Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 14–26

• Название: Роддом. Сериал. Кадры 14–26
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Русское современное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59594-5

«Просто в этот век поголовного инфантилизма уже забыли, что такое мужик в двадцать пять!» – под таким лозунгом живет и работает умная, красивая и ироничная (палец в рот не клади!) Татьяна Мальцева, талантливый врач и отчаянный жизнелюб, настоящий Дон Жуан в юбке.

Работая в роддоме и чудом спасая молодых мам и новорожденных, Мальцева успевает и в собственной жизни закрутить роман, которому позавидует Голливуд!

«Роддом. Сериал. Кадры 14–26» – продолжение новой серии романов от автора книги «Акушер-ХА!».

---

– Аркадий Петрович! – вставила Татьяна Георгиевна, которую во время рассказа Кати Паниной страшно подмывало рассмеяться. Еле сдерживалась.

– Точно! Аркадий Петрович. Вот он Семёну Ильичу говорил, что всё обойдётся, что кто-то там к кому-то вернётся, что всё будет хорошо. Я не слишком вникала, потому что мне так радостно было и совсем не страшно. А на остановке поначалу было сильно страшно, потому что февраль всё-таки. И ещё я сильно волновалась, как Лёшка ребёнка за голову там взял. Он хоть и травматолог, но… А потом было совсем не страшно, потом я стала очень счастливая…

Мальцева не выдержала и наконец расхохоталась. Как-то даже слегка истерически.

– Вот я же и говорю, Татьяна Георгиевна! Цирк, да и только! Мне, конечно, ужасно стыдно, что всё так получилось, но с другой стороны – всё же хорошо. Чего все так с ума сходят? Мне даже немного жаль и акушерочек, и детских сестричек, и санитарочек. Я же невестка Панина. Все бегают по двадцать раз в день, полы надраивают. Прокладок батарею нанесли. Мне столько не надо… Я уже страшно устала от них, от персонала. Все слишком заботливые и чересчур уж вежливые. А девочка у нас с Лёшкой хорошая. И переохладить мы её не успели. И молоко у меня есть, и вообще всё в порядке.

– Ох, простите, Катя. Это я не над вами смеялась. Это у меня…

– Нервное? – подсказала счастливая новоиспеченная мамаша.

– Вроде того… Катя, если вам что-то нужно…

– Нет-нет, Татьяна Георгиевна! Всё прекрасно! Сегодня только ещё свекровь и мама придут – и всё. И потом я надеюсь выспаться. Мама мне уже по телефону такую лекцию прочитала, ужас! Свекровь хоть спокойная, и то хорошо. У меня такая свекровь, Татьяна Георгиевна, что никакая мама не нужна! Да что я вам рассказываю, вы же и сами в курсе, вы столько лет дружите… Вы же и сами прекрасно знаете, какая тётя Варя хорошая!

– Да уж, прекрасно знаю. Варвара – ангел во плоти.

– Мы с Алёшей нашу дочку хотим назвать Варей. В честь неё.

– Прекрасное имя! Это очень похвально, такое ваше желание, Катя. Ну я пойду. Если что – двери моего кабинета всегда открыты.

Издевательство какое-то! Ей теперь что? Повесить тут расписание, в этом курительном закутке? Понедельник – Мальцева рыдает тут, давясь соплями и дымом в десять утра. Вторник – Мальцева рыдает тут же и так же, но уже после обеда. Будь ты проклята, прекрасная тётя Варя со всей своей хорошестью! Внучек в честь тебя называют. А тётя Таня теперь малолеток трахает. То есть – они её. Хорошие жизненные достижения. Отличные даже, чего уж там!

Вечером в кабинет зашла Марго. Как это она ещё так долго продержалась? Не до того было. Работа превыше всего.

– Слушай, ты что, правда переспала с этим интерном?

– Правда. И не единожды. Прежде чем орать об этом на всё отделение, двери прикрой хотя бы.

– Ой да ладно! Не так уж я и ору. А чего злая такая весь день? Должна сиять и лучиться.

– Ага. У Панина внучка родилась. В честь Варьки называют. А я с интерном переспала. И должна сиять.

– Да перестань!

– Я и не начинаю. Констатирую охуенно жёсткие факты, вот и всё.

– Не, ну а как тебе эти роды на скамейке? И эта Катя – какая-то умора. Она свою историю охотно всем рассказывает в подробностях. От заведующего неонатологией до буфетчицы. Панин уже синий ходит. Впрочем, может, он не от этого синий ходит… Он тебе звонил?

– Нет. Не звонил. Не вызывал. Даже не поздоровался, когда утром в лифте столкнулись. Что там за цирк вчера был, когда я ушла?

– Когда вы ушли! – поправила Маргарита Андреевна. – Когда вы ушли, Матвеев прижал Панина к стулу, тот давай вырываться, так что они его уже вдвоём со Святогорским держали. Девочка Светочка, пока я на Сёму всю свою контролирующую функцию перекинула, быстренько напилась как свинья. Видимо, до этого никогда не принимала. И давай плакаться, де, не любит её никто, а любят всё каких-то старых пожёванных блядей, причём любят этих старых пожёванных блядей буквально все.

– Чего это пожёванных? – хихикнула Мальцева.

– О! Узнаю брата Васю! А то взяла моду нюниться и плакать по углам.

– Ты откуда знаешь?

