Михаил Водопьянов - Друзья в небе

• Название: Друзья в небе
• Автор: Михаил Водопьянов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1967

---

— Что же вы думаете сделать? — спросили его.

— А вот увидите, как я нарочно войду в «штопор» и выйду из него!

— Да ведь это равносильно самоубийству!

— Не разобьюсь, я заколдованный, — смеялся уверенный в своих расчетах летчик.

Арцеулов был очевидцем многих катастроф, происходивших из-за того, что самолет срывался в «штопор», и пришел к заключению, что причина их — потеря скорости.

Настал день, назначенный Арцеуловым для рискованного полета. Риск действительно был громадный: ведь в те годы летчики не имели парашютов и неудачный опыт вел к неминуемой смерти.

Накануне была тщательно подготовлена к полету машина Арцеулова «Ньюпор-Х1».

24 сентября 1912 года в Крыму выдался чудесный день. Полеты курсантов, обычно начинавшиеся в три часа утра, уже закончились, но на зеленом поле собралось много народу. В ярком голубом небе ни облачка… А на аэродроме

целая буря… Арцеулов идет в свой «безумный», как тогда говорили, испытательный полет. С замиранием сердца люди следили, как двукрылый «ньюпор» стал круто набирать высоту. Вот уже две тысячи метров. Мотор смолк. Самолет на секунду как бы замер на месте. Затем машина, свалившись на бок, быстро завертелась в «штопоре», по после нескольких витков свершилось чудо: самолет перестал вращаться и, перейдя в пикирующий полет, плавно выровнялся. Снова заработал мотор.

Свидетели этого полета рассказывали, что чувствовали они себя на аэродроме намного хуже, чем летчик в воздухе.

Но едва успели на аэродроме перевести дыхание, как похожий на стрекозу «ньюпор» снова взмыл вверх. На высоте двух тысяч метров машина опять замерла на месте, свалилась на бок и снова завертелась в «штопоре». На этот раз падение продолжалось дольше: пять витков насчитали изумленные зрители. Арцеулов вторично вывел самолет из смертельного «штопора» и перешел на планирующий спуск.

Так началось укрощение «штопора». Нужно было вдумчиво и кропотливо проанализировать полет, верно представить себе режим «штопора», чтобы победить его. Нужны были еще уверенность в искусстве пилотажа, прирожденная смелость и большая любовь к товарищам, чтобы отважиться на дерзкий испытательный полет.

Константин Константинович повторил свой опыт, а затем подал рапорт начальству, предлагая ввести «штопор» в программу обучения летчиков-истребителей.

Вскоре русские военные летчики — ученики Арцеулова — стали применять «штопор» в воздушных боях первой мировой войны. Попав под огонь зенитных орудий неприятеля, летчики нарочно вводили самолет в «штопор». Обманутый противник, думая, что самолет сбит, прекращал стрельбу. Тогда отважные авиаторы выводили самолет из «штопора» и на бреющем полете уходили из зоны обстрела.

Но смелые полеты Арцеулова и его последователей еще не означали, что проблема «штопора» полностью решена. Бывало, и после его полетов летчики погибали, попав в «штопор», потому что самолеты различных конструкций по-разному вели себя во время вращательного падения. Только в конце двадцатых годов известный советский ученый Владимир Сергеевич Пышнов разработал теорию вывода самолета из «штопора».

Когда инструктор закончил рассказ, со всех сторон посыпались вопросы:

— А давно он летает?

— Сколько ему было лет, когда он совершил свои подвиг?

— Расскажите еще что-нибудь о его жизни…

И беседа продолжалась.

Кое-что из того, что рассказывал инструктор, запечатлелось у меня в памяти. Но гораздо больше узнал я позднее, когда вновь встретился с Арцеуловым и подружился с ним.

На собственных похоронах

Прапорщику Арцеулову было двадцать пять лет, когда он победил «штопор», но за его плечами было уже более десяти лет авиационного «стажа».

…Дед Кости Арцеулова по матери — знаменитый художник Иван Константинович Айвазовский. Костя пошел в деда. Еще в детство у него проявились незаурядные способности к рисованию и живописи. Но его притягивал воздушный океан. Впервые он попробовал летать, когда ему было четырнадцать лет. Кончился этот полет… пожаром.

На даче Костя Арцеулов вместе с приятелем решил соорудить воздушный шар и полетать на нем. Мальчики склеили из газетной бумаги шар, метра три в диаметре, верхушку сделали из плотной оберточной бумаги и начали наполнять его теплым воздухом. Товарищ влез на крышу сарая и держал на вытянутом шесте оболочку шара, а Костя внизу разжигал жаровню с углем. Дым стал заполнять шар, но внезапно бумага вспыхнула, упала, и Костя оказался внутри пылающего мешка. К счастью, подул ветер, горящая бумага взлетела на соломенную крышу сарая. Сарай сгорел, но Костя остался невредим.

