Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

• Название: iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.

---

— Нападай… — Эльм расхохотался. — Мальчик…

Максимилиан не заставил просить дважды и подался вперед без обычного для бойца гортанного крика. Эльм развлекался, уклоняясь от ударов посоха смертного и порой отвечая на них парой росчерков стального лезвия, оставлявших поверхностные раны; или точным ударом рукояти заставляя сына миродержцев в который раз растянуться на снегу.

Безумец… В чем смысл жизни, смысл смерти для этого существа?.. Макс уже не пытался понять. Он поднимался и нападал снова. И снова…

Даже бессмертный мастер не должен быть беспечен, как был Эльм. И Максимилиан почувствовал момент. Проведя прямой удар посохом, от которого шут ушел с легкостью, он заставил меч покинуть диадемовые ножны, ударил лезвием наискось, снизу вверх. Багровая рана прочертила грудь и лицо Эльма; лопнул, растекшись склизкой жидкостью, янтарный глаз… Возможно, иной воин и счел бы противника мертвым после этого. Но не сын миродержцев, которому уже приходилось иметь дело с проклятыми шутами, каждый из которых куда более живуч, чем кажется. Потому смертельных ран Макс нанес еще с десяток, пока, изувеченный, противник не замер в кровавом снегу.

Хватая ртом холодный воздух, Максимилиан отступил на пару шагов. Горячка боя еще не отошла, но в душе успело поселиться скверное чувство: это не победа; это не случайная удача, нет. Эльм позволил ему это сделать, только и всего. Так что, когда шут поднялся на ноги, Макс даже не удивился: согласно своим предчувствиям, он того вполне ожидал.

— Вот так ты лишил жизни моих слуг, — развел руками Эльм. Янтарные глаза его вновь смотрели на человека с дьявольским любопытством. А о смертельных ранах, нанесенных не более минуты назад, напоминала лишь запятнанная кровью одежда. — Понимаешь ли… это я проклят, я — цель той силы, которая сейчас разъедает твою чашу. А они… они лишь следствие. Впрочем… — шут вновь резко переменился, сбросив кривляющуюся и хихикающую маску, и заговорил с холодной угрозой в голосе: — Хватит игр. Посмотрим, из чего ты сделан, Максимилиан. Миродержцев я еще никогда не убивал.

Макс улыбнулся. Возможно, это бред воспаленного сознания… но в густом тумане неба, подсвеченном сверху луной и звездами, ему виделся призрак Эдны, сотканный из сияющих нитей ффара…

Песочные часы, отмерявшие его омнисийскую жизнь, отсчитывали последние крупинки. Все силы, что оставались, он вложил в бесполезный бой. Однако поднять меч и встретить смерть достойно — это Максимилиан должен был сделать. И сделал.

Отвести он успел лишь один удар и поймал второй. Меч, что принадлежал когда-то ему, маленькому, вошел в грудь, как раз туда, где бьется живое сердце. Большего и не нужно смертному человеку, чтобы покинуть этот свет.

Для того, кого звали при жизни Макс Милиан Хален Корвус, видимый мир сжался до яркой точки и провалился во тьму.

— Брат мой… Мой бедный старший брат, — в какой-то миг Максимилиану показалось, что он слышит голос Джармина.

…Джармин Фредери-Алан… был когда-то такой человечек. До Черного Алтаря — был.

Однако сквозь тьму проступил иной образ. Мальчик лет шести, как две капли воды похожий на того, с древней картинки, запечатлевшей мир-первоисточник и счастливую семью. Как если бы у Макса был брат близнец…

«Он мой брат… Ведь у нас одни родители…»

— Омнис? — выдохнул Максимилиан и удивился, что слова не отозвалось болью в груди или кашлем, как он привык, а вырвалось легко.

— Да, — улыбнулся мальчик, но тут же погрустнел. — Я не мог вмешаться раньше, прости меня, брат. Сила творения возвращается только в самых страшных случаях. Твоя смерть — один из них. Я не позволю…

— Я знал это, — Макс кивнул. — Мама говорила мне. С ней было почти так же…

Меч вошел в грудь парня по самую рукоять, и, мертвый, Максимилиан уронил голову на плечо своего врага. На миг Эльм замер в недоумении. Он боялся этого боя, он три тысячи лет думал о том, какой будет цена за вожделенную смерть миродержца. И теперь, когда один из них сломался так просто…

Бессмысленно шепча проклятья, шут выдернул меч из груди Макса и подхватил падающее тело за ворот плаща. Он был легкий, как дитя, этот смертный миродержец, и покорно висел, запрокинув голову. По лицу расползалась чернота, как у всякого, кто хлебнул смертельную дозу чужой магии, а волосы, уже седые, рассыпались по плечам. Макс Милиан, двадцати двух лет от роду, выглядел теперь стариком.

