Тимур Лукьянов - Кровь и песок (сборник)

• Название: Кровь и песок (сборник)
• Автор: Тимур Лукьянов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012

Приключенческие рассказы о королевстве Латинском на Святой Земле повествуют о кровавых временах противостояния Запада и Востока, наступивших после завоевания крестоносцами Иерусалима в 1099 г. и продлившихся почти 200 лет, до 1291 г., когда пал последний крестоносный город Сен-Жан-де-Акр или Акра (ныне город Акко в Израиле). Доблестные рыцари, юные королевы, коварные политики, кровожадные ассасины и многие другие исторические образы предстают перед читателем на страницах книги.

---

На сенешале был изысканный красно-лиловый шелковый плащ с золотой тесьмой. Этот красивый мужчина разговаривал с легким генуэзским акцентом.

— Вы очень любезны, — ответила Мария, послав ему улыбку.

— Приветствую вас, моя королева, — прорычал медведеподобный немец Ганс. Волосы его были редкими и седыми. Плукс был эмиссаром императора Фридриха. — Разрешите выразить соболезнование. Мы все опечалены кончиной славного рыцаря сира д΄Оро.

— Мы принимаем все меры для безопасности, — сказала юная королева, глядя в маленькие глазки немца. Он был некрасив: большой горбатый нос, плохая кожа, грубое и жестокое лицо воина.

— Многие еще умрут, если не наказать тех, кто послал убийц, Ваше Величество, — сказал немец. И добавил:

— Боюсь, что у вас нет недостатка во врагах. В Леванте многие жаждут вашей крови.

«Да», — подумала Мария, — «он прав». Между ее дядей и многими кланами Леванта действительно была давняя вражда. В Леванте ничего не забывают и ничего не прощают. И юная королева вполне могла оказаться разменной монетой в чьей то недоброй игре.

— Сколько мы предложим горожанам за информацию об ассасинах? — спросила королева.

— Десять безантов, если так будет угодно Вашему Величеству, — ответил сенешаль.

— Сто подойдут лучше. Предложите сто безантов, если нам помогут в поисках.

— Ваше Величество, вы не спросили моего совета, — встрял немец, — но я скажу, что за кровь следует платить кровью. Объявите, что мусульмане убили вашего рыцаря. Возьмите по одному человеку из каждой мусульманской семьи в городе и казните на площади. В следующий раз, когда погибнет один из ваших людей, возьмите по двое из каждой семьи нехристей и устройте расправу. Тогда третьего убийства не произойдет.

Архиепископ Тира, молчавший до этого, резонно запротестовал:

— Нет, милосердная королева, подобная жестокость неприемлема для христианской правительницы. Это навлечет гнев божий. У нас здесь не все христиане — это верно. Есть у нас и мусульманская община, и еврейская, но я уверен, что в нашем городе убийцам потворствовать не станет никто. Эти подосланные убийцы, ассасины, не нуждаются в сообщниках внутри города.

Ассасины подбираются

Ветки кедровой поросли, покрывающей склоны, слегка шевелились под легким весенним ветром, левантийская ночь была лунной, крупные звезды украсили небо россыпями сверкающих бриллиантов, но Франсуа де Рей чувствовал, что приближается враг. Оставив коней под присмотром оруженосца на каменистой площадке в пределах видимости замка, дозорные рыцари пешком спускались к устью ущелья. Они немного не достигли дна, когда Франсуа заметил движение краешком глаза. Повернув голову, рыцарь увидел в неверном свете звезд и луны, что несколько крадущихся фигур промелькнули возле невысоких кустов у входа в ущелье. Или показалось? Говорят, что так осторожно крадутся лишь страшные ассасины, не ведающие ни жалости, ни чести, ни страха. Он открыл было рот, чтобы поднять тревогу, но не издал ни звука. Возможно, он ошибся, и это всего лишь зверье или игра лунных теней? Он не был еще уверен, он выжидал.

— Франсуа, где ты? — Окликнул его начальник дозора, сир Эдгар де Сент-Оман. — Франсуа, ты ничего не заметил?

Похоже, что и сир Эдгар насторожился. Он был опытным воином, хотя солидный возраст уже сказывался на его быстроте. В атакующем бою он шевелился несколько медленнее, чем это требовалось, чтобы опередить противника, и потому предпочитал держать оборону.

— Я здесь, — отозвался Франсуа, — мне почудилось какое-то движение со стороны входа в ущелье.

— Посмотри, что там такое, а я прикрою твою спину, — приказал начальник дозора.

Франсуа де Рей быстро спустился вниз по склону и достиг тропы, ведущей по дну ущелья в замок, но на тропе никого не было. Де Рей осмотрелся еще раз и, не найдя ничего подозрительного, начал подниматься обратно. Вдруг сбоку мелькнула тень. Рыцарь обернулся, положил правую руку на рукоять меча, а левой плотнее прижал к себе щит.

Франсуа де Рей услышал, как где-то рядом сир Эдгар прокричал:

— К бою!

Рывком выдернув меч из ножен, молодой рыцарь бегом устремился на голос начальника дозора. Но он пробежал лишь два шага, когда из-за ближайшего дерева появилась темная фигура и остановилась перед Франсуа. То был человек, закутанный во все черное, широкая повязка скрывала его лицо, и только глаза блестели в призрачном свете луны.

