Колин Маккалоу - Тим

• Название: Тим
• Автор: Колин Маккалоу
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-42507-5

Мэри Хортон, одинокая сорокапятилетняя женщина, не знавшая любви, увидела юношу удивительной красоты. Над Тимом, так его звали, издевались окружающие: несчастный был умственно отсталым. Доброта и беспомощность Тима заворожили женщину, она взяла его под свою опеку, и постепенно «гадкий утенок» превращается в человека, способного любить и восхищать…

Удивительно глубокая книга, которую невозможно описать словами «сентиментальная» или «несерьезная».

---

Тим не рассказал родителям о сэндвиче с калом, поскольку уже напрочь про него забыл. Управившись с ужином, они с отцом оставили пустые тарелки на столе и прошли в гостиную.

— Ну ладно, Эсме, сейчас время крикетного обзора, — сказал Рон, переключая канал.

Жена вздохнула.

— Жаль, вы не задержались подольше, тогда я бы посмотрела фильм с Джоан Кроуфорд или еще что-нибудь интересное вместо твоего бесконечного спорта, спорта, спорта!

— Ну, если Тим найдет еще какую-нибудь дополнительную работу, дорогая, я куплю тебе отдельный телевизор, — пообещал Рон, скидывая ботинки и вытягивась во весь рост на диване. — Где Дони?

— Гуляет с каким-нибудь парнем, наверное.

— С кем на сей раз?

— Откуда же мне знать, милый? Я за нее никогда не волнуюсь, она у нас слишком умна, чтобы вляпаться в неприятности.

Рон взглянул на сына.

— Ну не обидно ли, как порой складывается жизнь, Эс? У нас самый красивый мальчик во всем Сиднее, но он умственно отсталый, и еще у нас Дони. Тим умеет лишь написать свое имя да сосчитать до десяти, а Дони такая умная, что может закончить университет с золотой медалью, даже не учась.

Эсме взяла вязанье и печально посмотрела на Рона. Да, он переживает, бедный старый Рон, но он по-своему хорошо относится к Тиму, приглядывает за ним, не притесняя и не обращаясь как с младенцем. Разве он не позволяет мальчику выпивать с ним, разве не настоял на том, чтобы Тим сам зарабатывал на жизнь, как нормальный парень? Оно и правильно, ведь они с Роном уже не молоды. Рону почти семьдесят, а она всего на полгода младше. Вот почему Тим родился слабоумным, сказали врачи. Сейчас ему двадцать пять, и он у них первенец. Им с Роном было далеко за сорок, когда он родился. Врачи сказали, дело в угасании функции яичников. А через год родилась Дони, совершенно нормальная. Ничего удивительного, сказали врачи, у старородящих первый ребенок обычно самый проблемный.

Эсме остановила взгляд на Тиме, сидевшем у дальней стены в своем кресле, расположенном ближе всех прочих к телевизору: он, как маленький ребенок, любил сидеть прямо напротив экрана. Вот он сидит там, самый красивый, самый добрый мальчик на свете, с сияющими глазами аплодируя каждой перебежке. Она вздохнула, в миллионный раз задаваясь вопросом, что с ним будет, когда они с Роном умрут. Дони придется заботиться о нем, разумеется. Она нежно любит брата, но однажды, понятное дело, ей надоест учиться и захочется выйти замуж — а согласится ли ее муж терпеть в доме человека вроде Тима? Эсме сильно в этом сомневалась. Кому нужен взрослый пятилетний ребенок, если он не своя кровь и плоть?

6

В субботу погода стояла такая же ясная и жаркая, как в пятницу, и Тим вышел из дома в шесть утра, одетый в футболку с коротким рукавом, сшитые на заказ шорты и гольфы. Поутру мать всегда выдавала ему одежду, готовила завтрак, укладывала в сумку еду на день и проверяла, на месте ли чистые рабочие шорты и достаточно ли у него денег на случай непредвиденных расходов.

Тим постучал в дверь Мэри Хортон ровно в семь, когда она еще крепко спала. Она босиком прошлепала по дому, кутаясь в темно-серый халат, накинутый поверх белой хлопчатобумажной пижамы, и раздраженно смахивая с лица пряди волос.

— О господи, вы всегда являетесь в семь утра? — пробормотала она, усиленно моргая в попытке прогнать сон.

— Мой рабочий день начинается в семь, — улыбаясь, ответил он.

— Ладно, раз уж вы здесь, я покажу вам, что надо делать, — решила Мэри и повела молодого человека вниз по ступенькам патио и через лужайку к маленькой папоротниковой оранжерее.

Папоротники скрывали тот факт, что на самом деле сооружение служило для хранения садового инвентаря, инструментов и удобрений. Маленький трактор последней модели стоял за дверью, накрытый брезентом на случай, если протечет крыша, которая, разумеется, не протекала, поскольку принадлежала Мэри Хортон.

— Вот трактор, косилка к нему уже прицеплена. Вы умеете управлять таким?

Тим снял брезент и нежно провел рукой по блестящему корпусу машины.

— Ой, это просто чудо!

Мэри подавила раздражение.

— Чудо или нет, вы умеете управлять трактором, мистер Мелвилл?

