андрей Круз
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9922-0927-3

Конец пути в этом мире… Не начало ли это всего лишь нового пути? Сумеешь ли ты познать законы мира, в который ты попал? Получится ли там найти друзей, встретить любовь, понять самого себя? Как изменишься ты сам? Что станет для тебя важным, а что покажется ненужной суетой? Хватит ли духу и смелости начать новую жизнь с чистого листа?

---

Еще один поворот — и нашим глазам открылся вид на ворота форта и гавань. Гавань была велика, хоть причалы занимали и небольшую ее часть. А еще она хорошо защищена от штормов с моря далеко выдающейся косой и волноломом, на сооружение которого явно положили немало сил. У пирсов стояло десятка два парусных судов, все больше двух- и трехмачтовых, преимущественно гафельные шхуны и грузовые барки. Хватало и рыбацких лодок, которые забили своей разноцветной массой пространство между двумя ближними пирсами, на которых раскинулся небольшой рыбный рынок. Пахло этой самой рыбой, но и еще чем-то, вроде как смолой или дегтем.

— Видишь, во-он там! — показала пальцем Вера. — Двухмачтовая, с коричневыми бортами и голубой полосой по фальшборту. В самом конце.

— Ага… — кивнул я, присмотревшись к простенькому с виду, но ухоженному судну метров двадцати пяти в длину, с небольшой надстройкой на палубе, ближе к корме, пришвартованному к самому дальнему пирсу.

— Это наша «Чайка», — с гордостью сказала девочка.

— Красивая, — ответил я, нимало не покривив душой: для меня все парусники всегда красивыми были.

— Отец ее всего два года как достроил, — вновь погрустнела девочка. — Он такой счастливый был, когда пришел на ней с верфи, что даже договорился в школе, чтобы меня на две недели отпустили с ним в плавание. Забрал меня прямо с урока, и мы пошли на Кривую Раковину за копрой и пальмовым маслом. Так здорово было.

Я не нашелся что ответить. Так себе из меня утешитель, если честно. Стоит ей погрустнеть, и я сразу совершенно теряюсь. Не умею я обращаться ни с детьми, ни с подростками и меньше всего с теми из них, которые только что осиротели. Я даже подумал, грешным делом, что Вера так привязалась ко мне потому, что я попался ей на дороге в тот момент, когда она больше всего нуждалась в отце. А что я еще заметил, так это то, что этот ребенок стал мне совсем не безразличен — разбудил, наверное, какие-то дремавшие до сих пор отцовские чувства. Ну да и к лучшему, наверное. Не было у меня никогда никого, а тут вдруг… нет, дочерью назвать — еще заслужить надо право. Посмотрим. Мой ребенок, короче.

А в общем… надо заново учиться отвечать за кого-то еще, кроме самого себя. Пора уже, а то как со службы ушел, так и забыл, как это делается.

Тем временем мы приблизились к воротам форта, возле которых, под навесом, опиравшимся на столбы в диагональную черную и белую полосу, дремал какой-то дедок с револьвером на поясе и латунной бляхой на шее — сторож, видать. Сам форт явно давно не выполнял обязанностей оборонительного сооружения — потребности такой не возникало, поэтому ворота в него были распахнуты и никто свободному входу и выходу не препятствовал. Судя по всему, с тех пор как сия крепость обросла со всех сторон городом, ее настоящее значение утратилось окончательно, и она превратилась в аналог местного Кремля, эдакий административный анклав.

— Здесь вся власть городская квартирует? — спросил я свою спутницу.

— Здесь, — кивнула она. — Тут и голова, и полковник, и даже тюрьма здесь. Городской арсенал и склад резерва, все как полагается.

— Откуда ты такая грамотная в организации службы? — подколол я ее.

— Этому в школе учат, на уроках военного дела, — чуть удивилась она вопросу. — У вас не так?

— Да… почти так, — согласился я, вспомнив свои уроки нвп.

Мы прошли в ворота, створки которых, сделанные из толстенного деревянного бруса и перехваченные стальными лентами, были распахнуты настежь, и оказались в не таком уж обширном дворе — я ожидал другого. Внутри форт был поделен стенами на несколько отдельных территорий, и вся левая, если смотреть от центрального прохода, сторона была отгорожена.

Сам центральный проход был вымощен кирпичом и сейчас ремонтировался. Небольшой участок был огорожен бечевкой, и там двое в простых холщовых портках и длинных рубахах подновляли песчаную подушку. На лицах у обоих виднелась татуировка, причем татуировка фигурная, плотная, покрывавшая почти всю кожу, — не слово «НЕГР», выбитое клеймами. «Природная», так сказать.

— Это кто такие? — шепнул я.

— Негры, на город работают.

— Пленные?

— Нет, пленных дальше отправляют, на рудники, в наказание, — ответила Вера. — Там тяжело, а здесь оставляют тех, кого купили. Или кто сам пришел.

— А у кого покупаете? — удивился я.

— У турок чаше всего.

— А у этих, из Племени Горы?

— С ума сошел? — поразилась она моему вопросу. — Племя Горы ловит негров из племен, что близко живут. Им убежать ничего не стоит, свои рядом. Или какую другую пакость сделать. А турки привозят издалека, и им бежать некуда.

— А в местные племена?

— Племена не любят чужаков с другой татуировкой, — объяснила Вера. — Сделают рабами или просто убьют. Или перепродадут Племени Горы, а те — туркам.

— А у вас свои негры есть? — спросил я. — Ну дома в смысле.

— У нас Василий работает, его еще дед нанял. Старый совсем. И все.

Смысл моего вопроса до девочки явно не дошел. А я по-другому и сформулировать не мог, да и ляпнуть лишнего опасался.

— Но он уже не негр на самом деле, — продолжала она между тем. — Лет двадцать как не негр уже.

— Это как? — теперь уже не понял я.

— Если негр готов вступить в лоно Церкви Христовой, то он ходит в больницу при храме, и там ему начинают выводить татуировку с лица, — вновь пустилась в объяснения моя спутница. — Когда ее всю сведут, местный преподобный допускает его к Крещению. И после этого он совсем свободный человек, потому что никто не вправе принуждать христианина, вернувшего себе облик Божий. Правда, никто и не обязан его больше кормить, поэтому он должен найти себе работу.

— Ага… — только и нашелся я что ответить.

Так… то есть статус вот этих двоих, что плиту укладывают, что-то вроде «химиков». Ладно, будем пока как-то так считать.

— Вот здесь полковник сидит, — сказала между тем Вера, указав на низкую деревянную дверь в стене массивного одноэтажного флигеля, напоминающего цейхгауз.

Никакой охраны у двери не было, поэтому мы просто толкнули дверь и оказались в полутемном и довольно прохладном, особенно после уличного зноя, помещении. Низкий потолок, маленькие окна в глубоких нишах, длинный стол, за которым сидела уже знакомая четверка — «Цыган», недавно на наших глазах клеймивший преступников, и трое его помощников, все с висящими на шее латунными бляхами со знаком креста и какой-то надписью. На столе, на металлической подставке, расположился кипящий чайник, а на развернутой бумаге красовалась горка свежих калачей.

В углу комнаты стояла ружейная пирамида, в которой в рядок выстроились вороненые винтовочные стволы, на стене висели какие-то плакаты о розыске и объявления и еще черный простой крест. К моему удивлению, никаких икон в «красном углу» я не увидел, хоть и ожидал.

— Чем служить можем, уважаемые? — спросил пожилой дядек, тот, что держал на казни коробку с клеймами.

— Нам бы к полковнику, — сказала Вера. — О нападении на обоз рассказать.

— Туда проходите, — лаконично сказал он, указав на еще одну дверь, в дальнем конце караулки.

— Спасибо, — хором ответили мы и направились туда.

За дверью оказалась еще комнатка, теперь уже совсем тесная, большую часть которой занимал письменный стол, заваленный бумагами. На побеленной стене, возле обязательного креста, висела большая карта окрестностей города с какими-то пометками и воткнутыми в нее флажками и значками. Еще на стене, на крючьях, как у оружейника на стенде, висело несколько разных винтовок.

За столом, на простом и не слишком удобном стуле, грубо сколоченном из деревянных брусков, сидел среднего роста человек в сбитой на затылок шляпе. Недлинная борода, худое и умное лицо, загорелое на местном солнце до цвета мореного дерева, голубые, очень светлые глаза. Одет он был в черную жилетку-разгрузку с множеством карманов и серую рубашку под ней, с завернутыми до локтей рукавами. Все левое предплечье покрыто целой сеткой шрамов, словно кто-то пытался прожевать руку этого человека и немало в этом преуспел.

— Проходите, не стесняйтесь, — подбодрил он нас, едва мы показались на пороге, и снимая шляпу при виде Веры. — С чем пожаловали?

— Обоз наш побили, — сказала Вера. — Павла-купца, что с Большого Ската, какой на Торг пошел. Мы двое уцелели, и больше никого.

— Кто? — спросил полковник, поднимаясь из-за стола и делая шаг к карте. — И где?

К моему удивлению, а я привык к тому, что понятия «женщина» и «карта» несовместимы, Вера, ни на секунду не задумавшись, ткнула пальцем в какую-то точку на карте, добавив:

— Здесь. Сразу, как степь закончилась, в овраге. Племя Горы. У них ружья были, вот такие…

Она обернулась ко мне, и я понял без слов, чего она хотела. Снял с плеча трофейную однозарядку, выложил на стол перед полковником. Туда же присовокупил старый револьвер. Тот кивнул коротко, револьвер сразу отодвинул в сторону, не найдя в нем ничего интересного, а винтовку взял в руки, осмотрел.