Ассасин скользнул вперед, мягко ступая; в правой его руке появилась сабля, а в левой — кривой кинжал средней длины. Таких сабель Франсуа де Рей еще не видел. Лишь самая лучшая дамасская сталь могла бы так играть муаром в лунном свете. Чутье бывалого воина подсказывало Франсуа, что клинка острее этой сабли ему еще не доводилось встречать в бою.

— Ну что ж, повоюем, — пробормотал Франсуа и занес свой меч над головой. Руки его почему-то дрожали. И все же он не посрамит христианское рыцарство, пусть начальник дозора увидит в нем достойного бойца!

Ассасин остановился, и Франсуа де Рей взглянул ему прямо в глаза — глубокая чернота была в них. Чернота и ненависть. И в тот миг Франсуа стало страшно: бесшумно рядом с первым возникли другие ассасины. Трое… четверо… еще и еще… Сир Эдгар, должно быть, сейчас затрубит в рог, подаст тревожный сигнал, который услышат в замке, но почему же он медлит? Сдерживая нервную дрожь, Франсуа де Рей издал громкий боевой клич «Монжуа», плотнее закрылся щитом и приготовился отразить удар ассасина, сабля которого стремительно опускалась по дуге.

Рыцарь принял первый удар на меч. Клинки соприкоснулись со звоном металла о металл. Франсуа отразил и второй удар легкой сабли, и третий, и четвертый, а затем отступил на шаг, потому что другие ассасины вступили в бой. Последовал поток ударов со всех сторон, и рыцарь снова отступил.

Вновь и вновь встречались клинки, звенела сталь. Но почему не слышано, как сир Эдгар бьется с врагами? Несколько раз Франсуа де Рей звал начальника дозора, но ответа не было. Франсуа громко кричал, призывая помощь, в надежде, что хотя бы оруженосец сира Эдгара, стерегущий коней, услышит и поднимет тревогу. Если, конечно, этот толстый провансалец не заснул на посту…

Облаченный в длинную кольчугу и тяжелый шлем Франсуа де Рей уставал. Его клинок никак не мог настичь цель. Ассасины пытались его окружить, рыцарь отступил и прижался спиной к стволу молодого кедра. Но с трех сторон враги наседали отчаянно. Он отбивался щитом и мечом, но не заметил быстрого удара сбоку, когда кривой кинжал одного из ассасинов пробил кольчугу на правом боку. Франсуа вскрикнул от боли. Кровь заструилась из раны между пробитых кольчужных колец, но вместе с болью пришла и ярость.

— Во имя Христа! — закричал рыцарь и, бросившись на врагов, свалил щитом ближайшего ассасина, а другого рубанул мечом так стремительно, что тот не успел отскочить. Тяжелый рыцарский клинок рассек незащищенное броней тело от шеи до середины груди и застрял. Остальные враги тут же накинулись со всех сторон. Кольчуга рыцаря выдерживала удары легких сабель, но была бессильна против прямых кинжальных уколов, нанесенных в спину. Франсуа мгновенно ослаб, выронил оружие и упал на колени. Кровь, вытекая из ран, уходила из тела рыцаря вместе с жизнью. Ассасины оставили его умирать и исчезли в темноте, они двинулись вверх по ущелью, в сторону замка. Ночной лес опустел.

Молодой рыцарь был еще жив, но уже отчетливо понял, что умирает. Силы покинули его, он завалился на левый бок и только тогда увидел шагах в десяти между деревьев мертвое тело сира Эдгара. Рука начальника дозора все еще сжимала меч, но горло было перерезано вместе с ремнями шлема, а шлем сполз на затылок. Рядом с убитым лежал его сигнальный рог из которого так и не успел прозвучать тревожный сигнал.

Пересохший ручей

Путь от Иерусалима к замку Вади-Кастл нельзя назвать легким. Узкая извилистая дорога то и дело взбирается в гору или спускается в глубокие овраги у подножия отрогов Иудейских гор, пока, наконец, не достигает Самарийского Нагорья.

Двое всадников находились в пути уже полдня — они выехали на рассвете, и раскаленное левантийское солнце забралось на самую середину выцветшего от жары небосвода, когда они поравнялись с виселицей. Возле самой дороги болтался мертвец. Молодой оруженосец Манфред направил своего жеребца к обочине, чтобы лучше разглядеть труп.

— Что скажете, сир, кем, по-вашему, был этот человек? — спросил Манфред, в то время как его конь опустил голову, безуспешно пытаясь найти на обочине хоть какую-нибудь травку.

— Наверное, повешенный был разбойником, — промолвил Карл с высоты своего рослого боевого коня разглядывая висельника. Лицо мертвеца уже настолько объели насекомые и птицы, что невозможно было понять, кем этот человек был при жизни: франком ли, а, может, тевтонцем? Но что не сарацином — это точно. Кожа повешенного была слишком белой, да и разорванная от груди до пояса исподняя полотняная рубаха явно не сарацинская. Смерив повешенного долгим взглядом, Карл пробормотал: