Ольга Макарова - Камень первый. Холодный обсидиан

• Название: Камень первый. Холодный обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…

---

Он уже ожидал увидеть Сумаха и успокоиться. Но над ним склонился тот самый парень, что пощадил его в бою. Левый глаз его был заложен белой марлей и забинтован наискось — на манер пиратской повязки. От него пахло кровью и лекарствами.

— Я лишил тебя глаза?.. — говорить было тяжело; каждое слово отдавалось далекой болью. Страшно представить, какой она была бы на самом деле.

— Нет, — ответил тот. — Глаз на месте. Мне повезло.

Раненый криво усмехнулся и почувствовал во рту солоноватый вкус собственной крови.

— Я уже и забыл, каково быть Сохраняющим Жизнь… — старательно проговорил он. — Спасибо, что напомнил. Не ждал такого… Как тебя зовут?

— Кангасск…

Кангасск невольно вздрогнул, когда увидел, что сделало его имя с мутными от болеутоляющего глазами и слабым голосом парня. Раненый так и вцепился в него, сжав его руку до боли. Он говорил без умолку, и слова, произнесенные искалеченными устами, зазвучали так, что ничего невозможно было понять. Он называл какие-то имена, спрашивал, где они, что с ними. Особенно часто повторял: «Джармин… как там Джармин?..», потом просил прощения, за то, что кого-то бросил, кого-то предал… Казалось, конца не будет всему этому. Но через некоторое время он упал без сил обратно на подушку.

…По деревянной двери простучали одну из мелодий мира-первоисточника, которую можно было услышать только в Серой Башне в исполнении ее Смотрителя. Условный сигнал. Орион.

Кангасск пошел открывать…

— Как наш пациент?

— Очнулся.

— Ну и прекрасно. Как раз хотел у него кое-что спросить…

Сын звезд склонился над раненым, повел рукой перед его глазами, опять мутными и равнодушными, чтобы привлечь внимание.

— Не бойся, я врач, — сказал он. — Как тебя зовут?

— Орион, — прошептал в ответ раненый.

— Как и меня.

— Меня и назвали… — парень болезненно сглотнул, — …в честь тебя.

Орион, сын звезд печально улыбнулся, словно вспомнил что-то далекое.

— Ты потомок Зиги и Мералли, верно? — спросил он.

— Откуда ты знаешь? — прохрипел Орион-человек.

— Сколько бы поколений ни прошло, — вдохнул Орион, сын звезд, — я всегда узнаю квадратную физиономию Зиги и ясные глаза Мералли. Ты знаешь судьбу своих предков? О том, что случилось после того, как они отплыли в неизведанный Омнис на «Джовибарбе»…

— Да…

— Расскажешь мне. Только не сейчас. Сейчас спи и набирайся сил; вечером будем в Мирумире. Пойдем, Кангасск…

Они уже заперли дверь и направились к лестнице, когда чуткий слух Ориона уловил слабый шепот: Орион-человек сказал: «Спасибо тебе, сын звезд…»

…Вечерело. Ветер был не совсем попутный, но он исправно гнал вперед потрепанный в бою «Ювель» и разгонял закрывавшие небо облака. Небо над морем было теперь чистым и синим, словно еще один океан.

После вечернего обхода раненых Орион нашел Кангасска. Тот стоял у борта левого марана, скрестив руки на груди, и смотрел на море, совсем как тогда, на вершине Серой Башни. Блестящий ободок, заменявший гарду на его мече, отражал вечерние краски. Сын звезд подошел и встал рядом.

— Укачивает? — спросил он снова.

— Есть такое, — с грустной улыбкой признался Кангасск и показал Ориону огрызок плитки: поскольку утром он прикладывал ее к ране, та побурела. — Еще немного, и нечем будет спасаться…

— Ты что, прямо с кровью ее ел? — покачал головой Орион.

— А что, моя же кровь… — беспечно отозвался Кангасск и к чему-то добавил: — А команда со мной не разговаривает. Все ходят мимо меня так, как будто я пустое место. Даже Прок…

— Это из-за тезки моего… — с пониманием произнес сын звезд. — А я вот подошел тебе за него спасибо сказать. Большое. Этот парень… честное слово… как будто подарок из прошлого.

Кангасск не ответил, только посмотрел другу в глаза.

— А я вот все о ней думаю… — начал он.

— О ком? — спросил Орион.

— О капитане… О том, что она сказала перед смертью… И об изумрудных драконах. Я слышал легенды о драконах разумных и чувствующих, но у нас в Арен-кастеле на такие вещи только не плевали. К нам каждый год наведывались желтые драконы, сколько я себя помню. А это существа безобразные, наглые и тупые. Но этих, изумрудных я сам видел. И слышал. И почувствовал тогда… через харуспекс… — Кангасск с рассеянной улыбкой обернулся к Ориону. — Они действительно разумные и чувствующие. Как люди. Я и не знал, что такое бывает…

— Многое из того, что лежит за пределами обитаемого Омниса, неизвестно даже миродержцам, — задумчиво произнес сын звезд. — Сдается мне, эти изумрудные похожи на ваших желтых не более, чем люди на маскаков. Я и сам едва поверил тому, что увидел. Как много я спросил бы у капитана, будь она жива!..