Вскоре Костя Арцеулов стал мастерить планер. В то время мало кто в России строил планеры и летал на них. Юноша делал планер тайком от родителей из тех материалов, которые ему удавалось найти. Деревянные рейки он достал, а вот проволоки для растяжек не сумел добыть и заменил се смоленым шпагатом. Планер, построенный без точных расчетов, оказался тяжелым и малоустойчивым. Костя втащил его на один из холмов в окрестностях Севастополя и вечером при полном безветрии разбежался и прыгнул, поджав ноги. Планер не полетел.

На следующий вечер Арцеулов снова попробовал взлететь, на этот раз при ветре, но планер развалился. Однако желание стать авиатором не оставило юношу — он твердо решил научиться летать.

В 1910 году Арцеулов по совету родителей поехал в Петербург держать экзамен в Академию художеств, но поступил рабочим на недавно открывшийся авиационный завод. На этом заводе строили опытные самолеты «Россия-А» и «Россия-Б». Один из собранных самолетов оказался неудачным — плохо летал. Хозяин завода не мог его продать и, желая прослыть щедрым, отдал этот самолет в распоряжение рабочих, которые захотят научиться летать. Арцеулов, конечно, захотел.

Но с чего начинать? Константин Константинович учился рулить по земле. Однажды, когда самолет на большой скорости бежал по снежной дорожке между сугробами, Арцеулов почувствовал, что машина вот-вот взлетит. Инстинктивно он потянул ручку на себя, и самолет оторвался от земли. Но через мгновение машина зацепилась колесами за неровный снег и скапотировала. К счастью, летчик и самолет остались целы. Вот так, самоучкой, Арцеулов начал изучать летное дело.

В 1911 году Константин Константинович Арцеулов получил диплом пилота-авиатора, отлично выдержав специальные экзамены. Теперь он с улыбкой вспоминает о них. Самым трудным испытанием: считался полет на высоту в… 50 метров. И многие проваливались на этом экзамене, не могли подняться на столь «головокружительную» высоту.

У Арцеулова сохранилась любопытная книжка «Международный воздушный кодекс», изданный в 1911 году. Это, пожалуй, первые авиационные правила. Особая статья запрещала полеты над городами, их нужно было обходить стороной. И эта мера предосторожности была совсем не липшей. Есть в этой статье любопытный параграф.

«Всякий воздушный аппарат, который собирается взлететь или спуститься на землю, должен дать троекратный сигнал трубой, свистком или сиреной». Представьте себе — летчик с трубой!

Летом 1912 года московский градоначальник отдал распоряжение:

«Отныне каждый полет разрешать только после предварительного заявления в полицию и обязательно в присутствии чина полиции…»

…В начале войны летчик Арцеулов был призван в армию, но его почему-то зачислили в кавалерию. Только после долгих хлопот ему разрешили взять в руки вместо уздечки штурвал самолета.

Первая мировая война была в разгаре. Шли ожесточенные бои. Активное участие принимали в них летчики отряда, в котором служил Арцеулов. Он летал на разведку, участвовал в бомбардировочных налетах, корректировал стрельбу тяжелой артиллерии, часто встречался в боевых схватках с немецкими асами.

Арцеулова хорошо знали солдаты п офицеры на том участке фронта, где он летал, вблизи города Луцка в Белоруссии. В течение только одного месяца на глазах многочисленных свидетелей он провел восемнадцать воздушных боев.

И вот однажды десятки вражеских самолетов пересекли линию фронта и начали бомбить штаб русской армии.

В бою врагам удалось сбить один из наших самолетов. Летчик разбился при падении, его нельзя было узнать. И по фронту пополз слух, что убит Арцеулов.

По обычаю того времени на месте падения самолета поставили крест и прибили дощечку с надписью: «Прапорщик К. К. Арцеулов. 24 августа 1916 года». Эту дощечку мне показывал Константин Константинович, он ее бережно хранит.

Труп погибшего летчика был отправлен в часть. На его похороны стали приезжать летчики из соседних отрядов. Их встречал сам «покойник» Арцеулов.

Оказалось, что подбили молодого летчика, который только накануне прибыл в отряд. Однако телеграмма о гибели известного военного летчика Арцеулова дошла до столицы, и все газеты поместили некрологи. Даже во французском журнале «Ля Аэрофиль» было напечатано: «Нам телеграфируют из Петрограда, что известный русский военный летчик Арцеулов, внук знаменитого художника Айвазовского, нашел доблестную смерть в воздушном бою…»