Журнал «Если» - «Если», 2012 № 12

• Название: «Если», 2012 № 12
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Адам-Трой КАСТРО. НЕЧИСТЫЕ РУКИ

Начало карьеры уже известного нашим читателям межгалактического адвоката признано зарубежными любителями фантастики лучшей повестью, опубликованной на страницах журнала «Analog» в прошлом году.

Евгений ЛУКИН. ТЕЛО, КОТОРОМУ СЛУЖИШЬ

«Производственная повесть» — так определил автор жанр своей новой работы. В рамках «соцреализма», о котором у наших читателей лишь смутные представления, это воистину образцовое произведение. Но, как всегда, с поправкой на парадоксальность прозы любимого писателя.

Рик УИЛБЕР. КОЕ-ЧТО НАСТОЯЩЕЕ

Оказывается, ядерной программой нацистов занимался не только Штирлиц.

Кайл КЁРКЛАНД. БЛОХА НА СПИНЕ

Здесь можно усмотреть явную перекличку с классическим романом Роберта Хайнлайна. Однако не так все просто…

Карл ФРЕДЕРИК. ПИЩЕВАЯ ЦЕПЬ

Балансировать на вершине — самая неустойчивая позиция.

Пол МАКОУЛИ. БРЮС СПРИНГСТИН

А мы-то думали, что подобные привидения — это наше ноу-хау.

Александр РОЙФЕ. СПАСИБО ЗА ПОПЫТКУ

Человек хотя бы постарался. По нынешним временам это уже «зачет».

Вл. ГАКОВ. ГЕНЕРАЦИЯ P.S.

Данный обзор завершает цикл статей автора об экранизации произведений российских фантастов.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Для хорошего учителя не проблема даже мертвые ученики.

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ЖИЗНЬ ВНУТРИ ЖИЗНИ

Еще библейский Иона доказал на собственном примере: жить можно практически где угодно. Были бы желание и… необходимость.

Дмитрий ВОЛОДИХИН. «В ОБЩЕМ, ВСЕ УМЕРЛИ…»

…или Русский Апокалипсис понарошку и всерьез.

Сергей ШИКАРЕВ. РАДОСТИ И ТЯГОТЫ

Одна из самых загадочных и сложных книг не только в мире НФ, но и в истории современной словесности, наконец добралась до российского читателя.

Эдуард ГЕВОРКЯН. ЭПИТАФИЯ ГУТЕНБЕРГУ

Давнее пророчество Рэя Брэдбери сбывается, однако весьма причудливым образом.

РЕЦЕНЗИИ

Ни климатические, ни социальные, ни экономические потрясения не заставят рецензентов оставить свой книжный пост.

КУРСОР

Будут ли клонированы динозавры? И зачем?

ПЕРСОНАЛИИ

У них есть уникальный дар — делать нашу жизнь интереснее.

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ

Мы провели вместе немало лет. И очень не хочется прощаться.

---

Такое впечатление, что розовато-рыжему персоналу понравилось еженощно решать Митькину судьбу. Чего-чего на него теперь только не вешали! Наверное, единственное, в чем приемыша так и не удалось обвинить, — это недавнее внедрение в Таньку еще одной чертоматки. Громкий, говорят, был скандал: выведи внедрившаяся собственных чертиков — строили бы сейчас сообща новое Тело! К счастью, у Митька имелось железное алиби — в ту пору он обитал на Дмитрии Неуструеве, а чужая чертоматка заползла с Виталика.

В остальном оправдываться было бесполезно, и, пожалуй, такое положение устраивало всех. Проштрафившийся известен заранее, междоусобных дрязг среди тружениц стало поменьше, да и сами труженицы заметно повеселели. Митька не просто влился в коллектив, он стал неотъемлемой его частью. Им дорожили.

Стоило отключить Тело для профилактики, шли всей толпой на Пупок — пропесочивать Митьку. Поначалу он, нахохлившись, отмалчивался, потом вдруг полюбил каяться. Слушательницам особенно нравилось, как припертый к стеночке изгой, бессовестно завираясь и выкручиваясь, возводит напраслину на Родное Тело.