— Думаешь, она и вправду изумрудный дракон в человечьем облике? — спросил Кангасск и снял с рукава взбирающегося на плечо Игниса.

— Не знаю, — сын звезд только развел руками. — Не знаю… Будь у нас время… Нет, я бы не поленился заглянуть за пределы карты и узнать об этих существах хоть что-нибудь.

— Я тоже всегда удивлялся, как все подобное происходит не вовремя, — согласился Кан. — Но, может быть, когда вся эта ерунда с кражей Хоры закончится…

— Не загадывай, — прервал его Орион. — Думай о сегодняшнем дне. Ну, в крайнем случае, о завтрашнем. Сейчас нам надо доставить корабль в Мирумир, а самим как можно шустрее нестись в Южную Башню. Я уже и сам начинаю беспокоиться.

— Когда мы пересечем границу?

— Думаю, скоро. Но сразу хвататься за трансволо нельзя: границы расплывчатые, так можно и в какое-нибудь нестабильное завихрение попасть. Вот, смотри, я раньше тебе рассказывал, как такие вещи определяются…

Орион вынул из-за пазухи скомканный и, похоже, влажный платок и развернул его на ладони. В самом центре, как жемчужина на мягкой подушечке, оказалось крупное, напитанное влагой зерно. Коричневая оболочка уже лопнула и показался толстый, вкусный на вид росток в красно-зеленую полоску, с почкой наверху; под зерном в складках ткани змеились два мохнатых белых корешка.

— Ну и какой карламан растет вдоль Южной границы? — ехидно спросил Орион.

— Полосатый, — с досадой ответил Кангасск. — Karlamanus lineatus. И не надо меня экзаменовать…

— Итак, kl-индикатор уже проклюнулся, — нарочито по-научному выразился сын звезд, — значит мы входим в зону стабильной магии. Но в трансволо мы войдем не раньше, чем развернется второй лист, понятно?

— Угу… — невесело вздохнул Кан. По всему выходило, что ждать еще долго.

Он поднял глаза к небу. Сквозь синий небосвод уже проступали крупные звезды. И тоненький, точно изогнутая шпага, серпик луны. За все время пути Кангасск успел смириться и с качкой, и с даже с немыслимой бесконечностью моря… и сейчас он вернулся бы в любой из этих дней: в самый первый, когда у него не было даже спасительной мятной плитки, или в ночь со второго на третий, хоть в гущу боя — лишь бы не сходить на берег и не встречаться с тем, что ждет его в Юге. Кан понятия не имел, что это или кто; просто такого сильного нежелания идти куда-либо он никогда за собой не замечал и чувствовал, что это не к добру, что это, — вопреки всему, ради чего он туда отправился, — все же ему не по силам…

Что ему было делать с этим? Сказать Ориону? А что сделает Орион, сын звезд против самой Судьбы?.. ведь перед нею равны все: смертные, бессмертные, даже миродержцы. Значит, оставалось ждать. А ждать неизбежного было мучительно…

— Смотри, — Орион толкнул Кангасска локтем, — первый лист.

Сочный полосатый листочек изящно развернулся, словно бумажная фигурка, складываемая по особым правилам. И — как ни странно, этот простой жест маленького карламана наполнил сердце Кангасска тихим светом — воспоминаниями о матери. Она творила чудеса из простой бумаги, и невзрачные листы превращались в крылатые корабли, остроносых птиц, в цветы, раскрывающиеся, если потянуть за уголки. С тех пор Кан видел что-то подобное только раз — в Серой Башне, когда уронил шкаф с книгами и из них высыпалось все, что лежало меж страниц. Быть может, это искусство — особое. Быть может, миродержцы учили ему своих Учеников. Но мама никогда не знала миродержцев…

Теплые воспоминания, тронувшие его за душу, пришли так вовремя — казалось, даже специально, словно были посланы кем-то. Кан успокоился и тихонько вздохнул, чувствуя, как тает камень под сердцем.

…Всего лишь робкий росток карламана…

— Подержи, — сказал Орион, вручив Кангасску платок. — А я пойду выполню то, что обещал…

Словно пробуя магическую стабильность на прочность, сын звезд вначале занялся не людьми, а кораблем: попробовал починить пару мелких повреждений; после поставил на место мачту и восстановил все, что пострадало. Восторгам команды не было предела, когда «Ювель» засверкал, как новый. Моряки ходили за Орионом, точно стайка любопытных детей, когда он исцелял раненых одного за другим. Что касается самого Кангасска, — тут сыну звезд хватило одного касания (коснулся, проходя мимо) — и повеления снять повязку; рана была залечена, обещанный украшающий мужчину шрам — оставлен. Тяжело раненые один за другим возвращались с порога смерти; тут кто обещал сыну звезд все на свете, кто просто рыдал… Что сделал Орион-человек, Кангасск не видел: в каюту вместе с сыном звезд он не пошел: остался на палубе, баюкать в одиночестве распускающийся карламан.