Синие глаза уставились на нее с выражением недоуменного изумления.

— Почему вы все время называете меня «мистер Мелвилл»? — спросил молодой человек. — Мистер Мелвилл — это мой отец! А я просто Тим.

«Господи, да он совсем ребенок!» — подумала она, а вслух произнесла:

— Ладно, разбирайтесь с ним сами. Если вам что-нибудь понадобится, постучите в заднюю дверь.

— Хорошо, миссис, — весело сказал он, улыбаясь.

— Я не миссис! — резко указала она. — Меня зовут Хортон. Мисс Хортон!

— Хорошо, мисс Хортон, — радостно поправился он, нисколько не смутившись.

Ко времени возвращения в дом Мэри уже полностью проснулась и отказалась от мысли урвать еще два-три часа для сна. Через минуту парень заведет трактор, и тогда уже не поспишь. В доме, оборудованном системой центрального кондиционирования, было всегда прохладно и сухо, независимо от температуры и влажности воздуха снаружи, но, приготовив чай с тостами, Мэри решила, что приятно будет позавтракать на террасе, присматривая за новым садовником.

Она вышла с маленьким подносом из задней двери, уже одетая в свою домашнюю выходную униформу: темно-серое хлопчатобумажное платье, столь же ладное, аккуратное и безупречно чистое, как и все, что ее окружало. Волосы, которые она на ночь заплетала в косу, были уложены в узел на затылке. Мэри никогда не носила шлепанцев или сандалий, даже в своем коттедже под Госфордом. Она полностью одевалась, как только вставала с постели, а принятая у нее форма одежды обязательно включала эластичные чулки и черные туфли.

Косилка ровно гудела на заднем дворе уже минут двадцать, когда Мэри села за белый кованый столик у ограды и налила себе чашку чая. Тим работал в дальнем конце двора, где участок шел под уклон к глиняному карьеру. И работал он так же медленно и методично, как на Гарри Маркхэма: всякий раз слезал с трактора, когда заканчивал выкашивать полосу, и убеждался, что следующая полоса не пойдет внахлест. Мэри жевала тосты и прихлебывала чай, не сводя взгляда с фигуры вдали. Не имея склонности к самоанализу или хотя бы к поверхностному самонаблюдению, она не задавалась вопросом, почему неотрывно смотрит на молодого человека. Она довольствовалась сознанием, что очарована его красотой, и ни на миг не допускала мысли о каком-либо сексуальном интересе к нему.

— Доброго вам утречка, мисс Хортон! — раздался сиплый голос миссис Паркер, а в следующий миг старушенция в своем цветастом халате плюхнулась в свободное кресло.

— Здравствуйте, миссис Паркер. Не желаете ли чашечку чая? — довольно холодно промолвила Мэри.

— Спасибо, голубушка, с удовольствием. Нет, не вставайте. Я сама найду чашку.

— Нет, пожалуйста, не надо. Мне все равно нужно заварить еще чая.

Когда она вернулась в патио с чайником свежезаваренного чая и тостами, миссис Паркер сидела, подперев подбородок ладонью, и смотрела на Тима.

— Вы правильно сделали, что попросили Тима подстричь лужайку. Ваш-то работничек, я заметила, уже давно не появлялся. У меня, слава богу, таких проблем нет. Один из моих сыновей всегда приезжает стричь мою лужайку, но у вас ведь нет сына.

— Ну, вчера я выполнила вашу просьбу и проверила, убрали ли строители мусор. Тогда-то я и встретила Тима, которого, похоже, оставили одного прибираться на участке. Он с благодарностью принял мое предложение подзаработать.

Миссис Паркер пропустила мимо ушей последнюю фразу.

— Эти мерзкие поганцы в своем репертуаре! — раздраженно прорычала она. — Мало того что они отравляют бедняжке жизнь в течение дня, так они еще убегают в бар, сваливая на него всю грязную работу! Они имели наглость заявить мне, что вернутся все вместе, чтобы убрать мусор. Мне страсть как хочется вычесть пару сотен долларов из счета мистера Маркхэма!

Мэри поставила чашку на стол и недоуменно посмотрела на миссис Паркер.

— Что вас так возмущает, миссис Паркер?

Желтые и фиолетовые цветы на пышной груди миссис Паркер заходили ходуном.

— Да как же тут не возмущаться? Ох, я забыла, мы же не виделись вчера вечером и я не рассказала вам, какую гнусную шутку сыграли эти сволочи с бедным малым! Иногда я готова поубивать всех мужиков на свете! В них нет ни капли жалости или сочувствия к убогому, если, конечно, он не пьянчуга или не конченый неудачник вроде них самих. Но к человеку вроде Тима, который усердно работает и не падает духом, они не испытывают ни малейшего сострадания. Держат его за мишень для насмешек, за мальчика для битья, а бедный простачок по недоумию своему даже не понимает этого! Ну разве он виноват, что родился умственно отсталым? Хотя страшно жаль, правда? Подумать только: такой красивый мальчик — и слабоумный! До слез обидно! Ну ладно, сейчас я расскажу вам, какую пакость они учинили бедолаге вчера во время перекура…