— Перекуюсь!.. — клялся он со слезой. — Не привык еще просто жить по-новому… По-старому привык… У нас там свободы нет — одна диктатура… Каждый день неблагоприятный… Муть, хмарь, аурической слизи по коленце… Печень разрушена, Легкие разрушены…

До того зарапортовался, что ляпнул однажды, будто на Димке и посейчас Смута идет, а для пущей достоверности пересказал от первого лица историю с Высокой Синей Лампочкой, слышанную им от Морпиона. Хотя кто его знает, какая там сейчас на Димке заваруха! Может, и Смута уже…

— Ну и как я сегодня? — самодовольно допытывался он потом у Рыжей Кримы.

— Ничо… — с уважением кивала она. — Тренеу — и ту проняло… Слушай, а ты правда Менингиту вашему пригрозил, что с Тела его сбросишь? Не врешь?

— Ну вот еще! — кокетливо охорашиваясь, молвил Митька. — Когда это я врала!..

Вздрогнули, уставились друг на друга. Затем рыжеватая покровительница протянула лапку и, не веря глазенкам, взъерошила пушистое Митькино плечико. Определенно оттенок подшерстка изменился. Нет, его еще нельзя было назвать розовым, но и голубоватым тоже не назовешь. Бежевенький такой, песочный…

Митька тоже взглянул — и охнул.

* * *

Бежать! Со всех копытцев, очертя головенку, пока не переродился окончательно — бежать!

Странно. Казалось бы, что тут такого: подумаешь, подшерсток порозовел! Однако именно это явилось для бродяги последним и сокрушительным ударом. Он словно очнулся. Крима… Вспомни: ты — Крима, а никакой не Митька! Что же ты, Крима, натворил? Утратил Родину, работу, имя, теперь вот — масть… Еще немного — и что от тебя останется?

Истина? Красота? Так это из-за них, выходит, ты стал безродным шутом на Таньке? Из-за них оглашал заведомую клевету о Теле, на котором впервые увидел свет?

Подскуливая от стыда, он тер коленочку, словно пытался вытереть из подшерстка розовато-серую пыль. Потом побрел куда глядят глазенки, покуда не очутился под Правой мраморно-белой Мышкой без единого Волоска. «Разные есть Тела, — прозвучал в головенке задумчиво-грустный голосок отлетевшего в Бездны Одеора. — Бывают хуже, бывают лучше. А ты за свое держись. Ты здесь из чертоматки вылез…»

— О! Митька!.. — обрадовалась разбитная коренастая Коаде (это она, кстати, требовала выбросить приемыша ко всем чертям). — Ну ты как? К завтрашнему готов?

— Я не Митька… — горестно выдохнул он. — Я Крима…

— Да ладно те! — весело возразила она. — Двух Крим на одном Теле не бывает…

* * *

Двух Крим на одном Теле не бывает. Значит, один должен исчезнуть. Но как? Повторить безумный поступок своего предшественника (вспорхнуть в высокие слои ауры и дождаться, пока Тело совершит внезапный Маневр, оставив тебя в Бездне) изгой не решался — беды бедами, а жить все-таки хотелось.

Перебраться на кого-нибудь еще? На кого? На Виталика? На Люську? И что толку? «Сперва кажется: все по-другому, — немедленно вспомнились унылые слова Морпиона. — А приглядишься — то же самое. Везде то же самое…»

На собраниях приемыш снова сидел молчаливый, нахохлившийся, чем неизменно разочаровывал жаждущих развлечения слушательниц. Задирали его, подначивали — все зря.

— Виноват — судите… — упрямо бубнил он.

Крима чувствовал, как в нем исподволь вызревает бунт. Да, сегодня жизнь ему еще дорога, а завтра… Завтра он, не дослушав очередного вздорного обвинения, встанет с корточек и пошлет всех в чертоматку. Громко, во всеуслышание. Затем повернется и уйдет.

А дальше?..

А дальше отчинит что-нибудь этакое, от чего у всех шерстка дыбом станет. Холеная, розовато-рыжая… Вот возьмет, например, и в самом деле дернет Мышцу, чтобы Щипчики пол-Ногтя отхватили! И абсолютно все равно, что с ним потом за это сделают…

Глава 12. Возвращенец

Но лучше с чертом, чем с самим собой.

Владимир Высоцкий

Не исключено, что так бы оно и случилось, будь у Кримы побольше времени: и в чертоматку бы всех послал, и Мышцу бы дернул, а там, глядишь, и в Бездну бы вышвырнули святотатца… Но времени, как выяснилось, не оставалось уже ни на что. На следующий день ближе к полудню внезапно объявили общую тревогу.