– Да всё я про тебя знаю, железная, блин, женщина. – Марго махнула рукой. – Ну так чего интерн-то?

– Он хороший, Маргоша. Очень красивый. Очень внимательный. Заботливый. Как будто ему не двадцать пять, а уже давным-давно…

– А что такое двадцать пять? – возмущённо перебила подругу старшая акушерка. – Двадцать пять – это уже здоровый мужик. Просто в этот век поголовного инфантилизма уже забыли, что такое мужик в двадцать пять. Гайдаром с его полком так всем мозги прополоскали, что надоело, видимо. Но может же среди поколения уродов вырасти один нормальный!.. Кстати, он в ординаторской сидит. Один. Делает вид, что внимательно читает книгу.

– Может, не делает. Может, действительно читает. У меня создалось впечатление, что он может отделять этих… мух от этих…

– Котлет! – подхихикнула Маргоша.

– Именно. Но зачем он мне, скажи, а? Я ему быстро надоем. Он мне – ещё быстрее.

– Пусть будет. Надоест – выкинешь. А ты ему не можешь быстро надоесть. Такая баба, как ты, – любому мужику за счастье!

– Ох, жаль, Маргоша, что одна из нас не мужик. Была бы идеальная пара.

– Или что мы не лесбиянки хотя бы, – грустно улыбнулась Марго. – Ладно, подруга, всё образуется.

– Ничего уже не образуется, Маргарита Андреевна. В лучшем случае я могу выйти замуж за вдовца Волкова. Кстати, он меня на какую-то гламурную вечеринку пригласил… А в худшем – я буду продолжать наши беспощадные отношения с Паниным.

– А интерн?

– А интерн, Марго, вообще не случай. Интерн, Марго, случайность. Не более.

– Но тебе-то хоть понравилось?

Зазвонил внутренний телефон.

– Татьяна Георгиевна, Маргарита Андреевна не у вас? Если у вас, пусть срочно поднимется в третий люкс второго этажа! – заполошной скороговоркой выпалила в трубку постовая акушерка.

Пошли вместе. Третий люкс второго этажа, ага.

– Там что-то странное! – причитала акушерка. – Идёмте, сами посмотрите! Я не знаю, что и как им сказать, потому что это же жена Семёна Ильича и мама его невестки.

Татьяна Георгиевна собралась вежливо постучать, но Маргарита Андреевна решительно раскрыла дверь. Зрелище, представшее перед заведующей отделением и старшей акушеркой, было действительно странным. По меньшей мере. В углу на стульчике тихо и аккуратно сидела распустёха Варя Панина, в обычной «гражданской» одежде, сложив ручки на коленках и явно не зная, как себя вести. А на полу лежала дебелая женщина в хирургической маске, в хирургической пижаме, в бахилах, сшитых из наволочки, в шапочке и в белых холщовых перчатках.

– Так, что здесь происходит?! – первой отмерла Маргарита Андреевна. – Вы, мамочка, зачем больных к ребёнку пускаете?! – строго обратилась она к Кате Паниной.

– Татьяна Георгиевна, Маргарита Андреевна, познакомьтесь, это моя мама! – пискнула пунцовая Катя. – Мама не больная. Ну, во всяком случае, она не болеет простудными заболеваниями. Мама проверяет, нет ли здесь сквозняков!

– Да! Здесь ужасно сквозит! Это вредно для ребёнка! А эта! – приподнявшись с пола, ткнула Катина мама могучим подбородком в Варвару Панину. – Позволяет себе посещать ребёнка в наполненной вредоносными бациллами одежде!

– Ребёнок – не гнотобионт[3]. Иммунитета не лишён. Здесь тепло и нет сквозняков. И позволю себе напомнить, что ваша дочь родила на скамейке автобусной остановки – и ничего! А вы, если будете себя вести подобным образом, без справки от психиатра в родильный дом больше не зайдёте! – отчеканила старшая акушерка обсервации. – Устроили тут… цирк! Цирк, да и только!

– Спасибо, Маргарита Андреевна, – благодарно прошептала со своего стула Варя, поджав под себя вполне чистенькие ботинки. – Спасибо, Татьяна Георгиевна.

– Да кто вы такая?! – загудела сквозь маску могучая Катина маман.

– Я кто такая?! – рявкнула старшая акушерка отделения. – Сейчас ты у меня узнаешь, кто я такая. Лена! – строго прогудела она в постовую акушерку. – Срочно вызывай «Скорую». Психиатрическую!

Это было уже слишком. Мальцева сорвалась с этажа к себе в кабинет и, закрыв двери на замок, отсмеялась вволю, и так и сяк представляя дальнейшее развитие событий под режиссурой Марго.

Кадр пятнадцатый «Я вам больше не нужен?»

В восемь часов вечера в кабинет заведующей обсервационным отделением вежливо постучал интерн. И, помявшись на пороге, неуверенно спросил:

– Татьяна Георгиевна, я вам больше не нужен?

– Вы переписали протокол операции из истории родов в журнал операционных протоколов?

– Да, ещё днём. Вам на подпись приносил. Вы не помните?

– Я за день подписываю огромное количество макулатуры, Александр Вячеславович. У кесарской всё в порядке?

– Да, Татьяна Георгиевна. Температура, ЧСС[4], давление, выделения – в норме. Моча по катетеру светлая, из дренажа отделяемого нет.