Да, он был мертв. Без сомнения.

Эльм презрительно сплюнул и разжал кулак, позволив мертвецу упасть. И тот упал…

…но… на колено.

На колено! Согнувшись, спружинив о землю обеими руками. Как обессилевший, но живой и готовый бороться человек.

Давний страх вспыхнул в груди шута, как подожженный порох. Эльм попятился да так и замер с мечом в руке в нескольких шагах от смертного, не в силах ни сказать, ни сделать что-либо. Лицо его исказила небывалая гримаса, не оставившая и следа от самодовольного ехидства. Растерянный и немой, проклятый смотрел, как Макс поднимает голову. Взгляды их встретились.

— Ах ты тварь… — прошептал шут, когда к нему вернулся дар речи. — Омнис держит тебя…

— И будет держать, — отозвался Максимилиан хрипло. — Пока ты жив…

— Вы оба идиоты! — нарочито расхохотался Эльм. — Мир, откуда родом мое проклятье, куда старше твоего недомерка Омниса. Куда старше и сильнее. И потому здесь я бессмертен!

Сын миродержцев явно восстанавливал силы, насколько Эльм мог чувствовать: он уже умудрился встать на ноги и расправить плечи. А от поверхностных ран, которыми недавно было исполосовано его лицо, не осталось и следа. Если так пойдет и дальше, то этот малый повторит судьбу Гердона Лориана, получившего вторую молодость…

— Посмотрим, сколько он сможет держать тебя, — шут усмехнулся. Былая уверенность возвращалась к нему. — Мне хватит терпения убивать тебя снова и снова.

Макс молча подобрал посох. Сила брата теплыми волнами расходилась по всему его телу. Впервые за семь лет он мог свободно дышать, и залеченные панацеей раны не сковывали движений и не отзывались болью при каждом шаге. Лишь проклятая магия, что плескалась уже у самых краев чаши, не поддавалась ничему. Эльм прав: юному Омнису не справиться с этим…

Следующий бой, в который сын миродержцев вступил с новыми силами, оказался куда длиннее. Однако Эльм вышел победителем и здесь и не поскупился на смертельные раны в конце, как недавно — сам Макс. И снова тьма. И снова голос брата…

…Кровавая пелена перед глазами… звезды в просвете туч…

— Не лечи меня, братишка…

— Что?!

— Не лечи… Это бесполезно. Я слаб против него, а ты — против его проклятия.

— Но ведь можно же что-то сделать?..

— Можно. Выбей дно у моей чаши. Пусть весь этот поток замкнется на Эльма.

— Это убьет тебя, брат…

Макс поднялся снова. Мягкое сияние омнисийской силы делало его призрачным, словно воспоминание. И все же он был здесь. И не собирался сдаваться.

Эльм не сразу понял, что произошло. Он даже поднял меч, чтобы расквитаться с миродержцем еще раз… Но поток энергии уже замкнулся на нем самом. А это всегда, всегда был лучший способ уничтожить проводник…

Облик шута таял, и черты настоящего Эльма Нарсула проступали сквозь него. Человеческие черты.

Бросив окровавленный меч, Эльм раскинул руки и захохотал, еще безумнее, чем прежде. Максимилиан, чувствуя, как иссякает сила брата, что до сих пор пытался врачевать его израненное тело, смотрел на шута из-под полуприкрытых век.

— Ты проиграл, мальчик, я тебя поздравляю! — надрывно прокричал Эльм, дав волю безумию. — Ты умрешь, когда от твоей чаши ничего не останется. И твои родители уйдут за тобой. Как же, сыночек! Ха! А Омнис останется тому, о ком ты и понятия не имеешь. Каждый Спектор — его личное око. Каждый стиг — его слуга. Он бессмертен. И он умеет ждать… А ждать-то осталось немного!..

Он вспыхнул, ослепительно, сгорев без жара и пламени, и на прикрытую снегом землю упало тело Эльма-Охотника.

— Братик, — услышал Макс жалобный голосок. — Я не могу больше держать тебя. Твоя чаша разрушена… это выше моих сил.

…А ведь он прав, этот проклятый шут, он так прав! И в нем достаточно от человека, чтобы Горящий подтвердил: он не врал, говоря все это.

Уйти сейчас… О, как бы Максимилиан хотел продержаться еще немного…

В чем смысл жизни твоей, смерти твоей, Эльм?.. Нет никакого смысла, только ненависть. И, должно быть, умер ты счастливым… если можно назвать счастьем удавшуюся месть. Покинул этот мир, зная, что враг твой будет медленно угасать на снегу, не в силах ничем помочь тем, кто ему дорог.