— Все по местам! Движемся на Дмитрия Неуструева! Прямым курсом!

Сердчишко екнуло. Вокруг заметались, загалдели. Крима бросился было на Левую, но тут же сообразил, что в контакт с его Родным Телом, как и прошлый раз, скорее всего, войдет Правая Танькина Рука. Догадка оказалась верна, однако те несколько секунд, потраченные Кримой, пока он выбирал, куда кинуться, потеряны были безвозвратно: Телотрясение настигло его посреди Предплечья — чуть не сорвался. Судя по всему, Танька и впрямь ударила Правой. То ли по тверди, именуемой Столом, то ли по самому Дмитрию Неуструеву.

На копытцах не удержался никто. Даже те, что поустойчивее, вынуждены были пасть на локотки и вцепиться в Эпителий. С четверенечек Крима поднимался, злорадно ухмыляясь. «Ну что? — подумалось ему. — Все еще уверены, будто чем-то управляете?»

Навстречу карабкались оглушенные чертики рыжеватой масти, а среди них… Поначалу Криме почудилось, что у него зарябило в глазенках. Но нет, среди удирающих с Запястья действительно затесался некто с прозеленью. Значит, все-таки не по Столу ударила Танька, если кого-то перебросило с Тела на Тело.

Чужака кренило заметно сильнее, чем остальных, а зеленовато-серая мордочка была перекошена шалой бессмысленной улыбочкой.

— А-а, Крима… — Язычок пришельца заплетался, тельце сотрясала крупная дрожь. — Я смотрю… прижился ты тут…

Это был Арабей.

— Что там у нас?!

— Погоди… — пробормотал Морпион, оседая на Запястье. — Дай… это… В себя дай прийти…

В вышине громыхнуло. Правая Рука взметнулась вновь, и Криме пришлось придержать сородича, чтобы тот, чего доброго, не упорхнул ненароком в Бездну. Сам Арабей, судя по всему, даже уцепиться ни за что не мог как следует. Впрочем, остекленелый взгляд его уже становился осмысленным.

— Так… — хрипло произнес пришелец, с помощью Кримы поднимаясь на подвихивающиеся копытца. — Быстро под Мышку!.. Там безопаснее… Вообще, учти на будущее: самое надежное укрытие…

— Под Мышку?.. — ужаснулся тот. — Домой! Слышишь? Домой! На Димку!..

Арабея пошатывало. Стоять прямо беженец был не в состоянии.

— Во!.. — сказал он, тараща глазенки. — А ты, я тут гляжу… п-по-розовел…

Не тратя больше слов, Крима схватил его за локоток и потащил в сторону Кисти. Морпион уперся, бодливо склонив рожки.

— Ты что, ненормальный? — рявкнул он. — Все оттуда, а ты туда?

— Да что там такое?!

— Белочка там… — обмякнув, выговорил Арабей. — Смута… Как я и пре… предупреждал… Ты… это… давай… Отсидимся пока на Таньке, а там… посмотрим… Ох, и траванулся я!.. — пожаловался он и усиленно задышал. — Ничего… Скоро пройдет…

А сверху наваливались, клубясь, зеленовато-бурые плотные тучи — ядовитая аура Дмитрия Неуструева.

— Ты представь… — опасливо взглядывая ввысь, торопливо втолковывал Арабей. — Неблагоприятные дни по сравнению с Белочкой… все равно что твой коготок рядом с Пальцем…

Крима попытался представить — и стало ему до того жутко, что он беспрекословно позволил увлечь себя в сторону белоснежного Танькиного Плеча. После первого бурного контакта двух Тел наступило относительное затишье, дававшее возможность добраться до Подмышки без приключений. Однако траванутый Морпион быстро изнемог, и в районе Локтя пришлось приостановиться.

Не следовало этого делать — на странников рухнула бурая шевелящаяся мгла, причем в тот самый момент, когда Криму угораздило глубоко вдохнуть. Грудную клеточку обожгло изнутри, ударило в головенку. В замутившейся Бездне мелькнула огромная Пятерня с варварски обкусанными Ногтями — на Дмитрии Неуструеве пытались возобновить контакт. Или, скорее всего, возобновить контакт пытался сам Дмитрий Неуструев. В следующий миг Танькин Локоть произвел резкий тычок, отбив растопыренные Димкины Пальцы.